Михаил Елизаров (original) (raw)
Приснилась ночью цифра двадцать,
И будто родом я из Пскова,
Хочу и не могу подняться
В железо намертво закован...
Побили стрелы,
Был полк расстрелян,
Тысяч стрел выстрелы -
Никто не выстоял.
В тумане тумены,
А тут все умерли.
В густой траве трещит кузнечик,
А из моей спины копья наконечник.
Течёт река, несёт её течение
По волнам трупы ополчения.
Побили стрелы,
Дозор расстрелян,
А наша конница
Давно покойница,
Уходят тумены,
А наши умерли...
В Кремле московские вельможи,
Холопы высшей воли царской,
Черны и горбоносы эти рожи,
Язык не русский, а хазарский.
Попы их - выкресты,
Они несут кресты,
Кричат: - Целуйте крест!
И царь тебя не съест!
Он ходит в городе,
И очень голоден!..
- Не сомневайся Бога ради ж,
Меня Иваном кличут Греком,
Но если ты со мной поладишь,
То сможешь звать меня Узбеком! -
Царя Узбеком звать!
И он Ордынский тать!
Улуса Джучи сын,
Да просто ссученный!
Ему целуешь крест!
Тебя Антихрист съест!
Я отвечаю, что варягу
Такая дружба будет адом,
Чужой народ ведёшь ты благу,
Узбек, мы точно не поладим!
Ударил колокол,
И кто-то ладит кол.
У них один прикол:
Кол или колокол.
Пришёл шудан-монгол,
И кровь всю вылакал!
И вот я умер и проснулся,
И всё пытаюсь разобраться,
Вернулся или не вернулся?
К чему мне снилась цифра двадцать?
Побили стрелы
Был полк расстрелян!
Заходят уммами,
С большими суммами,
Их тыщи, тумены.
А наши умерли…
Бьюти-блогер Владимиров
В окруженьи светил, где-то там посреди миров,
Одинокий как перст и пустой как меон
Загрустил у ручья бьюти-блогер Владимиров,
Молодой индивид, не она и не он...
Куст прибрежный в волнах тихо плещется ветками,
А ручей по-эстонски неспешно течёт
И несёт по волнам счёт за роллы с креветками...
Только где взять бабла оплатить этот счёт?
На чужбине, увы, нету скидок для стримеров.
Нецелованных губ стынет гиалурон...
Всех готов ублажить бьюти-блогер Владимиров,
Молодой релокант, не она и не он.
А посмотришь вокруг: что ни баба - кикимора!
Оторви мужика, только что за беда,
Как ни бьётся за них бьюти-блогер Владимиров,
Не желает прибалт его грешного рта.
А мечталось как будет легко, независимо,
И на устрицу сок проливает лимон…
Но заходит на чай бьюти-блогер Анисимов -
Пожилой пидарас - не она и не он.
Судили парнишку
Судили парнишку совсем молодого,
Он был гражданин государства Молдова,
А в зале немая была тишина там,
Вопросы судья задаёт ему матом:
- Какого хуя и вообще почему?!
Что за пиздец, как же так?!. Отвечай!..
Не молчи, ёб твою!..
А он отвечает: - Подайте гитару,
Я лучше исполню Софию Ротару
Про славные дни воровского террора
И сны на могиле отца-прокурора!..
Такие странные безумные сны,
Не передать, что за треш или кринж,
Так и быть, расскажу…
Я девушку в парке увидел случайно,
И шмотки на ней были все мейд ин чайна,
А друг оказался вдруг жидомасонцем,
Мой нож выбирал между сердцем и солнцем!..
Какие странные безумные дни -
Не передать, что за трэш, лютый кринж!..
Всё как есть, рассказал…
Теперь уже поздно винить евразийство,
Что в парке случилось двойное убийство,
Ах, граждане судьи, судите построже,
И нахуй идите, еба́ные рожи!
Я заклинаю вас весенним лучом,
Солнечным днём, майским ветром,
Вечерним, прощальным дождём!..
Господин Главный Ветер
Небывалая сыплет тоска
И мои отступают войска,
Их колонны бредут сквозь туман,
В репродукторе всем Левитан
Рассказал, что за сука
Похерила нежный наш план.
Артиллерия выбита в хлам,
Мы ползём по недавним тылам
На полуторках стылых трясясь.
Под колёсами хлюпает грязь…
Левитан рассказал,
Что ты сука и блядская мразь!..
- Господин Главный Ветер,
Я вышел на связь!
Всесоюзный с колоннами зал,
Даже диктор Кириллов сказал,
Что печальнее не было вех -
Это Брежнев вознёсся наверх,
Он не смог пережить,
То, что ты наебала нас всех!..
В телевизоре плавает рябь,
Или это дорожная хлябь,
А Кириллов сказал, что скорбя,
Он бы точно отпиздил тебя,
Только он-то не я
И проблема сугубо моя…
- Господин Главный Ветер,
Проблем дохуя!
С уебанскими лицами ряд
И они тебя все матерят.
Мне Малахов сказал как эксперт,
Отдавая с деньгами конверт,
Что он видит проблему мою
В том, что я интроверт.
Это он повторял как рефрен
И смеялся как олигофрен,
А ещё пожелал под конец,
Чтобы драмы моей образец
Был включён в антологию
«Клуба разбитых сердец»!..
Господин Главный Ветер,
Как видите, делу венец!..
ГДЕ
Мне в ухо тихо шепелявит
Магазин Рив Гош: -
Такую бабу здесь в Челябе,
Больше не найдёшь,
И если даже в порнохабе
Что-то наскребёшь,
В реале ты такую бабу
Больше не най… -
Де ж ты, милая, где?
На безымянной звезде?
Просто в пизде на гвозде?
Ты и нигде и везде -
Я долго так не вывезу!..
И тихо вторит, тихо вторит
Что-то Л'Этуаль: -
Теперь с тобой пребудет горе
Только и печаль! -
Вот так пророчит в уши грубо
Блядский шоурум,
Ах, шаурму бы, шаурму бы
А потом ум-...
Руки стиснул в мольбе…
Где ты, милая, где?
В засранной тесной избе
Я то ружьё на гвозде,
Что никогда не выстрелит…
Подъзаебав уже неслабо
Шепчет Л'Окситан: -
Такую бабу из Челябы
Проебать, братан! -
Шиза фашизма для шлимазла
Ваша франшиза
Парфюма сраного! Накрылась
Вся моя жи-…
Сердцу сделалось тесно тесно,
В мои рыхлые дёсны дёсны,
Постучалася песня песня,
И слова её постны постны.
Это песня про тесто про тесто.
Про разбитые яйца яйца,
Как без дрожжи протесты протесты,
Поднимаются поднимаются.
В сердце сделалось гулко гулко,
Ты не плачешь, совсем не плачешь,
Все ж раздвинули булки булки,
И внутри у них мякиш мякиш.
Это песня pro testo pro testo,
Про разбитые яйца яйца,
Как без дрожжи протесты протесты,
Поднимаются поднимаются.
Повышается градус градус,
Выпекается штрудель штрудель,
Ощущается радость радость,
Добывается рубль рубль.
Это песня, bro, песня протеста,
Про отбитые яйца яйца,
Как крутые замесы замесы
Намечаются, намечаются!
Но в углу стоит швабра швабра,
На ней ссаная ветошь ветошь…
Так хотелось быть храбрым храбрым,
Как же сложно, пиздец, всё это ж…
Моя песня про тесто про тесто,
И про взбитые яйца яйца,
Как без дрожжи протесты протесты,
Поднимаются, опускаются!
Андрей живёт в Андрее
Как Ленин в Мавзолее,
Прекрасен его терем
По Имени Андрей,
Ни камня в нём, ни дерева,
Он горняя Мистерия,
Фонемный Имматериум
Без окон и дверей.
Наталия в Наталии
Живёт как бы в Анталии,
В отеле эконом с окном
Среди цветов и кущ.
И только Бог бездомен,
И Имя Его - Domen,
Сверхсущностно огромен,
Нессучен, Вездесущ!
Монахи на Афоне
В космическом смартфоне
Открыли Имяславие
Из Имени Творца.
Мы Богу не хозяева,
Нам выебать нельзя Его,
Ни в чём постичь нельзя Его,
Хотя так хочецца.
Увы, когда-то пил и я
Винишко Инобытия,
Я бывший обер-лейтенант,
Красивый Übermensch,
Из несказанных моих уст
Дымит марихуаны куст,
На мне злачёный аксельбант
И охуенный френч.
И в Боге нет резона,
Когда царит Ризома.
Когда заместо Имени
Сомнительный Нонейм.
Такие нравы сучие,
И в самом лучшем случае
Ты лишь табличка Дома:
«Карл Густав Маннергейм».
Прочёл я больше книжек,
Чем Дугин или Жижек,
Их ум как «ИЖ»ик-пыжик,
А у меня Ролс-Ройс!
Я вам мозги засру и
Уеду жить в Карлсруэ!..
Преподавать в Карлсруэ
Как сокровенный Гройс…
Как невечерний Гройс…
Ариозо Чикатило "Фенечка, здравствуй!.."
Фрагмент из оратории "Чикатило"
Текст: А.Р. Чикатило
Муз. М.Ю.
«Фенечка, здравствуй. Я надеюсь, что меня всё же вылечат, и я к вам приеду, будем жить вместе. Я отрывался раньше от тебя постоянно, эти беспрерывные командировки не позволяли мне побыть с тобой. А я так хорошо отношусь к тебе... Самое светлое в моей жизни — моя чистая, любимая святая жена. Почему я не послушался тебя, дорогая, когда ты говорила — работай возле дома, не езди никуда в командировки. Почему не закрыла меня под домашний арест... Сейчас бы я сидел дома и на коленях молился бы на тебя, мое солнышко. Как я мог опуститься до зверства, до первобытного состояния, когда вокруг все так чисто и возвышенно. Я уже все слёзы выплакал по ночам. И зачем меня Бог послал на эту землю — такого ласкового, нежного, заботливого, но совершенно беззащитного со своими слабостями…».
Пар - голова
Куда меня вы несёте?
Не надо, суки, присядьте,
В присядку и по пятьдесят,
Куда меня вы не…
Пар-голова...
Стелется дым,
Будто слова:
«Где мы летим?»
Хмель - голова…
В хлам голова…
Кто здесь на всратой постели?..
Раздет и будто расстрелян.
Пиздец моего дня рожденья...
Куда меня вы не…
Жар-голова...
Утренний свет,
Но ничего
Светлого нет.
Хмарь - голова…
В хлам голова…
Лежать в могильной кровати.
Не плачь, любимая, хватит!
Клади цветы и вали нахуй!..
Свои блять цветы клади и вали!..
Пар-голова...
Из пустоты
Даль, синева,
Рельсы, кресты,
Пыль - голова,
Дым - голова…
С листьями дубовыми крест.
Прямо дорога на Брест.
Слева на Зимний дорога, а справа
Похоже какой-то объезд.
Жидкая грязь как бульон.
Женский идёт батальонъ,
Недодесантный, последний, отдельный,
И пахнет исподним бельём.
- Бабы, вы будете чьих? -
Полторы сотни бучих.
Белобучихи - когда-то врачихи,
Но больше из бывших ткачих.
Вооруженье блестит.
Каждую мучит цистит.
А за Рив Гошем в берёзовой роще
Тихонько свистит трансвестит.
Втоптанный в землю шиньон.
Женский прошёл батальонъ.
В теле токсины, стрекочут «максимы»
И солнца горит медальон.
Вот и Ледовый Дворец,
Только подтаял торец,
Гордо сияют над куполом Зимнего
Пять олимпийских колец.
Вход сторожат юнкера,
Сто тридцать три гендера.
С ними кадеты, все полураздеты
И все как один нигера.
Лезет на штурм матросня
Телом матросским дразня.
Горе России не пидарасия,
А вечная эта грызня.
Женский пришёл батальонъ.
Керенский будет спасён.
И Революция не повторится,
И выстоит Дом Периньон.
Вот же charmant и mignonne,
Женский стоит батальонъ,
Знает ребёнок, что это, ебёныть,
История на миллион.
Все на свете уже были рифмы,
Закольцованные алгоритмы,
Но таких вот ебанутых рифм
Не было ещё!
Все на свете прозвучали рифы,
И гитарные устали грифы,
Но таких вот ебанутых рифов
Не было ни у кого!
Не было ни у кого!
Значит, было у меня!
Не было ни у кого!
Значит было у меня!
Только у меня!..
Все на свете прозвучали сэмплы,
Повторились снова ритмы, темпы,
Но таких вот ебанутых сэмплов
Не было ещё!
Все на свете уже были снимки,
В телефонах охуели симки,
Но таких вот ебанутых снимков
Не было ни у кого!
Не было ни у кого!
Только лишь у нас с тобой!
Не было ни у кого!
Только лишь у нас с тобой!
Лишь у нас с тобой!..
Все на свете уже были ссоры,
Мордобои, слёзы, крики, споры,
Но настолько ебанутой ссоры
Не было ещё!
И все позы повторились в ебле,
Разлетелось счастье словно кегли!
Ебанутого такого счастья
Не было ни у кого!
Не было ни у кого!
Значит было у меня!
Не было ни у кого!
Только лишь у нас с тобой!
Не было ни у кого!
Значит было у меня!
Не было ни у кого!
Только лишь у нас с тобой!
Лишь у нас с тобой!
Заяц Несудьбы
Я устал безо всякой борьбы,
Мне б подальше от вашей пальбы,
Так и было бы всё, если бы
Да кабы… Заяц Несудьбы!..
А он смешливый как девица,
Он стоит возле деревца,
И улыбкою щерится,
Очи голубы - Заяц Несудьбы!
Белый свет чёрным выкрасил,
Всю траву мою выкосил,
И поют: - Накось выкуси! -
Колдуны-грибы… Заяц Несудьбы!..
Его уши не слышат мольбы,
От зубов его чахнут дубы.
Что ж так бабы в округе глупы
Да рябы... Заяц Несудьбы!..
А он красивый как Моника,
Где-то плачет гармоника,
Перебор, пентатоника,
Джину с тоником бы!.. Заяц Несудьбы!..
Сбережения выпросил,
Всю родню мою выкосил,
Поматросил и выбросил,
Из своей арбы - Заяц Несудьбы!..
Я пытался уйти от войны,
От надежды и чувства вины,
Но дороги почти не видны,
А глаза слабы… Заяц Несудьбы!..
А он на солнышке выгорел,
Всю траву мою выкурил,
Из двора меня вытурил.
Ямы да столбы…. Заяц Несудьбы!..
И грибы все повытоптал,
Взял гробы вдруг да выкопал.
И дались же ему грибы
И гробы… Заяц Несудьбы!..
"Ногти" в серии Читальня МЮ.
Выход книги намечен на октябрь
Комендант
Я комендант этого кладбища,
Я ничего не могу вам пообещать,
Было завещано здесь меня навещать,
Я расскажу вам о странных вещах...
Во поле, во поле
В нашем некрополе
Мёртвые хлопали,
Мёртвые топали,
Тополи...
Так шумят тополя.
Во поле, во поле
В нашем некрополе
Хлопали...
Как шумят тополя…
Я комендант места мемориального,
Всё у нас вместо и мимо реального,
Мнимы границы территориального,
У нереального тут ареал…
Вот моя милая
С пастью Анубиса,
Если посмотришь,
То заново влюбишься.
Милая,
Мил ли я для тебя?
Ты ж моя милая с пастью Анубиса,
Влюбишься…
Чёрный свет для тебя...
Я команданте на этом погосте. И
Здесь всё проверено СНиПами, ГОСТами,
Между гостями и зваными гостьями
Белая кость или чёрная кость…
Во поле, во поле,
В нашем некрополе,
Листья на тополе
Бешено хлопали,
Тополи,
Как шумят тополя...
В нашем некрополе
Мёртвые хлопали,
Топали...
Как грустят тополя...
mollyglott
Переиздание романа МЮ "Pasternak". Авторская серия "Читальня Елизарова"
Ориентировочно, к началу мая.
Кузи́на-Смерть
Взбешённый идиот в тайге ума
С размаху хлопнул заячьим треухом оземь,
И с ближних крыш обрушилась зима,
Похоронив хроническую осень.
Но спохватились земские врачи,
И понесли в народ свои вакцины гриппа
И парамедицинские ключи
К палатам летаргического крипа.
«Друга нашёл - нахуй пошёл!»,
Присказка - это не сказка.
Скорбная маска. Аяхуаска
Пьётся зимой хорошо.
А в ментальной тайге всё беснуется мой визави,
Меховой идиот.
А она ему шепчет с вершины своей нелюбви:
«Потерпи, всё пройдёт».
А оно всё болит… И с припасами как-то не густо ж,
А оно всё щемит… И в хозяйстве кромешный бардак…
Моё сердце - окошечко с видом на пустошь,
На которой однажды откроют Макдак.
Шахиды повзрослели навсегда,
Поразлетелись кто куда по белу свету,
И понесли в иные города
Свою религиозную вендетту.
Мы тоже затянули пояса
И песни затянули строевые. Всюду
Подруг несутся злые голоса:
- Да чтоб тебя разорвало, паскуду!
«Любишь - женись! Нет - отъебись!»
Это фактически притча.
Грустная фича,
С долею китча -
Обыкновенная жизнь.
А в ментальной тайге перед бредящим что-то TV
Задремал идиот,
Тот, которому шепчут с вершины своей нелюбви:
«Потерпи, всё пройдёт».
То ли ей невдомёк, что чужую судьбу исковеркав,
На перилах мостка не защёлкнуть потешный замок.
Моё сердце - окошечко с видом на церковь,
Из которой струится весёлый дымок.
А женщины всё в рот календари
Кладут, как будто это дармовая пища.
И рыщут от заката до зари
Но от добра добра едва ли сыщут.
Сестра мне жизнь, кузина - смерть моя. С
Причудами игривая кузина. Кстати
Мы с ней договорились не таясь,
Всенепременно свидеться в кровати.
«Если молчишь, в лоне торчишь!»
Лоно - не лучшее место.
Дочь и невеста,
Сладость инцеста,
Ноуменальная тишь.
Инфернальная тишь.
Феноменальная тишь.
А в ментальной тайге менингит, и цинга, и ОРВИ.
Околел идиот.
И кому ты прошепчешь с вершины своей нелюбви:
«Потерпи, всё пройдёт».
Ведь оно не пройдёт, как не сходит с забора похабная роспись.
Ну, а если сойдёт, то заменится вскоре другой…
Моё сердце - окошечко с видом на хоспис,
Из которого кто-то мне машет рукой.
Вадим по кругу был водим,
И стал невидимым, Вадим.
Отныне всеми ненавидим,
За то, что никому невидим.
Его унесли в звенящую даль
Два белых коня - Тональ и Нагваль,
Не выручит водка, не вылечит шмаль,
Два бледных коня - Тональ и Нагваль!
Водим по кругу был Денис,
Он перепутал верх и низ,
Ему кричат: - Перевернись!
И кувыркается Денис.
Его увезут в звенящую даль
Два зимних коня - Тональ и Нагваль,
Ему не поможет ни водка ни шмаль,
Два белых коня - Тональ и Нагваль,
Максим в округе пас овец,
Он как и мы - эсесовец,
Совецким был его отец,
Покинул он SS овец.
Уносят, уносят в звенящую даль
Два мёртвых коня - Тональ и Нагваль,
Палёная водка, хуёвая шмаль,
Два мёртвых коня - Тональ и Нагваль.
Тут проходил Кустурица,
Его ебала курица.
А только курица не птица,
Не режиссёр Кустурица.
Его унесут в звенящую даль
Две белые птицы - Тональ и Нагваль,
Балтийское море, загробный февраль,
И мёртвые птицы - Тональ и Нагваль.