Ключевые понятия. Потребности. (original) (raw)

Чтобы понять, как работает найденный нами естественный интерфейс между программами человеческого "компьютера" - эмоции - и как нам использовать его сознательно, необходимо задаться еще одним вопросом: а какие же цели преследуют все эти программы? Не понимая, для чего они работают, мы не сможем выяснить, что же именно они пытаются сообщить нам через эмоции - не сможем "перевести" их ответы на язык сознания.

Мысию по древу целей

Понятно, что если некая программа есть и она работает - значит она способна выполнить какую-то полезную функцию. Никто не станет запускать программу просто так. Если мы хотим написать текст - в ход идет программа-текстовый редактор, если мы хотим отдохнуть или развлечься - включается программа-игрушка. Операционная среда запускает собственные программы - драйвера - чтобы другие программы могли общаться с различными устройствами компьютера: дисками, клавиатурой, мышью, звуковой картой.

Если попытаться систематизировать цели и задачи, которым могут отвечать все известные и неизвестные программы - мы просто утонем в потоке информации. Таких целей и задач столько же, сколь многообразна сама наша жизнь. Долго блуждая по этому пути, я постоянно ловила себя на ощущении, что нахожусь в бесконечном лабиринте, в котором нет ни входа, ни выхода. Однако, внимательно исследуя этот вопрос, мы можем найти и общее.

Интересной иллюстрацией может служить феномен зарождения и развития комьютерного вирусописательства. По легенде, первые вирусы создавались на заре комьютерной эры программистами, работавшими за одной машиной с нескольких разных терминалов. В порядке развлечения они стали писать маленькие программки, задачей которых было захватить для себя как можно больше памяти общей машины. Эти программы попадали в память и начинали там размножаться. Другие программы делали то же самое. Понятно, что со временем появились и различные ухищрения, типа "найти и обезвредить" чужой вирус, захватив память, ранее занятую им. Понадобилась и защита - ускользнуть, не дать себя "найти и обезвредить". Многие современные вирусы достигли в этом отношении поистине виртуозного мастерства. Здесь хорошо просматривается знакомое нам явление - конкуренция в борьбе за существование.

Можно подумать, что так ведут себя только "зловредные" программы? Ничего подобного! Любой программе для работы нужна память - ресурсы. Только "цивилизованные" программы ведут свою борьбу за существование цивилизованными же методами, "по закону" - полагаясь на регламентирующие функции операционной среды. Работая в среде Windows, всем пользователям периодически приходится наблюдать щекочущее нервы сообщение: "Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта". Да-да! Эта программа нарушила закон - соглашения о конкуренции за память - влезла в чужую область памяти и повела себя там, как слон в посудной лавке.

Аналогии напрашиваются сами собой. Если мы взглянем на человека - да и на любое живое существо - мы усмотрим в его поведении все ту же конкуренцию в борьбе за существование. Имеется и своя операционная среда - социум. Причем не только у человека. Микро-социумы наблюдаются и у высших животных - стаи, прайды, стада - характеризующиеся той или иной степенью организованности. Функции социума те же - регламентирование распределения "памяти" между особями.

Переходя с уровня низкоуровневых программ на уровень социальности мы наблюдаем еще одно явление: отдельные "социумы" - социальные группы - ведут себя аналогичным образом. Они точно так же конкурируют за ресурсы. Группы животных выбирают себе территорию, обеспечивающую группу необходимыми ресурсами, метят и охраняют ее и не пускают на нее чужаков. Группы людей идут еще дальше - они стремятся, так же как вирусы, захватить и чужие территории. В конце концов, мы приходим к человеческому макросоциуму - мировому сообществу.

К корням и истокам

Что же получается? Наша модель прекрасно масштабируется! Помимо многообразия прикладных целей и задач - программ, животных, людей, социальных групп - у всех у них есть объединяющая, "системная" задача - обеспечить собственное выживание в конкурентной борьбе за ресурсы. Практика - любая - наглядно демонстрирует, что выживание проще обеспечить в группе, чем поодиночке.

Есть и еще одна особенность, общая для всех живых (и "псевдоживых" - тех же компьютерных вирусов) существ и групп существ - они существуют во времени. И срок их жизни ограничен. Человек со временем умирает, компьютерный вирус находится и удаляется, социальная группа распадается. Живое существо должно воспроизвестись в себе подобном.

Если сильно углубляться в эти вопросы, мы неизбежно придем к философской проблеме поиска смысла и цели жизни. Но как бы ни старались поколения и поколения мыслителей, удовлетворительного ответа никто так и не дал. И мы здесь не будем заниматься сизифовым трудом, пытаясь разрешить неразрешимое - "компьютерная" метафора подсказывает, что ответ может быть любым, в том числе смешным и абсурдным. Хотя бы таким, что весь смысл - в развлечении каких-нибудь божественных "программистов". К этой проблеме мы вернемся в будущем лишь однажды, рассматривая депрессии, потому как в депрессивных состояних она становится остро актуальной. Здесь же нас интересует сугубо практический срез. А для практики вполне достаточно принять наличие жизни и эволюции как данности и работать с целями и задачами сохранения жизни и обеспечения эволюции.

Можно сформулировать следующее: нашей главной, самой приоритетной задачей является задача сохранения вида. Из этой задачи, как из корня, вырастает все остальное дерево целей и задач. И первое - ствол дерева - самосохранение отдельных особей, из которых формируется вид, кирпичиков из которых он складывается.

Понятие вида, как и понятие особи здесь - масштабируемы. Это значит, что одни и те же правила будут применяться как к биологическому виду, так и к группе внутри вида, так и к отдельному организму внутри группы - точно так же и к прикладным программам человеческого "компьютера". Анализируя программы, работающие в сознании и подсознании, мы будем сталкиваться все время с одними и теми же механизмами - эти программы стремятся сохранить объекты своей работы и - сами себя.

Масштабирование отвечает правилу жесткой иерархии. Вид всегда доминирует над группой. Группа всегда доминирует над особью. Практически, это может показаться не совсем достоверным. Современные мы, как правило, яркие индивидуалисты. Мы редко склонны жертвовать своими интересами в пользу интересов группы. Я вижу здесь ни что иное, как погрешность наблюдения - сегодняшняя социальная среда настолько сложна, а способы выживания в ней настолько многообразны, что это обеспечивает большую свободу маневра особей внутри среды. Особь может сравнительно легко покинуть одну группу и примкнуть к другой. Обходиться вообще без группы - сложнее, но тоже вполне возможно. Сложность и полиморфность среды затрудняет понимание законов взаимодействия в ней. Мы еще будем неоднократно возвращаться к этому вопросу. Здесь же хочется ограничиться одной иллюстрацией: известно, что конфликт внутри группы можно ликвидировать простым способом - предложить группе "внешнего врага". Люди временно забывают о своих разногласиях и сосредотачивают все помыслы и усилия на одном, общем объекте, объединяются.

Простота хуже воровства

Почему же у нас все стало таким сложным? Ответ тривиален: живым существам постоянно приходится приспосабливаться к изменяющимся условиям среды. Среда может изменяться сама по себе - наступило глобальное потепление или ледниковый период, река приняла в себя талые воды и разлилась или пересохла, солнце зашло за окоем и настала ночь - масштаб явления не столь уж и важен. Среда может измениться и субъективно - живые существа могут быть вытеснены другими и им придется мигрировать в новые условия, будь то иной ареал обитания, или выход из моря на сушу - масштаб, опять же, не важен.

Приспосабливаемость, таким образом, является основным залогом успешной борьбы за существование. Чем выше приспосабливаемость животного, тем больше у него шансов. Для обеспечения приспосабливаемости у природы накоплен огромный арсенал средств - начиная от генетических механизмов и заканчивая сознанием.

Мы придерживаемся той точки зрения, что сознание сложилось в ходе эволюции именно как инстурмент приспосабливаемости к изменяющимся условиям среды. Сознание, в отличие от поведенческих программ Hardware комплекса - базовых инстинктов и рефлексов, - способно предложить животному нетривиальные, новые модели поведения в ответ на различные ситуации меняющейся среды. Причем ситуации могут быть как старыми, закрепленными в опыте, так и совершенно новыми, неожиданными. Животное, наделенное сознанием, в любой момент времени имеет выбор - как поступить - убежать от ситуации или наброситься на нее и съесть, свернуться калачиком на земле или влезть на дерево. Чем больше развито сознание, тем гибке становится выбор, тем оптимальнее может быть организовано выживание.

Здесь кроется небольшое противоречие. В ситуациях, требующих мгновенной реакции, сознание способно "подставить" животное, так как процесс выбора им адекватной реакции требует некоторого времени, за которое зазевавшееся животное уже может быть съеденным. Один мой знакомый, служивший офицером в войсках специального назначения, рассказывал по этому поводу, что в периоды, когда его подразделение не выполняло конкретной боевой задачи, регулярно тренировал своих подчиненных "на кошечках" - приучал их убивать. Он мотивировал это тем, что в ходе боевой операции даже секундная рефлексия сознания перед выстрелом может стоить жизни не только бойцу, но и всему подразделению. Боец, перед каждым выстрелом в противника делающий моральный выбор - убивать или не убивать - не жизнеспособен и опасен для группы.

Мы полагаем, что сознание, как инструмент выживания, получило возможность сложиться одновременно и параллельно с формированием, развитием и усложнением социальной среды. Именно социальная среда позволила животным несколько замедлить реакцию на события, но реагировать на них более адекватно. Задачи же мгновенного, инстинктивного реагирования оказались переложены на плечи самой среды, группы. Всем известен феномен "психологии толпы". Если отдельный человек мог бы поступить в некоторой ситуации "по человечески", то толпа, как правило, поступает "по зверски". Социальная среда, в свою очередь, породила множество дополнительных задач в поле приспосабливаемости, которые пришлось решать животному. Прежде всего это коммуникационные задачи. А если есть задача - то есть и программа для ее решения. Если возникает и проводится в жизнь новое решение - то меняются и условия среды.

"Декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию". Эволюция сознания шла по пути расширения и развития круга целей и задач, вытекающих из системной цели - сохранения. И параллельного развития и насыщения программного комплекса, ориентированного на их решение. Ряд программ закрепился на уровне Hardware и наследуется генетически. Большинство же сложных программ, связанных с взаимодействием со сложной средой, передается путем научения. Причем процесс работы с программами и их целями - взамозависимый. Усваивая программу, животное усваивает и цель, которой она служит. И наоборот.

Животное усваивает программы Software комплекса в ходе коммуникации с себе подобными. Наиболее интенсивно обечение в неонатальном периоде - первые недели жизни животного после рождения. В это время наиболее интенсивно идет образование межнейронных связей. Понятно, что новорожденный общается, главным образом, с родителями. Родители, хотят они того или нет - передают свои программные комплексы ребенку. Так обеспечивается родовая преемственность программных комплексов. Впоследствии, животное начинается общаться с другими особями и усваивать дополнительное программное обеспечение - не считая, конечно, "оригинальных разработок", собственного творчества особи в ответ на ситуации личного опыта. Ребенок идет в школу, общается с другими детьми, усвоившими другие комплексы, изучает прикладные предметы и науки. Понятно, что у человека значительно больше возможностей разнообразить свой арсенал программ по сравнению с животными. Группы животных, как правило, достаточно замкнуты и органичены. Поэтому и поведенческие модели животных внутри группы не отличаются таким большим разнообразием, как у людей.

Здесь возникает интересный вопрос. Если назначение программ - улучшить выживаемость и приспосабливаемость, то почему некоторые люди более успешно это делают, чем другие? Даже на поверхностный взгляд видно, что программные комплексы, переданные одними родителями своим детям, позволяют им действовать максимально эффективно, тогда как другие, от других родителей - приводят человека к неэффективности, к "плохой жизни", сопряженной со страданием и обреченностью.

Мы видим здесь одну главную причину. И причина эта - эволюционного характера.

Условия среды постоянно изменяются. Поэтому, никогда заранее неизвестно - особенно если мы говорим об очень протяженных интервалах времени - как именно они изменятся и какие программы окажутся наиболее эффективными в новых условиях. Природа создала большое многообразие родовых прикладных программных комплексов и наделила их той же возможностью к сохранению и воспроизводству - путем родовой трансляции от родителей к детям - с одной простой целью: обеспечить выживаемость вида при максимальном охвате вариаций среды. Программы, неэффективные в данных условиях, могут оказаться незаменимыми в каких-то иных.

Таким образом, одной из ветвей сверхзадачи сохранения вида является задача сохранения программных комплексов. Отсюда - стремление любой программы к самосохранению. Отсюда - почему нам так тяжело меняться к лучшему. Сохранение усвоенных нами в детстве программ - одна из наших макропотребностей, отвечающих задачам эволюционного процесса. Потому и интерфейс общения сознания с подсознанием настолько неочевиден. Хоть и на самом видном месте - но надежно от нас самих спрятан.

Из сказанного, кажется, можно сделать вывод, что менять в себе что-либо не только не надо, но и просто вредно. Очень неоптимистичный вывод, неправда ли? Однако, такой вывод будет ошибочным.

Во-первых, никто не удосужился поставить нас в известность о путях и целях самой эволюции. Это оставляет нам огромное пространство для эксперимента.

Во-вторых, никто не предлагает "отказываться" от усвоенных "непродуктивных" программ. Мы помним, что непродуктивны они только в опредленных состояниях среды. Задача нашего исследования - научиться быстро усваивать продуктивные в конкретных условиях программы и устранять внутренние конфликты между разными комплексами. Мы идем по пути созидания, а не разрушения. По пути приятия, а не отказа. Разве это не отвечает сверхзадаче - обеспечить наилучшее сохранение нашего вида? Если каждая особь вида будет максимально продуктивной в любых условиях, причем действуя на основе разных программ, то и особь, и вид от этого только выиграют.

Итак, обобщая сказанное.

Пытаясь расшифровать интерфейс между сознанием и скрытыми программами, мы должны "вычислить" цели, которым они служат. Все цели, сколь сложны и абстрактны бы они ни были, сводимы к одной сверхцели - обеспечить сохранение вида в целом и нас самих, как представителей вида в частности. Пытаясь наладить эффективное взаимодействие с подсознательным, мы будем строить модель исходя из этих принципов.

Что же именно нам дает сведение всего многообразия целей к одной сверхцели? Как с помощью этого метода мы сможем на деле расшифровать эмоции и научиться усваивать нужные программы? Этому будет посвящен следующий выпуск.