9. Августовский путч Ельцина: от Октября к Февралю (original) (raw)

Став президентом РСФСР, Ельцин стал отстраивать свои структуры власти, параллельные союзным, а также вместе с главами республик разрабатывать "новый союзный договор", вопреки итогам референдума превращавший СССР в конфедерацию независимых государств и устранявший центральную власть президента СССР Горбачева. Уже через несколько дней после избрания Ельцин полетел в США "для бесед", точнее, «как некогда в Орду за ярлыком на правление»[190], – метко иронизирует даже М. Геллер. Месяц спустя президент США Буш зачем-то посещает Москву, но главное – на обратном пути делает остановку "для бесед" в Киеве... Главы других республик также не остаются обделенными вниманием американской администрации.

В правительстве СССР нарастала обезпокоенность: надо что-то делать, в партаппарате заговорили о необходимости проведения нового съезда КПСС для смещения Горбачева с поста генсека. Но Горбачев, казалось, всем этим мало интересовался и 4 августа уехал на отдых (!) в Крым, договорившись с главами республик о подписании 20 августа своего варианта нового союзного договора – фактически тоже о конфедерации при символической центральной власти.

Для предотвращения развала СССР 18 августа 1991 года «на основании ст. 127–3 Конституции СССР и ст. 2 Закона СССР "О правовом режиме чрезвычайного положения"...» был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), в который вошли: «Бакланов О.Д. – первый заместитель председателя Совета Обороны СССР, Крючков В.А. – председатель КГБ СССР, Павлов В.С. – премьер-министр СССР, Пуго Б.К. – министр внутренних дел СССР, Стародубцев В.А. – председатель Крестьянского союза СССР, Тизяков А.И. – президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д.Т. – министр обороны СССР, Янаев Г.И. – и.о. Президента СССР». Исполнение обязанностей президента СССР вице-президент Янаев возложил на себя «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым М.С. своих обязанностей... на основании ст. 127-7 Конституции СССР»[191].

Было приостановлено обычное телевещание и издание нескольких оппозиционных газет, запрещено проведение митингов. В Москву была введена военная техника, которая, правда, останавливалась на красный свет на перекрестках. Транспорт, все службы и предприятия работали самым обычным образом по всей стране. Эмигрантский писатель-антикоммунист В. Максимов писал две недели спустя, что «по недавним опросам общественного мнения, проведенным уже по следам путча, 40 процентов опрошенных высказали его инициаторам поддержку. Уверен, что в случае успеха заговора таких оказалось бы в два раза больше»[192].

Было очевидно, что ГКЧП представлял из себя не каких-то самозванных "черных полковников", фактически это было само правительство СССР, решившее ввести чрезвычайное положение. Однако Ельцин и его сподвижники моментально назвали эти действия "путчем" (на том основании, что в ГКЧП не оказалось Горбачева), превратили Дом Советов в штаб сопротивления (они называли его "Белым домом", по аналогии с вашингтонским) и одержали победу как над ГКЧП, так и над Горбачевым, которого якобы "защищали". Это было «событие глобальное... В эти дни рухнула последняя империя»[193], – восхищался собой Ельцин. Мы уже писали об этом и по горячим следам[194], и с добавочными фактами в "Тайне России". Повторим сделанные выводы с несколькими новыми иллюстрациями.

– Выступление ГКЧП было предвидено демократами-ельцинистами, они к нему готовились, чтобы любой ход событий представить как "путч". Один из них, тогдашний мэр Москвы Г.Х. Попов, признал, что разрабатывались самые разные сценарии такого "путча" и «наши возможные контракции... А сколько было предложений о сценарии самого путча! И "алжирский вариант" – бунт группы войск в какой-нибудь из республик. Восстание русского населения в республиках. И т.д. и т.п. Но постепенно сценарии "сгущались" и все яснее становилось, что все будет зависеть от роли самого Горбачева: путч будет или с благословения Горбачева, или под флагом его неинформированности, или при его несогласии, или даже против него. Самым благоприятным для нас был вариант путча "против Горбачева". Мы ожидали, что, скорее всего, таким он и будет. Но, _может быть, нам удастся представить его в таком варианте – и это будет большая удач_а. Поэтому даже если день, полдня будет "нестыковка" путча и Горбачева – надо будет сразу же этим воспользоваться и ударить в эту щель. ГКЧП из всех возможных вариантов избрал такой, о котором мы могли только мечтать, – не просто против Горбачева, а еще с его изоляцией. Получив такой прекрасный пас, Ельцин не мог не ответить великолепным ударом... _Работа велась в эти часы напряженная, но не на пустом месте_абота велась в эти часы очень напряженная, но не на пустом местеРРап»[195] (курсив наш). Попов не уточняет, кто ему показал эти заранее разработанные планы, но известно, что он был связан с американцами и за два месяца тайно предупредил их о возможном путче, – а те предупредили Ельцина и Горбачева[196]. Генерал К.И. Кобец, руководивший "обороной Белого дома", тоже описал заранее существовавший «план противодействия путчистам» и подготовленные технические средства для него[197]. Участник событий генерал А.И. Лебедь дал происшедшему такую оценку: «Была гениально спланированная и блестяще осуществленная крупномасштабная, не имеющая аналогов провокация, где роли были расписаны на умных и дураков. И все они, умные и дураки, сознательно и безсознательно свои роли выполнили»[198].

– На следствии (и затем в воспоминаниях) арестованные члены ГКЧП утверждали, что введение чрезвычайного положения готовилось давно по поручению Горбачева, который получил на это право от IV Съезда депутатов в декабре 1990 года. Перед вылетом в Крым Горбачев еще раз поручил правительству проработать «меры на случай, если придется пойти на чрезвычайное положение». В Форосе 18 августа он был информирован о плане ГКЧП прилетевшими его членами, обсуждал его, порываясь писать обращение к Верховному Совету с просьбой обсудить введение чрезвычайного положения, но не стал присоединяться к ним, предпочитая переложить ответственность на них и выждать. На прощание Горбачев пожал всем руки со словами: «Действуйте!» Телефонная "изоляция" его была имитирована только для того, чтобы оградить от возможного давления со стороны Ельцина. Сам Горбачев в мемуарах упоминает, что ему было тогда предложено: «Отдохните, мы сделаем "грязную работу", а потом вы сможете вернуться», – но якобы он это отверг. Однако картина ясна: гэкачеписты «не собирались лишать Горбачева власти, а только ждали созыва Верховного Совета и возвращения Горбачева»[199].

Меры предосторожности против сопротивления Горбачева не были предприняты – то есть ГКЧП не видел в нем противника. И Горбачев не видел в действиях прилетевших в нему 18 августа гэкачепистов угрозы себе – иначе бы приказал охране (она оставалась прежней) арестовать их. Если бы чрезвычайное положение было введено без разрешения президента СССР, он был обязан вылететь в Москву на оставленном ему самолете, но не захотел сделать это. Он мог по радио следить за ходом событий и лишь после провала ГКЧП заявил о "путче", переняв позицию Ельцина и "мiрового сообщества".... Не исключены в эти дни и телефонные или нетелефонные контакты с ним агентов Ельцина и ЦРУ с целью побудить его сыграть нужную роль. Показательно, что 21 августа и капитулировавшие гэкачеписты, и победившие ельцинисты бросились лететь в Форос к Горбачеву – первые за защитой, вторые – для доставки его в Москву по сценарию "освобождения". Известны слова Горбачева на тогдашней пресс-конференции: «Я вам все равно не сказал всего. И никогда не скажу всего»[200]. И Ельцин обронил фразу: «Главное происходило за кулисами событий»[201].

Член ГКПЧ Павлов даже полагает, что Горбачев сознательно решил их использовать, «чтобы расправиться нашими руками с Ельциным, подталкивая нас на кровопролитие. Затем как президент СССР расправиться с виновниками этого кровопролития, то есть с нами... Ельцин, я уверен, знал этот сценарий и... тоже решил использовать нас, откорректировав сценарий Горбачева. Он решил нашими руками убрать Горбачева...»[202].

– ГКЧП ничего не стоило штурмовать "Белый дом", да и заранее арестовать всех ельцинистов, но он не собирался этого делать; не была отключена даже телефонная связь. На следующий день А. Козырев (глава ельцинского МИДа) свободно выехал из "Белого дома" и улетел в Париж, пройдя пограничные формальности. Глава КГБ Крючков показал позже, что ему лишь на всякий случай поручили «проработку мероприятия» (штурма), но это так и осталось в теории, соответствующие части не подводились к "Белому дому". Батальон генерала Лебедя был туда направлен командующим ВДВ П. Грачевым по просьбе Ельцина для его охраны[203], техника стала кормой к зданию, и никакого героизма от Ельцина не требовалось для того, чтобы залезть на бронетранспортер и прочесть свою знаменитую речь. Начальник обороны "Белого дома" по телефону часами беседовал с командующим Московским военным округом и указывал ему: «Такой-то полк такой-то дивизии идет по такому-то маршруту. Останови!.. И он выполнял это»[204].

Это сама команда Ельцина истерически распространяла ложные слухи о штурме согласно хитрому приему, упомянутому Поповым: «представить» события в нужном варианте для мобилизации своих сторонников и СМИ. Вокруг "Белого дома" собиралось от 3 до 35 тысяч "защитников российской демократии"; по словам министра Е. Сабурова, «предприниматели везли в "Белый дом" деньги чемоданами»[205] а также безплатную еду, пиво, водку. В такой атмосфере произошла странная гибель трех молодых людей. Они блокировали в подземном тоннеле Садового кольца танковую колонну, шедшую в направлении от "Белого дома", один танк ослепили накинутым брезентом и подожгли; попытки танка вырваться из ловушки были засняты и представлены всему мiру как "штурм и оборона" здания Ельцина. Гибель этих парней так и не была выяснена в деталях (два года спустя команда Ельцина покажет нам, что способна провокационно убивать своих граждан, даже военнослужащих, для «представления событий в нужном ключе»...). В любом случае в их гибели были виноваты те, кто нагнетал слухи о готовящемся штурме[206]. Эта кровь оказалась очень полезна ельцинской власти (и национальности погибших оказались как на подбор: русский, полутатарин-полуукраинец и еврей), похороны погибших превратили в политический спектакль с участием патриарха, раввина и муллы, удостоив всех трех посмертно высшей государственной награды: они стали последними Героями Советского Союза, по которому Ельцин в эти дни нанес смертельный удар.

– Разумеется, США и другие западные демократии оказали Ельцину информационную поддержку и сразу признали его действия "легитимными". Козырев, вылетевший 20 августа в Париж для координации действий, признает: «Западные посольства в Москве, по существу, перешли в режим работы на нас. Мы через них получали и передавали информацию»[207]. Многое зависело от мiровых СМИ и их корреспондентов – возможно, именно для них над баррикадой у "Белого дома" вместе с бело-сине-красными флагами был вывешен и израильский. 21 августа Козырев в штабе НАТО в Брюсселе встретился с госсекретарем США Бейкером, который «начал беседу с поздравления»[208].

Позже из американской печати стало известно, что Ельцину важную помощь оказало ЦРУ. Оно еще до "путча" «улучшило его личную безопасность и секретность связи, а когда начался путч, президент Буш распорядился оказать Ельцину существенную информационно-разведывательную помощь... Это помогло недееспособному Ельцину выйти из кризиса героем-триумфатором»[209]. Конкретно – ЦРУ тогда предоставило Ельцину данные перехвата переговоров ГКЧП с командующими округов и дивизий (из чего стало известно об их пассивности), а также направило в "Белый дом" связиста из посольства США со спецоборудованием, который обезпечил команде Ельцина возможность напрямую переговариваться с военачальниками и даже с командованием "Альфы", убеждая их оставаться на местах.

– В то время ГКЧП теоретически мог бы победить и стать спасением для России, если бы провозгласил четкую патриотическую политику как против марксистской идеологии, так и против западнического разложения – за восстановление преемственности от исторической российской государственности. Этим была бы нейтрализована демократическая демонизация ГКЧП как "реванша кровавых коммунистов-тоталитаристов". Это не позволило бы и ельцинским демократам узурпировать лозунг "свободы" и российскую символику: бело-сине-красный флаг и само слово Россия. Кроме того, не надо было лгать о "болезни" Горбачева и запугивать народ нагнетанием напряженности по телевидению, вводом в столицу военной техники, что вызвало недоверие и протест; вместо этого надо было честно сказать народу всю правду о положении в стране и мiре, и большинство граждан это поняли бы. Но, к сожалению, деятелей такого подлинно русского уровня и кругозора, соответствующих потребностям исторического момента, в ГКЧП не нашлось. Поэтому люди, пришедшие защищать "Белый дом" от ГКЧП, видели в Ельцине «избавителя от опостылевшей социалистической серятины, волшебника, который обещает открыть дверь в чудесную страну свободы и счастья» [210], – пишет Н.С. Леонов, бывший в то время генералом КГБ.

– Подлинный путч в эти и последующие дни совершили Ельцин и его демократы, перехватив власть у президента страны Горбачева. Уже 19 августа Ельцин издал указ: «До созыва внеочередного Съезда народных депутатов СССР все органы исполнительной власти Союза ССР, включая КГБ СССР, МВД СССР, министерство обороны СССР, действующие на территории РСФСР, переходят в непосредственное подчинение избранного народом Президента РСФСР». Однако после ареста ГКЧП и "освобождения" президента СССР из Фороса президент РСФСР обязан был восстановить самостоятельность союзных структур. Но Ельцин уже не хотел выпускать верховную власть из рук. Он фактически продиктовал Горбачеву назначения важнейших (силовых) министров и переехал в Кремль, поделив его помещения с Горбачевым.

Давлению на Горбачева служил и указ 23 августа о приостановлении деятельности компартии РСФСР «до окончательного разрешения в судебном порядке»; было опечатано здание ЦК КПСС, районные парткомы, редакции партийных органов печати. Никто из многомиллионных членов компартии не выступил в ее защиту. 24 августа Горбачев распустил ЦК КПСС и сложил с себя полномочия генсека, оставшись только президентом СССР. Во всех регионах Ельцин стал вводить параллельные неконституционные структуры власти своих наместников (глав администрации). Горбачев не сопротивлялся; даже оставаясь главнокомандующим, он уже не мог распоряжаться армией, в которой одна часть генералитета ненавидела его за все содеянное, другая (новый министр обороны СССР Шапошников и его заместитель Грачев) была прикормлена Ельциным.

Августовская революция была реваншем Февраля: возвращением России из Октябрьского периода истории к Февральскому (либерально-демократическому). Дальнейшее представляет из себя феерический калейдоскоп событий, в которых "добивание коммунизма" сочеталось с разгулом зла в новом обличье: оно охотно топтало свою коммунистическую маску, ставшую ненужной, и рыскало по былой империи легионом бесов в новых масках "прогресса" и "свободы". Это было похоже на коллективное умопомрачение сродни Февральской революции, в котором большинство участников "не ведали, что творят", но плодами их беснования пользовались силы, хорошо ведающие – их торжествующие рожки высовывались то в одном месте, то в другом... К сожалению, Церковь в эти дни никак не проявила себя в качестве духовного вождя, чтобы дать правильные ориентиры и хотя бы ограничить разгул зла, не дав ему надеть новую маску добра.

21 августа Ельцин объявляет бело-сине-красный триколор государственным флагом РСФСР; на следующий день такое постановление принимает Верховный Совет РСФСР.

Группа демократов-евреев во главе с Е. Боннэр выпускает заявление, что «августовская революция в России... подводит черту также под историей последней мировой империи... государства, которое раньше называлось Российской империей, а затем СССР. Но этот свершившийся всемирно-исторический факт должны приветствовать все истинные демократы»[211].

Правительство Ельцина перебирается в комплекс зданий на Старой площади, где ранее размещался аппарат ЦК КПСС. Вся система охраны остается прежней.

В сентябре по предложению президента СССР и глав республик распускается высший законодательный орган – Съезд народных депутатов СССР, уступивший место временному Верховному Совету; большинство депутатов не сопротивлялось, ибо им сохранили личные депутатские привилегии на весь срок действия их полномочий.

3 октября на встрече с делегацией НАТО вице-президент РСФСР Руцкой предлагает принять СССР в НАТО[212].

В сентябре–октябре в Чечне генерал-сепаратист Дудаев свергает местный Верховный Совет, захватывает здание КГБ и оружие, освобождает преступников из тюрем и объявляет мобилизацию для «возможного ведения войны против России». 27 октября Дудаев избирается "президентом независимой Ичкерии" ("выборы", в которых приняло участие менее 20 % населения Чечни, были полным произволом). Начинаются массовые убийства, грабежи, вооруженные отряды грабят поезда на линии Ростов–Баку (их движение прекращается). Сотни тысяч русских были вынуждены бежать из Чечни, бросив имущество, многие тысячи были убиты, изнасилованы, взяты в рабство – и все это при невмешательстве центральной власти, которая оставляет Дудаеву горы оружия, продолжает отправлять дудаевскому правительству пенсии и прочие бюджетные платы наравне с другими регионами РФ. Ельцин предал и оппозицию Дудаеву – тех пророссийских чеченцев, которые хотели прекратить безпредел на своей родине[213].

Чеченцы раскручивают знаменитую аферу с фальшивыми авизо (за 1991–1993 годы они похитили у государства сумму, эквивалентную полумиллиарду долларов). Используя эти деньги, они берут под контроль в Москве часть торговой сети, гостиницы, казино, супермаркеты. Доходы направляются и на финансирование формирований в Чечне.

Республики объявляют своей собственностью союзные военные объекты и технику. Начинается разграбление складов российской армии самими же генералами, которые продают технику. В частности, в войсках в Восточной Германии этим прославились главнокомандующий Бурлаков и генерал П. Грачев, получивший кличку "Паша-Мерседес".

Разгорается война между армянами и азербайджанцами из-за Нагорного Карабаха. В Грузии также начинаются бои между правительственными и оппозиционными частями.

Указом от 6 ноября КПСС и КП РСФСР распускаются, а их имущество передается в госсобственность России.

Одновременно недавний кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Ельцин становится «кавалером ордена богини Бау и креста рыцаря-командора Мальтийского ордена» известной целительницы-колдуньи Джуны; в СМИ публикуются фотографии президента в "командорском" облачении, сделанные во время церемонии в кремлевском кабинете[214]. (Этот самодельный оккультный орден Джуны не имеет отношения ни к масонству, ни к католическому Мальтийскому ордену, тем не менее духовный уровень "главы России" здесь выявился весьма показательно.)

Начатое еще в годы перестройки засорение русского языка англицизмами-американизмами не ограничивается более нормами даже в государственных СМИ и в администрации (мэр, префект, муниципалитет, инаугурация, саммит, брифинг). Ведущие российского телевидения начинают подражать развязным американским манерам и даже интонациям (с повышением тона в конце фразы).

Ширятся телевыступления колдунов-экстрасенсов и зарубежных сектантов. Глава экстремистской японской секты "Аум Сенрикё" налаживает дружественный контакт с первым заместителем председателя правительства РСФСР О.И. Лобовым, чтобы купить у него технологическую документацию для изготовления отравляющего газа, который в 1995 году будет использован для теракта в токийском метро.

15 ноября правительство РСФСР указами, в нарушение закона, подчиняет себе Министерство финансов СССР, Управление драгоценных металлов и камней, Гохран СССР. С 20 ноября прекращается финансирование министерств СССР; их имущество передается правительству РСФСР. 22 ноября под контроль РСФСР берется Госбанк СССР. Горбачев не препятствует этому.

В ноябре V Съезд народных депутатов РСФСР утверждает государственный флаг России – бело-сине-красный.

Этот же съезд наделяет Ельцина "дополнительными полномочиями": президент берет на себя всю ответственность за проведение реформ и получает право издавать указы по финансово-экономическим вопросам. При неодобрении какого-либо указа Верховный Совет должен в семидневный срок официально оформить свое возражение, иначе указ автоматически вступает в силу. Такие полномочия президенту даются до декабря 1992 года, после чего съезд должен рассмотреть его деятельность. Ельцин назначает Е. Гайдара вице-премьером, ответственным за реформу.

Зафиксированы хищения медных и алюминиевых проводов с линий электросвязи и железнодорожного электрооборудования для сдачи в пункты приема цветного лома.

12 ноября в пресс-центре МИД СССР проходит презентация книги Горбачева "Августовский путч. Причины и следствия", которую президент СССР успел написать, несмотря на лавинообразный развал своего государства.

1 декабря еврейские организации празднуют в Московском Кремле Хануку – "веселый и радостный праздник" победы своих предков над греческой властью более двух тысяч лет назад. При этом телемост соединил празднующих в Кремле евреев с Нью-Йорком и другими столицами, придав этому событию символическое международное значение. Любавичский раби в Нью-Йорке возвещает, что падение коммунистического режима и празднование Хануки в Кремле – означает «скорое пришествие еврейского Мессии»[215]. На площади перед российским парламентом была установлена девятиметровая менора – еврейский храмовый светильник. В оргкомитет празднования Хануки вошли жена академика Сахарова Е. Боннэр и министр А. Козырев.

В этот же ханукальный день 1 декабря проводится "референдум" на Украине. Бюллетени для голосования начинались с констатации «смертельной небезпеки, яка нависла була над Украйною» от ГКЧП, и, без предложения возможной альтернативы (сохранения союза с Россией), требовали подтвердить «акт проголошення незалежности»... За это высказалось, если верить официальным данным, 90 % проголосовавших – то есть и значительная часть русскоязычного населения. Избранный украинским президентом Кравчук – главный идеолог украинской компартии, поддержавший ГКЧП в августе! – теперь выступает в роли спасителя Украины от «смертельной угрозы» москальского ГКЧП под знаменем собственной "украинской церкви" во главе с лже-митрополитом Денисенко (который десятилетиями вел аморальный образ жизни и в 1992 году был лишен сана).

8 декабря в Беловежской пуще Ельцин, Кравчук и Шушкевич (при активном участии Бурбулиса, Гайдара, Шахрая, Козырева, Илюшина) подписывают соглашение, что «Союз ССР как субъект международного права и как геополитическая реальность прекращает свое существование», и провозглашают Содружество Независимых Государств с признанием внутрисоветских границ между ними как государственных. За пределами "Российской Федерации" оказались около 25 миллионов русских (это по паспорту, а по самосознанию вместе с малороссами и белорусами – вдвое больше), ставших иностранцами на родной земле; оказался разделенным также осетинский народ; вопреки их воле были отделены абхазы. Права разделенных и отделенных народов никак не были обговорены расчленителями. Они вообще действовали в нарушение существовавшего законодательства и Хельсинкского Акта (1975) о неизменности государственных границ. Этот принцип был не раз подтвержден, как, например, на аналогичном совещании в Вене в 1989 году. Но тут его нарушило само правительство Российской Федерации – в ущерб русским интересам – из личных эгоистичных соображений. Госсекретарь Бурбулис о цели Беловежского путча сказал: «Да неужели Вы не понимаете, что теперь над нами уже никого нет!»[216].

Ельцин так описывает свои чувства в момент расчленения исторической России: «Вдруг пришло ощущение какой-то свободы, легкости... Я почувствовал сердцем: большие решения надо принимать легко...»[217] Большое и легкое решение было отпраздновано большим застольем. В своих воспоминаниях Буш отметил, что Ельцин позвонил ему прямо из охотничьего домика в Беловежской пуще и заявил: «Горбачев еще не знает этих результатов... Уважаемый Джордж... это чрезвычайно, чрезвычайно важно. Учитывая уже сложившуюся между нами традицию, я не мог подождать даже десяти минут, чтобы не позвонить Вам»[218].

После этого путча западные демократии поддерживают на всей территории бывшего СССР явно нелегитимные режимы бывших вождей КПСС. Все они перекрасились в демократов, самоутверждаясь на антирусской националистической идеологии – с поощрения США. Шеварднадзе захватил власть в Грузии при прямой поддержке ЦРУ[219] посредством переворота против законно избранного президента-антикоммуниста З. Гамсахурдиа, убив сотни человек. И Москва поддержала все эти родственные по происхождению режимы, продолжая дотации им (прежде всего поставками дешевых энергоносителей) – несмотря на репрессии этих режимов против русского населения на своих территориях.

В начале декабря в Москве открылось бюро радиостанции "Свобода" с корпунктами на территории РСФСР. Она получила привилегии в сравнении с другими зарубежными СМИ, вплоть до предоставления помещения российскими властями, – «учитывая ее роль в объективном информировании граждан РСФСР в период государственного переворота», – говорилось в указе Ельцина от 27 августа[220].

На Украине начинаются попытки властей захватить вооруженные силы, в том числе Черноморский флот в Севастополе, и заставить военнослужащих принести присягу Украине. Не желая присягать самостийникам, несколько летчиков перелетают на территорию РФ.

В начале декабря новый глава КГБ В. Бакатин передает американцам «схемы расположения подслушивающих устройств в здании американского посольства, а также образцы этих устройств»[221] – как символ окончания Холодной войны. На основании полученных от Бакатина данных ЦРУ вычислило советских агентов в американских фирмах, строивших посольство. Министр иностранных дел РФ Козырев заявляет, что «у России теперь врагов нет», так как Россия разделяет «общечеловеческие ценности».

12 декабря Верховный Совет РСФСР ратифицирует Беловежские соглашения (незаконно, ибо такие полномочия имел только Съезд народных депутатов). В голосовании участвовало 196 человек (79 % всех членов ВС), 185 проголосовали "за" (включая почти всех коммунистов), лишь 6 человек были против. В ВС Украины против голосовали три депутата, в Белоруссии один – А.Г. Лукашенко.

Среднеазиатские республики просятся в состав СНГ: с этой целью 21 декабря в Алма-Ате проводится встреча 11 руководителей республик. Подписывается общий документ. Отсутствуют прибалтийские республики и Грузия.

В декабре 1991 года начинается массовая безплатная приватизация государственного жилья: кто что имел от государства в пользование, то и оформлял своей собственностью (номенклатура – элитное жилье и дачи, трудящиеся – панельные квартиры в "хрущобах" и комнаты в коммуналках), а у кого государственного жилья не было – остались без подарков (военнослужащие и крестьяне). Впрочем, на будущий, 1992 год, им пообещали выдать их долю в государственной собственности: "ваучеры", которые можно будет зарыть на "поле чудес" приватизации для сказочного обогащения без всяких усилий... Руководить приватизацией в ранге министра в ноябре был назначен А. Чубайс.

25 декабря Горбачев уходит с поста президента СССР. В виде отступных он выдвинул список, который «практически весь состоял из материальных требований. Пенсия в размере президентского оклада с последующей индексацией, президентская квартира, дача, машина для жены и для себя, но главное – Фонд... бывшая Академия общественных наук, транспорт, оборудование. Охрана». Все это Горбачев получил[222].

26 декабря верхняя палата Верховного Совета СССР – Совет республик – принимает декларацию о прекращении существования СССР как государства.

Накануне Нового года все полки в магазинах оказываются пустыми: все было раскуплено (или припрятано) в ожидании реформы – освобождения цен с 2 января 1992 года. О реформе Ельцин еще в октябре заявил в "Обращении к народам России": «Хуже будет всем примерно полгода. Затем снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 года, как обещал перед выборами, стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей»[223]. В противном случае Ельцин в одном из выступлений пообещал «лечь на рельсы».

В последние дни 1991 года Ельцин издает указ о приватизации. Для этого правительство приглашает консультантов от Международного валютного фонда, Всемiрного банка, Европейского банка реконструкции и развития и американских экономистов.

Ельцин дает своим геральдистам указание готовить возвращение двуглавого орла в качестве государственного герба. Выбрали республиканского орла с печати Временного правительства 1917 года – без корон, державы, скипетра и без щитка с Георгием Победоносцем, поражающим змия. Верховный Совет тогда выступал вообще против "царской символики", но Центробанк заранее начал чеканить на 1992 год монеты с таким орлом.

Весь этот хаос всячески поощряли правящие круги Запада. Их дело облегчалось тем, что подавляющее большинство влиятельной советской интеллигенции в условиях Холодной войны, отталкиваясь от явной лжи советской пропаганды, идеализировали западную демократию. Это породило явление, невиданное в западных государствах: когда правящий слой и интеллектуальная элита готовы жертвовать благополучием своей страны ради торжества иностранных идей. Когда история и традиционная культура своей страны подвергается осмеянию, а в виде культуры насаждается подражательство самым отвратительным продуктам разложения западного "прогресса". Когда над здравым смыслом и инстинктом самосохранения доминирует слепая вера, что "Запад нам поможет", поскольку он столь же самоотверженно, как и мы, предан ценностям "свободы и демократии".

[190] Геллер М. История России. 1917–1995. М., 1996. Т. 4. С. 113.

[191] Правда. 1991. 20 авг.

[192] Комсомольская правда. 1991. 7 сент.

[193] Ельцин Б. Указ. соч. С. 67.

[194] Литературная Россия. 1991. № 43. 25 окт.; Вече. Мюнхен, 1991. № 43.

[195] Попов Г. Август девяносто первого // Известия. 1992. 22 авг. С. 3.

[196] Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 673.

[197] Московский комсомолец. 1991. 31 авг.

[198] Лебедь А.И. За державу обидно... М., 1995. С. 407-408.

[199] Общая газета. М., 1996. 15-21 авг.; Гласность. М., 1994. 18 марта; Советская Россия. М., 1994. 3 сент., 1996. 20 авг., 1997. 21 авг.; Павлов В.С. Август изнутри. Горбачев-путч. М., 1993. С. 32-66; Крючков В.А. Указ. соч. Ч. 2. С. 146-147, 160, 421-422; Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. М. 558-559.

[200] Коммерсант. 1991. 19-26 авг.; Труд. 1991. 3 сент.; Куранты. М., 1991. 22 окт.

[201] Ельцин Б. Указ. соч. С. 83.

[202] Павлов В.С. Август изнутри. С. 73.

[203] Красная звезда. 1991. 31 авг.; Русская мысль. Париж, № 3942. С. 2.

[204] Московский комсомолец. 1991. 31 авг.

[205] Комсомольская правда. 1991. 5 сент.

[206] Красная звезда. 1991. 31 авг.; Литературная Россия. 1993. № 34-36; Российская газета. 1992. 27 февр.; Известия. 1991. 26 дек.

[207] Демократическая Россия. М. 1991. 23 авг.–4 сент.

[209] Hersh S. The Wild East // The Atlantic Monthly. Boston, 1994. June. P. 85; Новое русское слово. Нью-Йорк, 1994. 3 июня.

[210] Леонов Н.С. Крестный путь России. М., 2002. С. 291.

[211] Независимая газета. 1991. 3 сент.

[212] Ельцин Б. Указ. соч. М. 1994. С. 135.

[213] См.: Комиссия Говорухина. Заключение парламентской комиссии по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике. М., 1995.

[214] Комсомольская правда. 1991. 6 дек.; Зенькович Н. Тайны уходящего века. М., 1998.

[215] Chanukah Around The World // The Jewish Press. New York. 1991. Dec. 6; Zweites Deutsches Fernsehen. Auslandsjournal. 15.6.1992.

[216] Цит. по: Наш современник. 1994. № 3. С. 115.

[217] Ельцин Б. Указ. соч. С. 151.

[218] Независимая газета. 1998. 19 дек.

[219] Новое русское слово. 1993. 11 и 14-15 авг.

[220] Новое время. М., 1991. № 36. С, 39; Голос. № 49. С. 9.

[221] Рабочая трибуна. М., 1991. 17 дек.; Правда. 1991. 19 дек.

[222] Ельцин Б. Указ. соч. С. 159.

[223] Российская газета. 1991. 29 окт.