Собор XXI века (original) (raw)
Основа государственности нынешней России – итоги криминальной приватизации 90-х годов ХХ века. Для этой полукомпрадорской модели есть две угрозы, которые могут сделать ее на 100% компрадорской, что означает трагедию для русского народа. Эти угрозы – левачество и монархизм.
Слово «левачество» употреблено здесь, чтобы не бросать тень на понятие «социализм». Плановую экономику мы считаем более эффективной, чем свободный рынок, но выступаем категорически против коммунистической мифологии «рая на земле», антитрадиционной и фантастической по своей сути. Кроме того, социалистическими идеями может прикрываться и троцкизм, который сейчас чаще щеголяет в либеральном одеянии (например, легализации однополых браков в рамках программы разрушения института семьи), но может снова нарядиться в обноски Лейбы Бронштейна.
Слово «монархизм» также требует оговорки. Во время гражданской войны красных и белых можно было вести речь о реставрации старой модели конституционного самодержавия и даже о возвращении на трон одного из отпрысков династии Романовых. Сейчас же мы видим, что на царство претендует самозваная грузинкка с примесью крови Гогенцоллернов и ее сын, а советские обычаи если не перевесили царские, то значительно их потеснили в массовом сознании. В обоих случаях словоупотребления необходимо сделать поправку на извращение понятий начала прошлого века в наше время.
Казалось бы, обе названные опасности позади. Как показали выборы 18 сентября с.г., парламентская КПРФ окончательно легла под «Единую Россию». Радикальный «Левый фронт» разбежался после посадки Сергея Удальцова, и мы сомневаемся, что ему удастся собрать снова своих сторонников после освобождения. Однако либеральный троцкизм Запада может адаптироваться к российским условиям и принять социалистическое обличие.
«Великая княжна» Мария Владимировна и ее Гоша скорее смешны, чем авторитетны, но клан Рокфеллеров содержит их, а, стало быть, на что-то рассчитывает. Десятилетия правления большевиков не изменили монархической сути России, сформированной веками, и нынешний культ личности во всех отношениях невзрачного Путина – лучшее тому подтверждение. Так что обе угрозы нельзя списывать со счетов.
А вот купировать их можно одним политическим движением, одинаково сильным на «правом» и «левом» полях борьбы. Это движение можно назвать православным саудизмом. Напомню, что политическая модель Саудовской Аравии сводится к абсолютной монархии и природной ренте для граждан страны.
Политическая система США далека от идеалов демократии.
Одна только процедура тайного голосования дает неограниченные возможности для обмана избирателя, что мы и видели при избрании Барака Обамы на второй срок (в первый раз его выбрали «с перепуга» – мол, негр президентом еще не был, а в стране кризис, и хуже не будет). Тем более, в Штатах президента выбирают выборщики, а выборщиков выбирают граждане – получается тайное голосование в квадрате, то есть почти 100-процентный обман.
Тем не менее, двухпартийная система США заслуживает внимания. Дело в том, что республиканцы и демократы имеют реальные отличия в подходе к политике и экономике страны. Например, Демократическая партия более либеральна, а Республиканская – более консервативна. Есть, конечно, и чисто имиджевые отличия, вроде отношения к глобальному потеплению и парниковому эффекту, но невозможно спутать риторику демократа и республиканца, которая подкрепляется действиями находящихся во власти представителей обеих партий.
Четырехпартийная система современной России представляет собой пародию на многопартийность. Партии в России находятся не то что на обочине политики, а за ее пределами. При этом живые политические идеи в стране работают, но они не принадлежат ни одной из партий.
Феномен Януковича
Поддерживая правящий режим на Украине, Кремль делает то, что ждет от него Запад
Поверьте, лично меня мало волнуют $15 млрд, которые Москва обещала одолжить Киеву. И дело не в том, что у меня украинская фамилия и соответствующее происхождение.
Во-первых, деньги взяты не из российского бюджета, а из Фонда национального благосостояния, то есть перестали работать на экономику США. Во-вторых, внешняя политика невозможна без рискованных кредитов. В-третьих, если долг не будет возвращен, а вероятность этого велика, речь не идет о такой сумме, возврат которой – вопрос жизни и смерти. Меня смущает сам факт поддержки Кремлем режима Виктора Януковича.
Анатолий Салуцкий верно и точно описывает нынешнюю ситуацию в мире. Вместе с тем, он не объясняет механизм происходящего и поэтому не берется прогнозировать развитие ситуации.
Причина ослабления политического доминирования Запада – в ослаблении позиций политики среди других сфер жизни. Либерально-демократическая модель всегда была смесью бульдога с носорогом, в которой имитация демократии была призвана маскировать тоталитарную сущность либерализма. Сейчас тренд к установлению либеральной диктатуры становится всё очевиднее, а сама эта модель не политическая, а, если так можно сказать, постполитическая.
Политика в нынешнем понимании этого слова существует относительно недавно. Одним из первых политиков был Данте Алигьери, выступавший за ограничение светских полномочий папы римского. Поскольку политика не является неотъемлемым аспектом человеческого существования, ее исчезновение, вернее, перерождение в иное качество наступит раньше завершения временного цикла.
Вместе с закатом политики мы будем наблюдать и ослабление позиции пока что всемогущей экономики. Ключевой атрибут либеральной диктатуры – обязательный электронный паспорт – сделает доходы и расходы его обладателя абсолютно прозрачными для государства. Это ограничит до минимума коррупцию и махинации с оффшорами – два столпа современной экономики. Экономика окажется подмятой постполитической сферой жизни.
В центре же человеческого существования окажется оккультная сфера. Социальное положение человека станет определяться не его богатством или должностью в бюрократическом аппарате, а местом в одном из оккультных обществ. Современный хаос примет точное подобие иерархии, только перевернутое, как зеркальное отражение.
Конец актуального временного цикла неизбежен, но перед его наступлением закладываются зерна следующего. Именно поэтому мы боремся за соборно-демократическую модель развития России, ибо только реализация такой идеологии способна противостоять перевернутой иерархии.
Когда 6,5 лет назад я писал о переносе столицы России в восточную часть страны, думаю, никто не воспринял всерьез тот поэтический текст. Этой весной в обществе и среди власть имущих развернулась дискуссия о необходимости изменения дислокации столицы.
В этой связи я не испытываю досады за то, что никто, кроме меня, не рассматривает вариант Южного Урала. Напротив, предложение председателя Движения развития Юрия Крупнова насчет Амурской области, возможно, более основательно, чем мое. Более того, идею Крупнова поддержал заместитель начальника управления общественной безопасности и контроля аппарата губернатора и правительства Сахалинской области Сергей Пономарев. Господин Пономарев – не московский теоретик, а практик-управленец с Дальнего Востока.
Особое значение имеет то, что идею переноса столицы за Урал поддерживает и экс-глава МЧС, губернатор Московской области Сергей Шойгу. Правда, Шойгу не называет конкретного места для новой столицы, однако этот политический тяжеловес может инициировать дискуссию по этому вопросу на самом высоком уровне.
Согласен с опасениями Юрия Крупнова относительно расширения Москвы, чреватого сокращением России до крошечной Московии. Еще опаснее любой вариант освоения Сибири и Дальнего Востока с сохранением центра госуправления в Москве, пусть и нерасширенной, без переноса столицы за Урал. К сожалению, есть признаки, указывающие на реальность такого варианта.
От себя добавлю, что в ходе обсуждения важно учесть два момента.
1. Столица России не может находиться в Пермском крае и на Алтае.
2. Она должна представлять собой не мегаполис, а сеть малоэтажных поселков городского типа.
Концепция «окна в Европу» исчерпала себя. Чтобы страны Запада считались с Россией, она должна стать Тихоокеанской.
Тема выборов всю эту зиму остается самой обсуждаемой в России. Чтобы не скатиться в излишнюю полемику, только вкратце рассмотрю некоторые вопросы, которые сразу возникают при наблюдении со стороны дискуссий о выборах и демократии.
Одни требуют честных, как в Европе, выборов. 1) Честны ли выборы во всех европейских странах? 2) Возможны ли честные выборы априори при избирательном законодательстве западного образца? Другие считают честные выборы залогом повышения уровня жизни в России до такового во Франции и Германии (не менее европейскую Грецию в дискуссиях о связи демократии с материальным благополучием никто не вспоминает). 3) Есть ли причинно-следственная связь между качеством выборов и уровнем жизни?
На первый вопрос приходится ответить отрицательно. Разобщение людей в мегаполисах подробно описано в первой записи этого сообщества «Зло в больших городах». Даже у европейских фермеров западный индивидуализм достаточно силен, хотя политическая активность их минимальна и сводится, как правило, к сохранению статус кво. Кроме того, СМИ и Интернет распространяет свое влияние, хотя и в разной степени, на все население европейских стран, и управлять мнением разобщенных индивидуумов с помощью тенденциозно поданной информации не составляет сегодня труда.
( ДалееСвернуть )