soeurs_bronte (original) (raw)
Самые · романтичные · романы · сестёр · Бронте
Свежие записи · Архив · Друзья · Личная информация
 |
|---|
 Уважаемые участники сообщества! Рада вам сообщить, что на просторах интернета открылся первый русскоязычный сайт, посвященный сёстрам Бронте — их жизни и творчеству, а также форум:http://brontesisters.ru/ http://brontesisters.ru/forum/На сайте вы найдете, впервые на русском языке, полную информацию о всех членах семьи Бронте, историю появления на свет великих английских писательниц, всё об их родном городе Хауорте, их укладе жизни, Музее Бронте, расположившемся в их старом доме в Англии.Кроме того, на сайте собраны все произведения сестёр Бронте — романы, стихотворения, рассказы, эссе, письма, дневники, а также цитаты из романов. Здесь вы найдете подробную информацию обо всех экранизациях, снятых по мотивам книг сестёр.Все, кто желает помочь в развитии проекта, пишите мне на ester.pearl@googlemail.com Настроение:  amused |
|
|---|
| Рада знакомству с замечательным сообществом soeurs_bronte!Хотелось бы представить вниманию участников и гостей сообщества очень интересную, на мой взгляд, книгу, повествующую о жизни и творчестве выдающихся сестер-писательниц.Книга эта называется _"РОКОВАЯ ТАЙНА СЕСТЕР БРОНТЕ"._ Автор - _Екатерина Митрофанова._Книга "Роковая тайна сестер Бронте" выходила в России в издательстве "ТЕРРА - Книжный клуб" (г. Москва) в двух изданиях (2006 - 1-е изд. и 2008 - 2-е изд.). Обложка второго издания книги выглядит так: |
|
|---|
| РЕАЛИСТИЧНОСТЬ И ВОЛШЕБСТВО РОМАНОВ СЕСТЁР БРОНТЕШарлота и Эмилия Бронте – дочери простого сельского священника в Хоуорте Йоркширского края. В семье было пятеро детей, мать умерла очень рано. Их отец был необщителен, он мало обращал внимания на своих детей. Всё семейство располагалось в доме священника, который буквально стоял на кладбище.Суровая, лишённая разнообразия и тёплых красок окружавшая их болотистая местность, невесёлая картина кладбища, неприветливость и грубость немногих обывателей, с которыми детям приходилось сталкиваться — такова была безотрадная действительность, побуждавшая сестёр ещё глубже уйти в свой внутренний идеальный мир, в котором ничего не было похоже на окружающее.С детства сёстры Бронте были предоставлены сами себе. Они мечтали получить хорошее образование, но из-за отсутствия денег и связей в обществе сделать это было очень сложно. Сёстры пытались получить образование в сельской школе Ковэн-Бридж, однако условия, в которых вынуждены были жить воспитанницы, были античеловечны. Жестокость нравов и порядков этой школы позже будут ярко описаны Шарлоттой Бронте в романе «Джейн Эйр» как отличительная черта Ловудского приюта для сирот. Девушки проучились в школе всего несколько лет, и это не дало никакой пищи для их умственного развития, а лишь подорвало их без того слабое здоровье. Дальнейшее обучение они продолжали дома, но оно не могло удовлетворить их потребностей.При материальной поддержке старой тётки они провели два года в Брюсселе, надеясь усовершенствовать свой французский язык (1842—44). Перед нервной, впечатлительной Шарлоттой открылся новый мир, обогативший и расширивший её кругозор запасом наблюдений другой природы, незнакомых типов и характеров людей, чуждой ей частной и общественной жизни. Вернувшись из Брюсселя, Шарлота и Эмилия начинают свою литературную деятельность. В 1846 году сёстрам Бронте удаётся выпустить сборник стихов под псевдонимом братьев Белл.С самого раннего детства одно из любимых занятий Шарлотты было выдумывать фантастические сказки и облекать свои мысли и чувства в сказочную форму. В этих занятиях принимала участие и остальная семья, вплетая причудливые узоры в канву рассказа, задуманного Шарлоттой. Подобно брату Брэнуэллу и Шарлотте, сочинявшим романтические повести «ангрианского цикла», младшие из сестёр Бронте Эмили и Энн создавали свой воображаемый мир – Гондал, источник их поэтического вдохновения.Сёстры жили в своих фантазиях, уходя от серой, невзрачной и почти враждебной к ним реальности. Драмой жизни Шарлотты стала её неразделённая любовь к женатому мужчине, чей образ она воплотила в графе Эдварде Фейрфаксе Рочестере. То, что не получилось у Шарлотты, реализовала её героиня Джейн. Шарлотта ищет формулу идеального мира, в котором её желания могли воплотиться, и создаёт его в романе «Джейн Эйр». В своём мире она отбрасывает социальные условности, противопоставляя судьбу Джейн реальным судьбам английских гувернанток. В викториаскной Англии простая гувернантка никогда бы не стала женой графа, а граф никогда бы до беспамятства не влюбился в невзрачную гувернантку. Но Шарлотта находит ответ на это очевидное противоречие: она рисует перед читателем такой мир, в котором возможно всё. И эта возможность обеспечивается наличием в реальности романа особых мистических сил, которые действуют как отдельно, так и внутри самих героев. Внутри Джейн действуют силы, позволяющие ей оставаться несгибаемой перед любыми трудностями. Это силы любви, силы веры в себя, в возможности человека. Шарлотта в своём романе создаёт реальность, в которой человек, слушающий голос только собственного сердца и руководствуясь только этой подсказкой, творит свою судьбу. Сила духа Джейн, её уверенность в себе поднимают её выше обстоятельств, выше условностей света – и они ей покоряются. Она не разменивается на мелочи, не идёт на компромиссы с собственной совестью, она всегда следует своим моральным принципам и поэтому получает то, чего она хочет. В этом можно увидеть оттенок морализаторства: верьте в себя, не изменяйте себе, и всё получится. Но реальность окружающего мира не так проста, и эта мораль может реализоваться только на страницах романа, потому что именно Шарлотта как автор помогает своей героине добиться всего, чего она заслуживает. Поскольку Шарлотта Бронте создаёт свою формулу счастья, то в реальности романа создаётся ощущение, что рука провидения ведёт героев друг к другу. Повествование ведётся от имени Джейн, и, по мнению героини, в её судьбе важную роль играют мистические силы. Но если присмотреться пристальнее, за мистическими силами скрывается сама Шарлотта.Так, в самом начале романа, где Джейн Эйр описывает свои детские годы, проведенные в усадьбе тёти Рид, читатель уже может видеть, как при попытке защитить себя от несправедливости Джейн обнаруживает в себе силы, которые помогают ей, ребёнку, противостоять взрослым людям. Потом каким-то чудесным образом Джейн выживает после эпидемии тифа в Ловудском приюте. Позже, уже поработав в Ловуде учительницей, Джейн вдруг чувствует, как в ней оживают силы, зовущие её во внешний мир, вдруг откуда-то свыше к ней приходит понимание того, что что-то в жизни нужно менять. Рука провидения приводит её в Торнфилд к отчаявшемуся найти своё спасение «самому настоящему грешнику» Эдварду Рочестеру. Послав Джейн испытание в виде факта женитьбы Эдварда, судьба даёт шанс понять, что для неё по-настоящему важно в этой жизни. И в самый решающий момент волшебные силы не дают ей совершить роковую ошибку – уехать в Индию. Таинственным образом до её уха долетают мольбы Рочестера, его призыв к ней вернуться. Но если доля мистицизма в романе Шарлотты обуславливает все события и при этом роман читается как реалистический, то в романе Эмилии Бронте мистика становится одной из важнейших составляющих повествования.У Эмилии Бронте не было близких друзей, она редко писала письма, мало кого любила, за исключением родных. Характеру её была свойственна стоическая твёрдость и мистицизм. Её жизнь окутана тайной, множество фактов её биографии неизвестны – настоящая романтическая героиня. Она не допускала чужих в свой внутренний мир и так же стойко оберегала внутренний мир своих героев. В романе «Грозовой перевал» она создаёт сложную систему повествователей, чтобы как можно сильнее отдалить героев от читателей. Она отказывается от каких-либо оценок, от малейшего посягательства на копание в их внутреннем мире. Нелли Дин – образ идеального повествователя, она достаточно близка ко всем героям, но она не старается понять их поведение, а просто пересказывает события Локвуду. Автор позволяет читателю самому выбирать, верить рассказчикам или нет, даёт возможность читателю создать своё мнение о героях. Известность к Эмилии пришла благодаря её стихам, и многие читатели воспринимают её скорее как поэтессу, нежели чем романистку. Современники называли её роман поэтичным. В отличие от Шарлотты Эмилия не пытается вывести формулу идеального мира, где возможно идеальное счастье, и совместить его с реальностью. Ей вовсе не нужно, чтобы её мир казался реалистичным, наоборот, она постоянно смешивает человеческий мир и потусторонний, вплетая в повествование духов, привидений. Но в этом и заключается очарование романа: вопреки автору читатель начинает воспринимать героев как живых, а окружающий их мир как реалистичный.При поверхностном взгляде складывается впечатление, что главные герои – Кэтрин и Хитклиф – страстные эмоциональные люди, что они тянутся друг к другу, но из-за социальных условностей Кэтрин выходит за Эдгара, и за эту ошибку платит своей жизнью. Они не верят в себя и в свое счастье, они не могут переступить через своё социальное положение и отступают перед трудностями. Джейн Эйр верна своим чувствам, она верит в благожелательность высших сил, и эти силы ведут её через все препятствия. Кэтрин, наоборот, следует логике и общественному мнению и, вопреки соединяющей их с Хитклифом силе, выбирает другого. А обиженный обществом Хитклиф, как истинный романтический герой, вступает с ним в борьбу и мстит за свои обиды.Но чем больше мы вчитываемся в роман, тем глубже мы понимаем героев и силы, которые вершат их судьбы. Эмилия принципиально уходит от каких-либо рамок, в том числе литературных. Она рисует своих героев не как живых людей, а скорее как демонов. Они – масштабные эпические герои, которые не управляют своей жизнью и своими чувствами. С детства Нелли описывает Кэтрин и Хитклифа как диких, неуравновешенных детей, предоставленных самим себе и природе этого холодного, каменного края. Они не принадлежат себе, они часть этого сказочного мира, и именно этот мир разделят их, а потом соединяет их детей Гэртона и Кэти.Волшебство книжного мира романа «Грозовой перевал» заключается в особой природной силе, которая таится в постоянном пронизывающем ветре, в зарослях вереска, в старинном доме на вершине холма. Эта сила создает атмосферу в доме на Грозовом перевале, и ни один человек не может преодолеть эту жёсткость и одиночество. Наоборот, эта атмосфера накладывает отпечаток на людей, попадающих в эти места.Этот особый налёт волшебства, лёгкого флёра тайны придает героям и их миру особую притягательность, а яркость образов и их многогранность делают их жизненными и реалистичными. В романах сестёр Бронте бытовой, детальный мир Англии викторианской эпохи соседствует с миром волшебства, мистики и откровенных человеческих страстей. Указывая точные даты и места происходящих событий, описывая детали обстановки замка Рочестера и дома Риверсов, скромного жилища сквайров Эрншо и усадьбы Линтонов, писательницы создают реальные декорации к действиям своих героев. И в то же время, на фоне этих декораций, происходят события, не характерные для действительности. Два этих пласта объединяются так умело и мастерски, что это позволяет читателю вот уже на протяжении более полутора веков погружаться в атмосферу английской жизни XIX века, и при этом соглашаться с тем, что в реальном английском обществе той эпохи события не могли складываться так, как они описаны в романах «Джейн Эйр» и «Грозовой первал». |
|
|---|
| Эмили Бронте Грозовой перевал. Категории веры и неверия в поступках героев и в отношении между автором и читателем.С самого начала романа мы видим героев не напрямую, со слов автора, а как бы опосредованно, через рассказ абсолютно постороннего человека, Локвуда. И чем дальше тем сильнее запутывается схема повествователей, сначала это только Локвуд, потом начинает рассказывать миссис Дин, а далее Локвуд пересказывает то, что запомнил из воспоминаний миссис Дин, под конец уже сложно определить, когда было рассказано описываемое событие. Казалось бы, читатель должен запутаться во всех этих повествователях, только осложняющих восприятие главной сюжетной линии, или усомнится в их объективности и потерять всякое доверие. Особенно когда, описывая Хитклифа, Локвуд откровенно заявляет, что он слишком щедро наделяет его своими собственными свойствами, и говорит: «Быть может, совсем иные причины побуждают моего хозяина прятать руку за спину, - вовсе не те, что движут мною». Так автор специально подчеркивает субъективность и даже возможную ошибочность рассказчика.Но получается наоборот, чем сильнее повествование разделяется с повествователем, тем яснее и понятнее нам становятся герой, тем глубже мы ощущаем их характеры и чувства. Эмили Бронте не просто уходит от авторства, от авторитетного «я», она, можно сказать, выбивает последнею опору. Читатель не в коем случае не должен верить тем оценкам, которые дает рассказчица Элена Дин. В какие-то моменты у читателя возникает даже чувство противоречия, особенно, когда миссис Дин описывает последние годы жизни Кэтрин Эрншо. Тем самым теряется какая-либо возможность заглянуть в мысли героев, детально разобрать их чувства. Мы видим все поверхностно, со стороны. Но не так как у Флобера в «Мадам Бовари», когда автор отодвигается от героини и рассматривает ее как бы сверху, как врач, осматривающий больного и ставящий диагноз. Читатель видит чувства Хитклифа и Кэтрин, но видит их лишь как посторонний обыватель. По этому до конца романа мы не можем с точностью описать, какие же чувства они испытывают друг к другу. Так, само по себе их чувство отодвигается на второй план и читатель начинает искать причину, источник этих чувств.Автор уводит читателя от обсуждения простых и понятных человеческих эмоции, ее не интересует описание и рассмотрение психологических особенностей каждого героя, она ищет причины. И такой сложной системой повествования увлекает читателя в эти поиски. «В «Грозовом перевале» Я вообще отсутствует. Здесь нет не гувернанток, ни их нанимателей. Есть любовь, но не та любовь, что связывает мужчин и женщин. Вдохновение Эмили – более обобщенное… От начала и до конца в ее романе ощущается этот титанический замысел, сказать устами своих героев не просто «Я люблю», «Я ненавижу», а – «Мы, род человеческий…» и «Вы, предвечные силы…». (Уолтер Пейтер «Романтичнейший роман») С самого начала романа, когда мы еще совсем сумбурно узнаем героев, уже появляется ощущение некой огромной силы таящиеся в этих людях, в доме, в окружающей природе. Так из-за сильнейшей метели, Локвуд остается в доме Хитклифа и ночует в спальне Кэтрин. И само название имения «Грозовой перевал» указывает на силу таящуюся в этом месте, постоянный ветер выдувает все живое с окружающих камней, так что в округе растут только кусты вереска.Через описания природы и атмосферы дома, в котором живут маленькие Хиндли, Хитклиф и Кэтрин, мы начинаем ощущать ту неведомую силу заложенную в них, которая управляет ими и ведет их по жизни.Уже из описания их детства мы узнаем об особенностях характера каждого. Так, например, описывается Кэтрин: «в ней было столько своенравия, сколько я не встречала до того ни в одном ребенке; она всех нас выводила из себя пятьдесят раз на дню и чаще…».Интересно, что в романе семейство Линтонов упоминается впервые именно из описаний Хитклифа, когда он возвращается домой один и рассказывает, как его выгнали, а Кэтрин оставили в доме. С этого момента возникает противопоставление Хитклифа и Линтонов.Хитклиф с Кэтрин не посещают церковь, а Эдгар с Изабеллой очень верующие и бывают там постоянно. Уже с детства первые двое ни во что не верят, все больше становясь дикарями, а двое других наоборот постоянно учатся доверять окружающим людям.Понятие веры становится центральным в романе, вера не только в Бога, но и в те высшие силы, управляющие человеком. С одной стороны вера в романе приобретает морализаторский оттенок. Тот кто верит, то счастлив, спокоен, тому все дается в жизни достаточно легко, как Эдгару Линтону.С другой стороны именно вера и неверие толкает героев на поступки, а не объективная реальность. Ведь Кэтрин искренне верит в то, что с Эдгаром она будет счастлива, эта ее ошибка, за которую она платит жизнью. И точно так же Изабелла Линтон верит в свою любовь к Хитклифу. И только Хитклиф не верит даже в себя, и по этому он способен только на месть, но и ее он не может довести до конца. Почти перед самой смертью он говорит: «Не жалкое ли это завершение, скажи?... И когда все готово и все в моей власти, я убеждаюсь, что у меня пропала охота сбросить обе крыши со стропил...» В последнее свидание с Кэтрин он говорит ей: «Ты меня любила – так какое же ты имела право оставить меня?... Не я разбил твое сердце – его разбила ты; и разбив его, разбила и мое», хотя сам он ничего не сделал чтобы удержать ее, не дать совершить ошибку.Так же важную роль играет понятие веры, как веры в лучший мир, в идеальный мир и на земле, и на небе. Кэтрин на протяжении всей жизни верит, в то, что в «лучшем мире» они будут счастливы вместе. И лишь окончательно потеряв рассудок она говорит, что отчаялась ждать и искать этот мир и разуверилась в нем.Герой Эмили Бронте многолики и даже Хитклиф при всей его озлобленности, ненависти, не воспринимается как абсолютно отрицательный герой. Его жизнь, его неверие это скорее судьба, фатум, он любит и страдает и не может с этим ничего поделать. Он разрушает, но в конце он же и создает, благодаря ему Кэти и Гэртон вместе.Герой романа раскрываются постепенно. Чем больше читатель начинает вживаться в выстроенный мир Грозового перевала, тем больше он начинает понимать его.«Эмили Бронте словно бы отбрасывает все, что мы знаем о людях, а затем заполняет пустые до прозрачности контуры таким могучим дыханием жизни, что ее персонажи становятся правдоподобнее правды. Она высвобождает жизнь от владычества фактов, двумя-тремя мазками придает лицу душу, одухотворенность, так что уже нет нужды в теле…» (Вирджиния Вулф «Джейн Эйр и Грозовой перевал»)Роман «Грозовой перевал» многослоен, каждый находит в нем что-то свое. Эмилия Бронте талантливо рисует целый мир, заставляя нас поверить в его реальность. Она искусно ведет читателя по запутанному пути сюжета и в итоге приводит к тому спокойному, идеальному миру, в который стремятся попасть герой. Он, оказывается, уже есть, это все что нас окружает, луна, ветер, цветы, мирная земля. Главное поверить в него. |