Шевченко і Сошенко (original) (raw)

* * *

Он был пуглив и застенчив. С первого же дня нашего с ним знакомства я в нем заметил сильное желание учиться живописи. Он стал бывать у меня по праздникам, потому — в будни мне было некогда, да и его хозяин не отпускал. Во время таких посещений Тарас урывками сообщил мне некоторые эпизоды из своего невеселого прошлого и почти всегда завершал свою речь ропотом на судьбу.
Меня до глубины души тронула жалкая участь молодого человека, но помочь ему я был не в состоянии. Да и чем мог пособить его горю я, бедный труженик-маляр, работающий беспрерывно из-за куска насущного хлеба, без связей, без денег, без протекций? А спасти даровитого юношу нужно было во что бы то ни стало.
В это время я был довольно знаком с известным нашим малороссийским писателем Гребенкою 1, с которым прежде всего посоветовался, каким образом помочь нашему земляку. Гребенка принял к сердцу мое предложение, стал часто приглашать Тараса к себе, давал ему для чтения книги, сообщал разные полезные сведения и проч. Потом я представил Тараса конференц-секретарю Академии В. И. Григоровичу 2 с убедительнейшей просьбой — освободить его от жалкой участи крепостного. Григорович вместе с придворным живописцем Венециановым представили Шевченка Жуковскому, который горячо принялся за решение вопроса о его освобождении от власти помещика.
Около этого времени, в одни из каникул, я был приглашен домоправителем Шевченкова барина Прехтелем (с которым я познакомился еще в Ольшаной) перебраться к нему на Моховую улицу. Господа уехали на дачу, и я расположился там с комфортом. Тарас не переставал навещать меня и здесь. Посещения его весьма не нравились Прехтелю: он возненавидел Тараса за его вольные речи в присутствии дворовых, которые, наслушавшись либерала, и сами начали вольничать перед дворецким и заявлять ему о своих человеческих правах. Взбешенный Прехтель решился проучить либерала-крепака. И вот, с субботы на воскресенье, кучеру приказано было приготовить что следует на конюшне. На другой день, едва только земляк мой показался на господском дворе, его арестовали. Вижу, что лях шутить не любит, я принял на себя роль защитника. Но как я не просил этого варвара, ничто не помогало. К счастию, в это время я писал портрет его жены (Прехтель недавно женился). Я к ней. Едва-едва она уж успела упросить разгневанного супруга, который до того расходился, что с ним сделался нервный припадок. Не насытив своей мести, он даже слег в постель. Казус этот стоил мне немало: я «падал до ног», «сцискал рацицы» и прочие шляхетские штуки выкидывал. Но как бы там ни было, а Тарас высечен не был. Ему запрещено было видеться с дворовыми людьми под страхом жесточайшего наказания.
Настала осень 1837 года. Из панских палат я переселился в свою убогую квартиру, к немке Марье Ивановне. Тарас продолжал навещать меня все чаще и чаще. Я замечал, что ему день ото дня становилось все тяжелее и тяжелее. В это время из-за границы возвратился Брюллов 3. Малюя по целым дням заборы, штахеты и крыши, Тарас по ночам уходил в Летний сад рисовать со статуй и предаваться любимым мечтам о свободе, а по праздникам не переставал заглядываться на великие произведения живописи в Эрмитаже. Душа его рвалась в Академию. В это время он уже довольно удачно писал портреты акварелью. Барин и не прочь был исполнить желание Тараса, но, к несчастию, крепостным людям заказан был вход в святилище свободного искусства. Причиною тому была несчастная судьба многих крепостных живописцев, которые, получив образование в Академии и возвратясь к помещикам, не переносили их обращения, оканчивая жизнь свою самоубийством — резались, вешались, топились.
Выпускать же на волю способного человека не входило в принцип помещичьей власти: действия наших помещиков клонились к тому, чтобы как можно более эксплуатировать труд и способности своего крестьянина. Находя для себя очень выгодным иметь в доме хорошие картины, за которые нужно бы заплатить хорошие деньги, они старались иметь их задаром, отдавая в Академию своих крепостных.
Мы привыкли к этим обыденным явлениям русской жизни. К чему не привыкает человек? Но ведь это ужасно!.. Просветив ум, облагородив душу высокими помыслами свободного искусства, оставить человека в неволе и подчинить его, наравне с дворовыми, всем прихотям барства?! Возмутительно. Мы уверены, что если бы в университет могли поступать тогда крепостные, то некоторые из наших помещиков не задумались бы посылать туда способнейших крестьян, чтобы иметь своих домашних учителей, лекарей, механиков, агрономов и т. п.
Состояние души Тараса в это время было ужасно. Узнав о том, что дело его освобождения, задуманное такими влиятельными людьми, какими были Венецианов, гр. Вельегорский 4, Жуковский 5, несмотря на все их старания, все-таки вперед не подвигается, он однажды пришел ко мне в страшном волнении. Проклиная свою горькую долю, он не щадил и эгоиста помещика, не отпускавшего его на волю. Наконец, выругавшись вволюшку и погрозив своему господину страшною местию, он ушел. Не знаю, что бы он сделал, если бы дело о его освобождении не кончилось благополучно; по крайней мере, я сильно перетрусил за своего земляка и ждал большой беды.

Рассказ И. М. Сошенко. М. Ч[алый], Иван Максимович Сошенко (биографический очерк), стор 31 — 36. [_Див._ текст і переклад]

Примітки

1 Гребінка Євген Павлович (1812 — 1848) — український письменник і поет, перекладач «Полтави» О. Пушкіна. Разом з передовими діячами російської та української культури брав участь у викупі Шевченка з кріпацтва. На згадку про цю подію Шевченко присвятив Гребінці вірш «Перебендя». Гребінка допоміг Шевченку надрукувати «Кобзаря» і ввів поета в коло тогочасних письменників. Видавав альманах «Ластівка», в якому друкувалися ранні твори Т. Г. Шевченка.
2 Григорович Василь Іванович (1786 — 1865) — конференц-секретар Академії художеств, брав участь у викупі Шевченка з кріпацтва і допоміг влаштувати його в Академію художеств пенсіонером Товариства сприяння художникам. Т. Г. Шевченко присвятив Григоровичу поему «Гайдамаки» і згадує про нього на сторінках свого щоденника та в повісті «Художник».
3 Брюллов Карл Павлович (1799 — 1852) — видатний російський художник, професор «исторической и портретной живописи» в Академії художеств. Брюллов повернувся з-за кордону до Петербурга в кінці травня 1836 р. Брав безпосередню участь у викупі Т. Г. Шевченка з кріпацтва. В повісті «Художник» Шевченко присвятив чимало сторінок Брюллову, називаючи його «Великим Карлом».
4 Вієльгорський Михайло Юрійович (1787 — 1856) — граф, відомий в 40-х роках у Петербурзі віолончеліст. Брав участь у викупі Шевченка з кріпацтва.
5 Жуковський Василь Андрійович (1783 — 1852) — поет і перекладач, один з основоположників російського романтизму. Його портрет, написаний К. П. Брюлловим, розіграно в лотерею і за зібрані 2500 крб. викуплено Т. Г. Шевченка з кріпацтва. На згадку про цю подію Т. Г. Шевченко присвятив йому поему «Катерина».