   Проснулся от жутких звуков под окном. Встал с кровати и вышел на балкон. В этот момент звуки прекратились. Я раскрыл раму и посмотрел вниз. Внизу стоял мужчина в засаленной робе и вытирал с лысины пот. Рядом валялся его инструмент. Несколько капель пота успели блеснуть в лучах восходящего солнца, прежде чем исчезнуть под грязным платком. Свежескошенная трава обнажила накиданные соседями окурки и сигаретные пачки. Мужчина закончил протирать лысину, вернул панаму на голову и снова включил пилу. В комнату потянуло запахом солярки. Я закрыл окно и повалился на кровать. До будильника оставалось 40 минут.Вспомнил, как просыпался в детстве под звук косы. Он не будил, а лёгким свистом и запахом зелёного сока сопровождал пробуждение. Косы отмокали в деревянной бочке во внутреннем дворе. Длинные острые лезвия тускло блестели в воде. В нашем хозяйстве было пять коз, для их пропитания хватало нескольких соток за домом и двух полян перед ним. Тем у кого были коровы или лошади полагались большие участники в окрестностях деревни и сенные сараи. Нам хватало сеновала над хлевом.Утром выпадала обильная роса, поэтому траву было необходимо часто ворошить граблями. Лишь к полудню роса испарялась и сухость травы достигала вчерашней. Вечером вдоль скошенной травы гулял аист. Убрать сухое сено - сложное и зачастую драматическое предприятие. Деревенские внимательно выслушивали прогноз погоды по радио. Прогноз давался для ближайшего областного центра, поэтом делали поправку на расстояние, учитывали народные приметы. После нескольких дней жары у многих сдавали нервы и люди начинали убирать недосушенное сено. Совсем сырое раскладывали во внутреннем дворе, вынимали из сеновала и кидали на горячий шифер, просыпали солью.Вот и в этот раз, после нескольких солнечных дней наступил пасмурный и деревенские бросились убирать сено. С крыши нашей бани деревня была видна на все четыре стороны. И тут и там копошились фигурки, стояли телеги. У нас оставались неубранными только поляны перед домом. Задние сотки уже покоились на сеновале - там можно было отдыхать после обеда или вовсе оставаться на ночь.Сено с полян дед убирать не стал - рано. Да и по всем приметам дождя не предвиделось. Утром было много росы, ласточки летали высоко. После обеда небо разъяснило и люди стали работать медленнее. На следующий день опять пришла жара, душная и тяжёлая. Пруд стал съёживаться и отступать, оставляя покрытый трещинами берег. Сено было почти готово, дед ходил довольный что вчера не дал маху.Часа в три дня началась суета. Дед вбежал в избу и стал сдёргивать верёвки, которые хранились в закутке у печки. Встревоженный я вышел на крыльцо. С востока шла большая туча, тёмная настолько, что, казалось, она сливается с лесом и тот стал в несколько раз выше. Ласточки носились вдоль земли и залетали в сени, иногда задевая краем крыла голову. До дождя оставалось не более часа. Перед домом замаячил старик Бурляев - он не мог пропустить представление. Бурляев напоминал престарелого Жана Поля Бельмондо, покусанного пчёлами. Возможно, так оно и было - из всего хозяйства у Бурляева были только куры, пасека и периодические запои. Пчёлам сено ни к чему, поэтому Бурляев нехотя скашивал траву вдоль тропинки, а всё остальное время наблюдал, как продвигаются дела у соседей. Одним он говорил, поворошив траву ногой - "Пора убирать уже, а то соломой станет". Тем же, кто начинал убирать, непременно советовал "Рано тащите, сырая ещё совсем. Видно же что сочная".Из остальных забот у Бурляева была покупка сахарного песка в автолавке. Два или три мешка привозили ему по спецзаказу. Вместе со своей бабой тащил он мешок через всю деревню к дому, объясняя встречным, что будет закладывать много клубничного варенья. Все делали вид что верили, но мёду покупали совсем немного, только из вежливости.Бурляй уселся на корточки у поворота во двор, продул и сунул в толстые губы беломорину и приготовился наблюдать за драмой.- Артём, что это такое - сухая трава и речка во Франции? - спросил он меня после приветствия.- Сена- Правильно… - удивился Бурляй и чиркнул спичкой. Прикурить удалось не сразу - ветер задувал огонь. Туча приближалась, надо было торопиться.Длинная белая верёвка складывалась в два раза и кидалась на землю. На неё бабушка и дед граблями накидывали сено. У деда были тяжёлые грабли с металлическими зубьями, у бабушки широкие, лёгкие, целиком деревянные. Свободные концы верёвки я пропускал под пётлей, взваливал копну на плечи и тащил к сеновалу. Следом, с ещё большей, шёл дед. Рядом звякнул велосипедный звонок - на помощь прикатил мой дружбан Санька. С ним дело пошло веселее.На углу у палисадника каждый раз приходилось проходить мимо Бурляя. Он лез со своими вопросами, советами и всячески раздражал меня. Вот и сейчас, увидев, что я приближаюсь, навьюченный сеном, оборвал щёпотью какую-то травину и закрыл ладонью.- Артём, что у меня - петух, курица или цыплёнок?- Отвали, старый чёрт, не до тебя сейчас - отвечу я ему лет через десять, а пока бросаю сквозь зубы - бройлер!- Бройлер? - удивляется Бурляй и спрашивает уже приближающегося Саньку - Сань, бройлер это как?- Отвали, дядь Саш - не глядя, бросает Санька.Вокруг меня одни Саши - дед мой Саша, друг Саша и Бурляй тоже Саша. В лице Бурляя присутствовала вся остальная деревня, исключая дачников. Наверняка многие думали, глядя на нас издалека - "Что, самый умный? Не стал вчера убирать? Вот и получай".На помощь вслед за Санькой прибежала детвора. Их закинули на сеновал, и они прыгают там, веселятся - утрамбовывают сено. Хотя вес у них маленький, поэтому периодически дед залезает сам и начинает приминать сухую траву. В конце сеновала, под самой крышей у слухового окна - ласточкино гнездо. Птенцы уже большие, сидят на перекладине и тупо смотрят на нас. Ждут когда подлетят родителей с едой чтобы наперебой подставлять жёлтые рты. Родители в панике, тревожно нарезают круги над сеновалом. К гнезду стараемся не приближаться. Ласточки молодцы - оперативно сработали.Туча всё ближе. Ветер становится порывистым и холодным. Одуревшие от постоянной беготни по двору куры жмутся друг к другу у забора. Солёные капли пота срываются с бровей, но уже открылось второе дыхание. Копны я накидываю гораздо больше чем в начале. Сено не дрова, главное взвалить на спину, а дальше уже легко. Последние копны несём под срывающимися крупными каплями дождя. Даже Бурляй перестал болтать и доставать своими вопросами. Закидываю очередную копну на сеновал, мелкие тащат её на себя, я помогаю снизу. Бегу обратно - навстречу дед, идёт, пошатываясь под огромной кучей сена. Видно только ноги и макушку с седыми волосами.- Всё - махает рукой дед, подняв голову - вертайся. Это последняя.Следом во двор заходит Бурляй. В руках у него кучка сена, собранная на тропинке.- Артём, на, держи, сунь туда тоже - говорит Бурляй и сует мне его в руки. Ловкий чёрт, в последний момент показал, что был при деле. Дождь набирает силу. Санька жмёт руку мне и деду, прыгает на велик и по извилистой тропинке мчит домой. Следом бегут мелкие, одаренные конфетами. Уходит Бурляй. Дед закрывает двор. Ласточки залетают на сеновал. Бабушка уходит в дом затоплять самовар. На душе хорошо. |
|