Минск (original) (raw)

Зимой 2013-ого года я впервые побывал в Минске. События и детали этого небольшого путешествия прочно засели в моей памяти, поэтому с лёгкостью изложу свои воспоминания на экране. Культурным поводом для поездки послужил концерт группы Zorge в минском клубе Reactor. С собой у меня был достаточно весомый груз - несколько только что вышедших пластинок Целлулоид группы Tequilajazzz и немного мерча для АА-Минск. Утром на вокзал никто за пластинками не явился, хотя было назначено. Встречал меня только Дэн, которому я привёз мерч. Честно говоря, Дэна я до этого никогда не видел, даже на фотках, и мне рисовался образ малообразованного гопника. Общаясь с незнакомыми людьми в интернете, мы часто оцениваем их по уровню грамотности текстовых сообщений, а Дэн, надо признать, писал с огромным количеством ошибок и из всех знаков пунктуации предпочитал восклицательный. В переписке он сообщил, что по моей просьбе "забранировал симпотную гастиничку", приберёг для меня "илитный алкапатрон", так что "чиркани када прикатишь".
Немного побаранив на вокзале на предмет обмена валюты мы вышли на площадь. Город был чист и ухожен. Массивные фасады времён сталинского ампира была прибраны белым снегом.
- С гостиничкой всё выгорело, - сообщил Дэн.
- Выгорело это хорошо или плохо? - уточнил я.
- Хорошо. Тебе она понравится. Только с тебя молчок. Не пали тему.
- Лады.
Мы двинули наискосок через кварталы.

- Там заселение с двенадцати. Я тебе покажу, где это, ещё могу до маккряка довести, если котируешь его.
- В условиях выезда всё приемлемо.
- Я придерживаюсь такой же точки зрения, - подхватил мой тон Дэн.
- Слушай, а почему ты в переписке пишешь с ошибками и слова коверкаешь?
- Знаешь, что мне нравится в белорусском языке? Все пишется, так же как и слышится. Следую этому принципу и в русском.
Тут мне позвонил один из опоздавших и попросил подождать его в Макдональдсе. Пришлось немного изменить маршрут. Опоздавшему я продал пластинку Целлулоид, а он мне подарил большой "сникерс", видимо в качестве извинений.
Гостиница находилась в цокольном этаже большого серого здания. Никаких реклам, неоновых вывесок и пошлых стикеров. Не было даже таксистов у входа. Лишь маленькая и скромная вывеска, не оставляющая сомнений, что внутри приют для честных людей с высокой моралью. Объяснялось всё просто - это была ведомственная гостиница для сотрудников МВД. В фойе было темно, пахло старой мебелью и новыми впечатлениями. На тумбе стоял телевизор "Рубин". У окна редкие лучи солнечного цвета ловил облезлый "щучий хвост" в большом горшке. На звук к стойке вышла девушка.
- Здравствуйте! - сказала она.
- Здравствуйте. Я вам вчера звонил - ответил Дэн - одноместный номер. Вот, для него.
- Помню. Но у нас заселение с двенадцати.
- Ну, давайте пока оформимся, он пойдёт гулять и вернётся к полудню.
- Хорошо. Заполните этот бланк.
Я подошёл к столу, а девушка включила верхний свет по периметру фойе. Светло стало лишь на мгновение. Один из светильников лопнул и искрами осыпался на пол.
- Это салют в честь моего приезда! - заключил я.
Свет отказался включаться во второй раз. Дэн тут же полез разбираться в чём дело. Девушка принесла отвёртку. Под его присказки я быстро заполнил анкету и отсчитал 120 тысяч белорусских рублей.
- Дело сделано - сказал Дэн, когда мы вышли наружу - надо будет чего, звони.
- Спасибо.
- Ах да, - тут он зашевелил лопатками и вытащил из рукава тёмно-коричневую бутылку - это тебе алкопатрон. Добавляешь в чай или колу немного и гуляешь себе.
- Как он у тебя не вывалился, когда ты светильник менял?
- У меня всё спроектировано - загадочно ответил Дэн, и мы попрощались.
Я пошёл по проспекту прямо и вышел к реке. Сфотографировал велосипедный знак. Тут мне позвонил ещё один из поклонников Текилы, проспавший утреннюю встречу. По его предложению мы договорились встретиться в кафе Зерно в двух кварталах от велосипедного знака. В Зерне было тихо, уютно и вай-фай. Почему-то вай-фая в Минске не было нигде, даже в Макдоналдсе. Опоздавший пришёл минут через 20, плюхнулся устало рядом со мной, а не напротив и одарил меня ароматом вчерашней пьянки. Забрав пластинку, он ещё некоторое время сидел рядом и сообщал ценные сведения о Минске. Я пил чай и слушал. Из-за его выхлопа почти ничего не удалось запомнить.
К полудню я вернулся в гостиницу.
- Извините - увидев меня, встала девушка.
"Начинается" - подумал я.
- Нам прислали командировочного из Гродно по ведомственной линии, все одноместные номера теперь заняты.
- Что же делать? - расстроился я.
- Вы можете взять место в двухместном.
- И там будут соседи?
- Да, конечно. Сосед. А может и не будут, если никто не приедет.
- Мне очень хотелось без соседей. Есть подозрение, что я громко храплю.
- Тогда вы можете оплатить двухместный номер без подселения.
- Это сильно дороже?
- В два раза - вздохнула девушка.
- Мне надо прикинуть свои финансы, хватит ли - ответил я и отошёл к дивану. Там я вытащил деньги. На первый взгляд их должно было хватить на то, чтобы снять целый этаж на сутки, но я сделал вид, что отсчитываю нужную сумму.
- Молодой человек - окликнула меня девушка.
- Меня Артём зовут.
- Артём, есть ещё вариант оплатить второе место на половину суток. Тогда к вам точно никого не подселят.
- Это сколько ещё?
- Семьдесят тысяч. И это будет номер первой категории - с душем и туалетом.
- Годится.

Номер оказался очень маленьким. Но действительно - первой категории. В нём был душ, туалет, телевизор, утюг. Две кровати, два шкафчика и графин на подносе. Расстояние между кроватями было очень маленьким, даже меньше чем между полками в вагоне поезда. Я представил, что моим соседом мог быть контуженый майор с пистолетом под подушкой и поёжился. Я залез на глубокий подоконник и отдёрнул занавеску. За окном был двор, весь в сугробах. Окна с этой стороны дома были выше, чем с фасада. Если с улицы окна были наполовину утоплены под землю, то здесь подоконник шёл вровень со снегом. На подоконник я выгреб смятые русские и белорусские рубли и придавил их алкопатроном. Затем я вытащил все вещи из сумки и стал их сортировать на две категории. На кровать контуженого майора я клал то, что можно оставить в номере, на свою кровать я клал то, что надо будет взять с собой. Тут в дверь постучали. Негромко, но настойчиво.
Снаружи стоял мужчина лет 50, в свитере поверх рубашки и брюках со стрелками. В руках он держал папку.
- Здравствуйте - сказал он.
- Здравствуйте - сказал я.
Мужчина достал из заднего кармана маленькую красную книжицу и, раскрыв её, положил на папку. Это было служебное удостоверение.
- Я могу войти?
Пульс у меня участился.
- Конечно.
Мужчина неторопливо зашёл в номер и огляделся. Мне почему-то не захотелось, чтобы он смотрел на подоконник и я громко спросил:
- Что-то случилось?
- Пока ничего. Как я могу к вам обращаться?
- Артём.
- Хорошо, Артём. Меня зовут Николай Павлович. Курирую здесь вопросы безопасности, - Николай Павлович неопределённо повёл рукой. Было непонятно, что он имеет в виду: мой номер, гостиницу или всю республику Беларусь, - как устроились?
- Хорошо - ответил я и тут же зачем-то добавил: - У меня без подселения.
- Хорошо, хорошо - пробормотал Николай Павлович и пару раз бросил взгляд на подоконник. Стопка денег под бутылкой "Беловежской настойки" и раскиданные монеты на фоне занавесок напоминала обложку романа Марио Пьюзо. Николай Павлович присел на кровать, положил папку на колени и посчитал уместным перейти ко мне на "ты".
- Как ты, вероятно, знаешь, гостиница ведомственная. К гостям мы относимся ответственно. Надолго в Минск?
- На два дня, - я тоже присел.
- Только лишь? - поднял бровь Николай Павлович, расстёгивая змейку на папке.
- Вечером на концерт, завтра обратно - сказал я, хотя чуть ранее решил про концерт не упоминать.
- Необходимо заполнить этот бланк, - Николай Павлович извлёк из папки лист бумаги и щёлкнул ручкой.
- Что за бланк?
- О согласии предоставлять в распоряжение должностного лица любой требуемой оперативной информации.
Я пробежал глазами бланк. Ни черта не было понятно.
- Должностное лицо это вы?
- Да.
- А какая оперативная информация?
- Ну, если что-то станет известно. О противоправных действиях. Подозрительных личностях.
- Это же ведомственная гостиница МВД, какие подозрительные личности?
- Может быть... всякое - замялся Николай Павлович.
- Послушайте, я сегодня приехал, завтра уеду. Давайте я не буду ничего подписывать.
Николай Павлович посмотрел на меня немного грустно. Я тоже посмотрел на него. Воротник его рубашки отстал от шеи и был замусолен. Это придало мне уверенности. Я твёрдо отодвинул листок.
- Хорошо! - нарушил тишину весёлым голосом Николай Павлович. Он спрятал листок в папку и поднялся.
- Это дело добровольное, каждый поступает по совести. Желаю хорошего отдыха.
- Спасибо.
Я остался в лёгкой растерянности. Как-то слишком легко Николай Павлович сдал позиции и необходимое стало добровольным. Развод? Маловероятно. От раздумий меня отвлекло смс на питерский номер: "дуй в "васильки". там зорге сидят". Я быстро собрался и покинул номер. В фойе никого не было. Я задержался у стойки регистрации. За стойкой была приоткрыта дверь в маленькую комнату. В комнате виднелась кушетка, шкаф, стол. На столе стоял будильник, заварочный чайник и ещё какая-то посуда. Девушка за столом ела суп из белой тарелки с полосками. Увидев меня, она отложила ложку и стала подниматься.
- Кушайте, кушайте - громко сказал я и положил на стойку сникерс: - Это вам к чаю!
По Городскому валу я быстрым шагом дошёл до проспекта и остановился у светофора. Даже сейчас, в разгар дня, центр был малолюдным. Машин было немного, прохожих ещё меньше. Достаю телефон и набираю Сашу. Понимаю что смс-ка забрала все его силы, но может быть добьюсь подробностей. Саша устало бормочет: "Федоров написал в твиттере что они обедают в Васильках. Дуй туда". Верчу головой. Ближайшие прохожие на другой стороне проспекта. Читаю вывески: аптека, банк, аптека, банк. Одни банки и аптеки. И тут вдруг: Васильки. Да вот же они!
Залетев в Васильки, я обратился к первой же официантке:
- Лысый не появлялся?
- Какой лысый?
- Лысый человек, музыкант. Выглядит лет на сорок, плюс\минус двадцать. В окружении хипстеров. Молодых барбудос, бородачей, количеством от трёх до пяти.
- Нет, таких не было. Вы будете что-то заказывать?
Пробежав глазами меню я выбрал картофельные драники с грибами и сметаной. В ожидании блюда на всякий случай обошёл кафе в поисках Фёдорова. Его нигде не было. Я вернулся и сел есть драники. Они были очень нежные и вкусные. Следует объяснить моё настойчивое желание встретиться с группой. Неделей ранее во вконтактовской встрече новый директор Zorge объявил конкурс. Необходимо было выложить художественное фото билета на концерт. Собравшему наибольшее количество лайков обещали диск, футболку и тусовку с группой перед выступлением. Билетов на концерт у меня не было, зато были билеты на поезд Москва-Минск и обратно. Я сфотографировал их на фоне коллекции дисков всех проектов Фёдорова, винила Целлулоид и текиловского шарфа. Получилось не слишком художественно, но крайне солидно. Количество лайков отличалось от ближайшего конкурента на порядок. Проблема была в том, что директор не торопился подводить итоги конкурса. Караулить его ответ в интернете в условиях дефицитного в Минске вай-фая было нереально. Поэтому поймать группу в Васильках было бы намного сподручнее. "О, Евгений! Какая встреча! а я специально на ваш концерт приехал из Твери. Ваш директор планирует подводить итоги? Отлично, давайте тусить. У меня есть бутылка беловежской настойки! Алкопатрон!".
Пообедав в Васильках, я вернулся в гостиницу. Девушка на стойке регистрации пила чай. Сникерс был нарезан кусочками на развернутой этикетке. Мне почему-то вспомнилась подобная картина из детства, когда в детсад приходила гуманитарная помощь и выданный шоколадный батончик дома делился на всех поровну.
- Смачного, - сказал я.
- Спасибо, - ответила девушка и ловко отправила в рот ломтик сникерса. Она читала книгу.
- У меня тут это, - неопределённо сказал я. Девушка отвлеклась от книги и посмотрела на меня.
- Мужик заходил с папкой. Просил что-то подписать.
- Вы подписали?
- Нет. Не будет проблем?
- Нет, - улыбнулась девушка, - не будет.
- Это хорошо. А то я напрягся. Мало ли.
Девушка на мгновение задумалась, видимо принимая какое-то решение, затем сообщила:
- Это мой папа заходил.
- Папа?
- Ну да. Понимаете, он следователь. У них там дополнительные премии за работу с населением.
- Понятно... - пробормотал я.
Немного ошарашенный новыми подробностями, я вернулся в номер. Там я оставил непригодившийся в Васильках ноутбук и забрал пластинку Целлулоида. Это была последняя пластинка и предназначалась она Максиму, модератору форума коллекционеров. Мы встретились с ним в огромной пивной Раковский Бровар в задворках одного из центральных проспектов. Минск был заново отстроен после войны, город пересекли несколько широких магистралей. Старенькие узкие улочки стали тупиками и чтобы попасть на них, нужно было пройти сквозь ряды советских многоэтажек. Взяли "Грашового", копчёные ушки и сели в "спортивном" зале. Поблизости никого не было, только в соседнем "охотничем" зале кто-то шумел.
- Это Чижа ресторан - многозначительно поведал Максим - нашего местного олигарха. Его ещё называют кошельком Лукашенко.
- Как думаешь, о чём мне спросить Фёдорова перед концертом? - невпопад ответил я.
Я был в хорошем настроении и был уверен, что попаду на мероприятие путём победы на конкурсе и затусуюсь с группой. Говорить о политике мне не хотелось.
- Ну, спроси, почему они распались.
- Слушай, это достаточно некорректный вопрос. После десятка туманных интервью приходит какой-то хрен с улицы и начинает спрашивать о личном.
- Тогда спроси, почему Текила не приняла участие в трибьюте Рикошету.
- Да потому что у Жени много проектов, трибьют был в планах, а планов было много. А Кинчеву нужно было сделать прямо сейчас, поэтому взялся и всё сделал по-своему.
- Тогда спроси когда он разморозит Optimystic'у ?
- Слушай, по-моему, я зря у тебя спросил, я сам могу на все твои вопросы ответить.
Тут к нам подсел друг Максима, и темы разговора сменилась на более понятные.
- Не знаю-не знаю - говорил приятель - у меня дома есть бутылка 15 летнего Джеймесона. По случаю я выпиваю стопарь и ... ну ты понимаешь, Макс?
"Спрошу Фёдорова про песни Объекта Насмешек. Там же их на целый альбом было. Даже студийка одна всплыла вместе с клипом" - думал я.
К сожалению, на концерт пришлось покупать билет. Ещё с улицы, сквозь приоткрытую дверь, я увидел деловитого, туда-сюда снующего директора, но звать его не стал. Клуб имел диковинную планировку - концертный зал большого советского ДК или кинотеатра. Вот только договориться с арендой фойе не получилось, и внутрь нужно было заходить с чёрного входа.
Попав в зал, я встал в очередь к бару. Мимо прошёл fjord_orff.
"Спрошу я его вот о чём - непонятно на что надеясь, думал я - как он пишет песни в студии? Сразу играет на басу и поёт? Или когда поёт, не играет?"
Концерт был хорошим. Я был одержим идеей передать ощущения выпившего человека от музыки Zorge и делал снимки с длительной выдержкой:

После концерта дошёл с ребятами до метро, попрощался и отправился в гостиницу. На выходе из метро Октябрьская творилась дичь. Шумела толпа молодёжи, играла музыка из карманных проигрывателей, катались банки и билось стекло, кто-то блевал со ступенек. Я осторожно лавировал между пьяных и задиристых тел.
- Артём! - окликнул кто-то.
"Ну конечно не меня" - подумалось.
- Артём! - сказал кто-то ближе и взял меня за локоть. Я обернулся. Передо мной стоял Николай Павлович. Он был одет в пальто с поднятым воротником и меховую шапку.
- Здрасте, - сказал я.
- Тебе в гостиницу? - спросил Николай Павлович и, не дожидаясь ответа, повёл ладонью: - Нам по пути.
Мы пошли по проспекту. У макдоналдса тоже было много пьяных и шумных.
"Что ему надо? - подумал я - неужели меня караулил?".
- Как концерт? - спросил Николай Павлович.
- Нормально. Мне понравилось.
- Это хорошо когда у человека есть интересы. Не напиться в выходные, не набить брюхо, а что-то культурное, для души. Посмотри на эту молодёжь - им сейчас вообще ничего не нужно. Никакого развития, ничто не интересует. А ведь за ними будущее страны.
Мы свернули на Городской вал. Николай Павлович продолжил грузить:
- Когда я рос, такого упадничества не было. Было больше ответственности не только перед семьёй, но и перед обществом. Были нормы ГТО, много чего было, Артём.
Я молча слушал и боролся с искушением спросить что-нибудь в духе: "А премии остались за работу с населением?".
Перед самой гостиницей Николай Павлович прямо спросил:
- Не надумал насчёт сотрудничества?
- Нет, спасибо.
- А зачем ты сфотографировал велосипедный знак?
- Откуда вы знаете? - растерялся я.
- Потому что это сон. Вставай, Октябрьская!
Я вскочил с сиденья и бросился из вагона наружу, двери тут же громко захлопнулись за мной. На улице кружился редкий снег, холодный свежий воздух быстро выветрил егермайстер.

******

Утром я проснулся и некоторое время лежал в кровати. По коридору периодически кто-то проходил то в одну, то в другую сторону. Доставляло удовольствие думать, что это младший офицерский состав ломится в единственный душ на этаже, а у меня в номере свой, единоличный. Потом я включил телевизор и надолго залип. Показывали очень много старого доброго советского, приходилось даже выходить из душа. Например, такое:

Дэн периодически скидывал мне малопонятные смс-ки. Собрав вещи, я покинул номер ровно в полдень. В фойе не было вчерашней девушки, сидела тётка, которая смотрелась в данном интерьере более уместно. Я отдал ей ключи и отправился пить чай в Зерно. Подключившись к интернету, зашёл во встречу вчерашнего концерта. Ну конечно! Подвели итоги конкурса за час до концерта. Звоните по телефону директору! Как я должен был об этом узнать? На весь Минск два пятна вай-фая радиусом в метр.
Немного успокоившись, я подумал, что ещё не поздно затребовать положенные мне диск и футболку. Группа, наверное, уже уехала, а вот директор может быть нет. Не то чтобы мне были нужны эти вещи, но так было интереснее провести день. Директор был из Минска, его звали Олег и прежде он занимался организацией концертов в своём городе. Выступление Zorge было под угрозой отмены, Олег принял дело на себя, успешно провёл мероприятие, да ещё и стал директором группы. Перед тем как ему написать я прочитал несколько свежих статей на белорусских порталах.

В одной из них говорилось о том что "...уже 10 февраля Федоров сядет в поезд, чтобы проделать недельный путь до Москвы. Двигаясь вслед за солнцем с востока на запад, музыкант проедет около 10 тысяч километров по самой длинной в мире железной дороге, пересечет 16 крупных рек, увидит 12 областей, 5 краев, 2 республики, 1 автономную область и 87 городов Российской Федерации. – Я хочу устроить себе недельный поездной ретрит, – рассказывает Федоров. – Буду работать над книжкой, записывать песни прямо в купе, смотреть в окно и коллекционировать впечатления. Сопровождать его будет директор группы Олег Тихонов – уроженец Светлогорска, который начинал карьеру менеджером могилевской этно-группы Osimira, затем работал с фестивалем "Джаз-Коктебель", а также Нино Катамадзе, "Воплями Видоплясова" и другими артистами. – Будут встречи с поклонниками на крупных станциях, будут сообщения в блогах. Моя задача фиксировать происходящее. Поэтому сейчас я запасаюсь аккумуляторами, карточками памяти и всевозможными устройствами, – отметил он."

"Это они здорово придумали. И Олег сходу влился в движуху." - подумал я и тут же написал директору. Затем подошёл к баристе и попросил ещё чая.
- Хорошо. А где вы сядете? - спросила девушка.
Я удивился её вопросу. Кроме меня в кофейне было три человека.
- Сяду я вон там. Собственно я там уже час сижу, на мне числится чайник и два круасана.
Когда я вернулся за стол меня уже ждал ответ от Олега с предложением заехать к нему и забрать барахло. Олег жил на верхнем этаже дома по улице Козьмы Чорного. Поблизости находилось кафе Васильки, то самое, в которое мне нужно было ломиться вчера. В Минске было несколько Васильков. «Расплодились, как сорняки на поле» - сердито подумал я. Квартира директора оказалась студией, напоминавшей съёмочную площадку какого-то аргентинского сериала. Бегали дети, из разных комнат раздавались голоса. Директор сфотографировал меня с футболкой и тут же поместил снимок вконтакте.
- А ботанический сад сегодня работает? - спросил я.
- Не уверен - сказал директор и кринул куда-то - Мам! Ботанический сад сегодня работает?
- Нет - раздался женский голос из комнаты слева - по воскресеньям он закрыт.
- Работает! - возразил мужской голос из комнаты справа - по воскресеньям до пяти.
Дети, весело хохоча и дрыгая ногами, повалились на диване. Интересно, получилось вчера музыкантам Zorge здесь отдохнуть? Я попрощался с Олегом и пошёл в Ботанический сад. Он работал до пяти на вход. Я бродил там почти до заката, надеясь встретить что-то аховое. Но всё было надёжно упрятано в снег и скрыто за огромными елями.

Выйдя из сада, я пошёл по проспекту обратно. Фасады казались монолитными как границы уровня в старых компьютерных играх. Нигде не мелькали приветственные вывески баров и кафе, только аптеки, банки и магазины канцтоваров.

По пути встретилась шумная компания аскавших автостопщиков. Проверенное "мы из Питера" на меня не подействовало, и я несколько минут их с удовольствием дурачил. Зашёл в продуктовый, купил клюкву в сахаре. Наконец я добрался до Зерна и взял себе кофе.

Заведение было предсказуемо заполнено хипстерами. Я занял маленький столик в углу, сёрфил в интернете и периодически пил кофе. Никогда не был ценителем этого напитка и только тут, впервые, распробовал разные сорта и сочетания.
Когда в кафе вошли эти двое, все места были уже заняты. Парень чуть старше двадцати и мужчина ближе к сорока. Я обнаружил их присутствие в тот момент, когда парень навис над столом и задал странный вопрос:- Простите, вы работаете?
- Ээ... - затупил я, пока не понял, что он имеет ввиду мои отношения с ноутбуком в данный момент: - нет.
- Тогда можно мы вас потесним? Нам нужно обсудить один вопрос.
- Вполне - неприветливо ответил я. Стол представлял собой квадрат сорок на сорок, даже моему ноутбуку было тесно рядом со стаканом из-под латтэ.
Парень извлёк ноутбук такого же размера, как и у меня, и поставил на стол. Стакан он отнёс на стойку. Ноутбук у него был белый, весь покрытый какими-то стикерами. Мужчина искоса на меня посматривал. Я сделал вид, что меня ничего не интересует и завёл несколько диалогов в онлайне. Однако мои соседи по столу стали разговаривать громко и даже напоказ.
- Знаешь, я перестал вкладывать деньги в это направление, - говорил старший - считаю его малоперспективным.
- В прошлом году мы выиграли конкурсы по двум стартапам - хвастался молодой - интересный получился экспириенс.
- А как успеха проекта? - спросил старший.
- Полный. Продали их в том же месяце.
"Раньше в дело вкладывали душу, - подумал я. - А сейчас что? Стартапы! Раскрутил - продал..."
- Сейчас делаем наш вариант инстаграма. Это перспективное направление. У меня есть команда, но я испытываю временные и финансовые ограничения - продолжал распинаться молодой.
- А как ты оцениваешь успех проекта? - старший закинул ногу на ногу и стал её раскачивать вместе со столом.
"Может они педики? - думал я, - спонсор в возрасте снимает молодого и обсуждает сколько будет на него тратить?".
- В Москве познакомился с людьми из шоу-бизнеса. Подружился с концертным директором Нойза. Есть связи, есть. Мы можем работать с Европой - молодой лечил уже минут 20, но до сих пор не открыл свой ноутбук, который положил на стол.
- Я хочу, чтобы ты понимал. Меня не пугают затраты. Мне важен успех проекта, - уточнил старший.
"Еб***ты" - думал я.
Какое-то время мне удавалось гасить раздражение тем, что я вёл одновременную трансляцию для пары друзей вконтакте. По этой же причине я воспроизвожу их диалог фактически дословно. Но постепенно во мне стало закипать настоящее бешенство.
"Даю им ещё минуту. Если всё продолжится в том же духе - беру ноут, опрокидываю их стол и крою отборнейшим!".
Через минуту меня заколотило и я взялся руками за столешницу. Бородатый продолжал качать ногой и попадать в ножку стола. Каждый удар бил мне в голову как молот в наковальню. "А может ещё и втащить? Одному из них точно нужно втащить!". Читающему эти строки, возможно, покажется смешным охватившее меня бешенство, но в тот момент для меня всё было абсолютно серьёзно. Я обвёл мутным взглядом зал и сгруппировался. Вряд ли будет драка, но предъявят за разбитую посуду. Может Николая Павловича вызовут. Взгляд скользнул по барной стойке, и в голове возникла первая трезвая мысль. А сколько я выпил кофе? Два или три по-ирландски, два латтэ, капучино, пуэр. Может, эта агрессия вызвана огромной дозой принятого кофеина? Я выдохнул и отпустил стол. Поднялся, дошёл до туалетной комнаты, сполоснул лицо. Злость постепенно отходила. Вернулся, рассчитался, собрал вещи и пошёл пешком до вокзала.

Эпилог: Я вернулся домой на следующий день, в Минск больше не ездил. Zorge отыграли концерт во Владивостоке и Евгений Фёдоров вместе с директором проехали по Трансибирской железнодорожной магистрали. На крупных станциях они общались с поклонниками. К сожалению, творческим планам Евгения не суждено было сбыться.
"Когда мы собирались ехать из Владивостока в Москву на поезде, я планировал в дороге сочинять новые песни – ничего не получилось. Мы неделю болтали с попутчиком, офицером-пограничником. Его рассказов о российской армии нам хватило на неделю. От идиотских и дурацких сюжетов до лирических и даже героических историй. Причем речь шла об одних и тех же людях — просто один день у них получался какой-то дурацкий, а другой геройский."
Вскоре после возвращения Олег перестал быть директором Zorge и продолжил заниматься шоу-бизнесом в Минске и его окрестностях. Ничего не вышло и у минских стартаперов - инстаграм получил русский интерфейс той же зимой. Гостиница на Городском валу по прежнему открыта, а на улице Козлова в 2015 году появилась уже вторая кофейня Зерно. Тираж винила Целлулоид закончился на складе издателя. Алкопатрон попробовать не удалось, я его передарил хорошему человеку.