ДВИЖУХА ПИРОЖКОВА (часть 1) (original) (raw)

Когда-то Владимир Пирожков разрабатывал интерьеры автобестселлеров и концепткаров для Citroёn и Toyota. От личного транспорта президента Франции – Citroёn C6 Lignage до лидера продаж 2011-2012 годов – Toyota Corolla, ежегодно в мире производится более 4 млн. авто, созданных при участии Пирожкова. Пять лет назад он покинул свои апартаменты в Ницце и вернулся на родину. Теперь он узнает себя в каждом седьмом автомобиле московских пробок, а на его визитке написано: «Президент центра промышленного дизайна и инноваций АстраРосса Дизайн».

I know your works!

Кеды и спортивные штаны. Рукава, заношенной до дыр толстовки, закатаны. Фенька из черного жемчуга болтается на кисти правой руки. Вокруг шеи нефритовые буддийские бусы, на груди православный крестик. Автодизайнер с мировым именем Владимир Пирожков растирает заспанные глаза и небритый подбородок.

- Ааа…, - зевает, - я еще не проснулся, не обращайте внимание. Мы тут итальянцев ждем. Полночи готовились к встрече.

Владимир прохаживается по просторному залу двухэтажной кирпичной коробки, расположенной на территории Московского института стали и сплавов. Это штаб-квартира и главный офис компании АстраРосса Дизайн.

Вдоль стен красуются стенды-презентации с еще тепленькими проектами Пирожкова, некоторые из них – не вынуты из печи.
Первой бросается в глаза пятерка симпатичных кряжистых грузовичков – новая линейка КАМАЗа. Затем, больше похожий на инопланетный корабль, модульный корвет-вертолетоносец, главный участник прибрежных конфликтов будущего – для Объединенной судостроительной корпорации. Тут же, дизайн пилотируемого космического корабля нового поколения - для Ракетно космической корпорации «Энергия». И далее: брэнд раскраска «надежды российского авиапрома» Sukhoi SuperJet-100, интерьер многоцелевого вертолета Ка-62 и какой-то фантастический самолето-автомобильный гибрид под заголовком «3D Транспорт».

Раздобыв чашку кофе, Владимир рассказывает о планах насущных.

- На базе прикладной магистратуры МИСиСа хотим создать лабораторию быстрого прототипирования объектов любой сложности. Будь-то чайная ложка, снайперское ружье или спутник. Так называемую Фаблаб - цифровое производство на мощной станочной базе. А по соседству разместить Трендлаб с постоянно обновляющейся библиотекой материалов и технологий со всего мира, - отхлебывает из чашки.

- Здесь мы будем воспитывать этакий «технологический спецназ» Отечества - менеджеров, компетентных на всех этапах производственной цепочки: дизайн, инжиниринг, маркетинг, производство. Способных проследить судьбу изделия от идеи до реализации.

- Но если качественные методики обучения инжинирингу и материаловедению может предоставить МИСиС, - продолжает Пирожков, - то за моделированием и дизайном нужно ехать. Италия – мировой центр дизайна по-любому! Это древний Рим, с его архитектурой, это Микеланджело, Рафаэль и Леонардо да Винчи, а сейчас - легендарные мастера «italo magic», как в фильмах Феллини, владеющие секретами, как сделать даже мебель «секси». Практически у всех наших великих художников был «итальянский период». Хотелось бы, чтобы и у нашего «технологического спецназа» было что-то подобное.

Одно из произведений «итальянского периода» самого Пирожкова – самый продаваемый в России японский кроссовер Toyota RAV4. Его арочный силуэт Владимир увидел в пролетах залитого утренним солнцем Колизея.

- А вот и наши друзья. Hello! – Пирожков встречает делегацию из упакованных в деловые костюмы проректоров МИСиСа, девушки переводчика и двух осанистых смуглых красавцев: блестящие черные туфли, блестящие черные волосы и ослепительно белые воротнички. Эти двое – представители Европейского института дизайна IED (Instituto Europeo di Design, Италия, Милан), одного из шести лучших дизайнерских вузов планеты. Они приехали в Россию рассмотреть перспективы организации совместной прикладной магистратуры с Национальным исследовательским технологическим университетом МИСиС.

- I know who you are! I know your works! – шутливо грозит пальцем Пирожкову итальянец, который постарше. «Этот парень из IED-овского филиала в Турине, - поясняет Пирожков. - А в Турине сосредоточен практически весь итальянский автопром, находится огромное количество дизайн-студий. Большинство европейских моделей воплощаются в форму руками итальянцев. Поэтому он знает мои работы». И обращаясь к делегатам:

- Ну что? По чашке кофе и в тяжелые цеха!

…Итальянцев повели по бесконечным коридорам Национального технологического университета МИСиС, открыли двери передовых лабораторий.

- Обязательно покажите им большие железяки. У них в IED-е такого нету! - нашептывает Пирожков руководителю экскурсии, взлохмаченному научному сотруднику в пиджаке, очках и джинсах.

Перед иностранцами замелькали огромные литейные печи, технологические комплексы для ковки, прокатки, контактной сварки...

- Oh, this is beautiful! – бормотали итальянцы, передавая друг другу титановую отливку будущей детали авиационного двигателя. И внимательно слушали монотонную речь русского профессора.

В чистой белой комнате лаборатории «Неорганические наноматериалы» потомки Леонардо да Винчи растерялись. Со всех сторон их окружили мониторы и могучие установки сканирующих электронных и атомно-силовых микроскопов. Указав на самый внушительный прибор, они попросили продемонстрировать его возможности.

- Дело в том, что… на том микроскопе катод перегорел… - неловко разводит руками упитанный лаборант в белом халате. Хочет сказать что-то еще, но его опережает Пирожков, спешно приглашая зарубежных коллег к соседнему аппарату.

Итальянцы углубляются в наномир и довольными возвращаются обратно прямо за стол переговоров.

- Сейчас они торгуются. Их интерес – чтобы как можно больше русских студентов ехало учиться в Италию и платило им денежку. Наш - получение ИЕДовского диплома и чтобы как можно больше итальянских преподавателей приезжало сюда, - объясняет мне суть беседы Андрей Водяник, генеральный директор АстраРосса Дизайн, инженер-дизайнер из Тольятти и друг Пирожкова со школьной скамьи.

Мы сидим в сторонке и наблюдаем за переговорами. Выслушав презентацию Пирожкова о программе воспитания «технологического спецназа», итальянцы и начальство МИСиСа обсуждают нюансы совместной программы обучения. Андрей комментирует:

- А сейчас они хвастаются. Мол, у них Fiat, у них Ferrari, у них супер-пупер дизайн. Набивают цену.

- За то мы умеем делать хорошие танки, - спокойно отвечает главный участник переговоров, будущий министр науки и образования РФ, а сейчас пока что просто ректор МИСиС Дмитрий Ливанов. Он выглядит крепко сбитым и совершенно уверенным в себе человеком; свободно говорит по-английски. Над шуткой смеются все, кроме автора.

- С недавних пор правительство начинает внимательней относиться к развитию промышленности, - продолжает Андрей Водяник. - Для этого нужны специалисты, способные организовать производство. Т.е. наши будущие выпускники.

- Они готовы консультироваться, обмениваться программами и профессурой - Андрей подводит итог встречи. – Приглашают нас к себе в конце будущего месяца в Милан и обязуются подготовить к тому времени варианты взаимодействия.

…Президент и директор «АстраРоссы» скорым шагом выходят из офиса. Пирожков чуть ли не припрыгивает на ходу от воодушевления. Делиться впечатлениями:

- Первый раунд сегодня прошел весело! Приехали две деловые колбасы: «Мы умеем делать дизайн, ой-ой-ой…». А мы им – н-на литейную печь и атомно-силовой микроскоп! У них челюсть бамс… Ты видел, видел?

- Теперь оправляемся в Сколково, - Пирожков заводит мотор своего миникупера. – Там предстоит выступить перед энергетиками, менеджерами среднего звена кучи компаний, образовавшихся после развала РАО ЕС. В Сколково я читаю лекции по инновациям. Далеко не все понимают, что оно значит на самом деле.

«Отличная практика»

Мы чаевничаем в кафе Московской школы управления «Сколково». Кругом разноцветные стены, обтекаемая мебель, до зеркального блеска натертые полы. За соседним столом шумит мультикультурная компания студентов со всеми типами разрезов глаз и цветов кожи. Болтают по-английски и режутся в настольную игру типа монополии.

- А вот, каким я был на первом курсе Свердловского архитектурного, - Владимир Пирожков показывает фото на мониторе ноутбука. Длинные волосы спадают на ворот белого плаща, кроссовки на липучках и джинсы.

- Даа… Хиповали мы по-жесткому! – ностальгирует Пирожков. - У нас ведь Бутусов учился, половина группы Агата Кристи. 80-е годы, «Мы хотим перемен!», было круто.

Я расспрашиваю, каким образом Владимир попал на факультет «Промышленного дизайна» Свердловского архитектурного института (САИ).

- Мой отец, выпускник МГТУ им. Баумана, по специальности «гусеничные машины», сперва делал транспорт для поездок в Европу – танк Т-72, - издалека начинает Пирожков. - А потом был откомандирован строить Волжский автозавод, где вскоре стал ведущим экономистом. Детство мое прошло в Тольятти. Мама преподавала прикладное искусство, в доме всегда было много цветных карандашей, циркулей и готовален. Все тольяттинские мальчишки тогда бредили автомобилями. Я был не исключение. Рисовал их где угодно: в альбоме, на парте, на асфальте. Друг семьи, Марк Васильевич Демидовцев, главный дизайнер АвтоВАЗа тех времен, как-то зашел к нам в гости, увидел эти художества и взял меня под свое начало. Он подкидывал новые темы, критиковал, давал советы. Марку Васильевичу я многим в жизни обязан и безмерно благодарен. Именно он посоветовал поступать в САИ.

Пирожков переключает фотографию. Длинные волосы исчезли, облачение - камуфляж, за спиной ранец связиста, в руках АКСУ наперевес. Он крадется в лесной глуши.

- Это я в армии. Ушел со второго курса исключительно по личной инициативе. Я видел ребят отслуживших и поступивших в институт. Они были такие продвинутые, все девчонки им вешались на шею!

Служил в ГДР в инженерных войсках. От строевой муштры быстро освободили - как художника меня заприметило начальство. Войны не было, время было скучное, высший офицерский состав развлекался охотой. Палил по ГДРовским газелям из тульских винтарей, которые в принципе не плохие, но на вид достаточно сэконд-хэнд. «Нам бы цевье переделать», - говорили мне. И я переделывал под иностранные спортивные образцы. Снабжал вензелями, покрывал лаком, а дальше винтовка дарилась какому-нибудь нужному генералу. А благодарный генерал, распределял в нашу часть, например, новые образцы бронетехники или увеличивал поставку продовольствия. У меня была своя каптёрка-мастерская и заказов хоть отбавляй.

С армией связана еще одна прикольная история. В военном городке проживало около 5000 мужиков и ни одной бабы! Каждый справлялся с собой, как мог. Как-то раз мне попался в руки журнал «Playboy» и я решил нарисовать обнаженную девушку. Надо же понять, как она устроена. Я к тому времени еще не знал. К тому же отличная практика – если ты умеешь рисовать обнаженку, ты умеешь рисовать все! Проверено итальянцами всех времен!

То, что получилось, попало на глаза знакомому дембелю. Ему очень понравилось. «Слышь, братан, - обратился он ко мне. - Вот тебе фотокарточка моей подруги, сделай, чтоб лицо было ее, а все остальное оставь как есть». Я быстренько набросал картинку. Благо делать портреты я наловчился еще в Ялте, куда ездил на практику и заработки рисовать отдыхающих.

В казарме рисунок произвел настоящий фурор. Очень скоро я был засыпан фотками жен и подруг. Конкурентов у меня не было. Нет, был один парень, художник по гжели, но гжель здесь не работала. И я понял, что надо это дело монетизировать… Домой я вернулся богатым человеком. Накупил родителям кучу одежды, стиральную машину.

- Володь, пять минут до начала, - перебивает рассказ Андрей Водяник.

- Упс, надо идти.

Продожение следует...

Иллюстрации - из архива Владимира Пирожкова.
В сокращенном виде материал опубликован здесь