“Man Is an External Sign.” Semiosis and the Disembodiment of the Mind / «Человек есть внешний знак». Семиозис и освобождение духа от его телесной оболочки (original) (raw)
Related papers
Знак: проблемное поле медиаобразования, 2019
Объект исследования – статья А. П. Сумарокова «Истолкование личных местоимений, я, ты, он, мы, вы, они». Цель исследования – доказать, что данное эссе является конструктом единого метатекста апрельского номера. Формула «естество простоты» становится авторским критерием оценки и литературного произведения, и языка в целом. Предложенное исследование рассматривает местоимения как знак-маркер личности и эпохи. The object of the study is Sumarokov’s article “Interpretation of personal pronouns, me, you, him,us, you, them”. The purpose of the study is to prove that this essay is a construction of a single meta-textof the April issue. The formula “the nature of simplicity” becomes the author’s criterion for evaluatingboth the literary work and the language as a whole. The proposed study considers pronouns as markersof personality and age. The proposed interpretation of Sumarokov’s article goes beyond grammar andis considered within 2 contexts: pronouns as markers of personality and epoch. The research provesthat the rst, personal context was inuenced by the long-term conceptual enmity between Sumarokovand Lomonosov. The analyzed article was Sumarokov’s reaction to Lomonosov’s “Russian grammar”.The second, public context correlates with another article of the April issue – “The Experience of theGerman dictionary” by G.-V. Rabener (translated by A. A. Nartov), namely the passage “Compliment”.The use of the pronoun “You” instead of “you”, according to Sumarokov, does not meet “his nature”,but meets the principle of hierarchy of class society and the practice of subordination
Критика и семиотика / Critique and Semiotics, 2024
Одним из концептуальных оснований гуманитарной экспертизы современного технологического прогресса может стать антропологическое наследие мировой философии, в том числе её восточной ветви. В статье произведён анализ антропологической концепции, которая была сформулирована в рамках традиции буддийской абхидхармы. Автор показывает, каким образом в этой концепции ставятся и решаются вопросы, характерные для современной эпохи «цифровизации» человека. Выяснено, что теория элементов жизненного потока, к которому редуцируется личность, вытекает из идеи совпадения мира и индивидуального опыта. При этом связь биографических событий обеспечивается не этическими константами и ориентирами, но автоматическим действием безличной кармы. Показано, что образы бытия и те элементы, которые производят эти образы, в буддизме описываются как знаки с нулевой референцией. Поток жизни как негативный семиозис открывает место пустоте небытия – неизбежному финалу процесса последовательной деперсонализации человеческого существования. Таким образом, обнаруживается зафиксированная в традиции программа, выявляющая антропологические последствия цифровизации. Эти последствия заключаются в абсолютном самоотрицании человека. The anthropological heritage of world philosophy, including its eastern branch, can become one of the conceptual foundations for the humanitarian expertise of modern technological progress. The article analyzes the anthropological concept, which was formulated within the framework of the Buddhist Abhidharma tradition. The author shows how this concept raises and resolves issues that are characteristic of the modern era of "digitalization" of a person. It was found that the theory of the elements of the life stream, to which the personality is reduced, follows from the idea of the coincidence of the world and individual experience. At the same time, the connection of biographical events is provided not by ethical constants and guidelines, but by the automatic action of impersonal karma. It is shown that the images of being and the elements that produce these images are described in Buddhism as signs with zero reference. The stream of life as a negative semiosis opens up a place for the emptiness of non-existence – the inevitable finale of the process of consistent depersonalization of human existence. Thus, a program fixed in tradition is revealed that reveals the anthropological consequences of digitalization. These consequences consist in the absolute self-negation of human.
Transformation of the subject in bioethics: From an autonomous person to cosmopolitan, 2020
The purpose of the article is to trace the development of the idea of subjectivity in bio-ethics, starting from the level assumed by the prevailing model of personal autonomy up to the cosmopolitan dimension innate to the global model proposed by Van Rensselaer Potter. In the article, autonomy is considered in the more general context of the individu-alization of Western societies. It is revealed that autonomy is inherently dependent on the idea of human well-being and the values of individualism and therefore it can be reduced to individual decisions. This devaluation of personal autonomy finds justifiable criticism among bioethicists. The concept of the subject is restored in the frame of the substantive model of autonomy indicating the inextricable connection of a choice and a common per-sonal perspective. Such an individualistic approach to the subject is initially limited. Being concentrated on the behavior of a rational individual, the approach localizes all relevant ethical cases. In the modern world, global problem intersect with each other they cease to be noticed and moreover become intimatized due to their individualistic description. This approach to the subject is thus inadequate and needs to be replaced. For this purpose, the difference between the two traditions within bioethics must be overcome: an autonomous person and cosmopolitan remain the two significant models of subjectivity, and the bridge between them has never been built. The article explores the possibility of such a transition to a cosmopolitan position on the classic example from The Phenomenology of Spirit. It can be concluded that the current position of the theory of the subject is tenuous on both flanks of bioethics. When it loses the message of subjectivity and becomes a servant of the technological approach, we get just another version of medical ethics and lose the long-term perspective appropriate for the cosmopolitan world. Цель данной статьи — проследить развитие идеи субъективности в биоэтике, на-чиная с уровня, предполагаемого господствующей моделью автономной личности, к которой отсылают “Principles of Biomedical Ethics”, вплоть до космополитического измерения, свойственного глобальной модели, предложенной В. Р. Поттером. Авто-номия рассматривается в более общем контексте произошедшей индивидуализации западных обществ; она является как констатацией этого факта, так и определенным требованием абсолютной свободы. Обозначенная в качестве первого биоэтического принципа, автономия оказывается по своей сути зависимой от идеи благосостояния человека и ценностей индивидуализма. В условиях постмодернового общества она может быть редуцирована до отдельно взятых решений. Это обесценивание личност-ной автономии находит вполне оправданную критику среди биоэтиков. Идея субъ-екта восстанавливается сторонниками субстантивной модели автономии, указываю-щей на неразрывную связь того или иного выбора и общей личностной перспективы. В статье показано, что подобный подход к субъекту изначально ограничен, факти-чески речь идет о разумном индивиде и локальном видении ситуации. В современ-ном мире глобальные проблемы пересекаются друг с другом и перестают замечаться, интимизируются при индивидуалистическом способе их описания. Последний тем самым не является адекватным и нуждается в замене. Трудность в том, что для этого должно быть преодолено различие внутри самой биоэтики между двумя традиция-ми: автономная личность и космополит остаются двумя значимыми моделями субъ-ективности, мост между которыми так и не был построен. В данной статье изучается возможность такого перехода к космополитической позиции на классическом при-мере из «Феноменологии духа». Как можно заключить, теории субъекта приходится непросто на обоих флангах биоэтики; как только последняя теряет посыл субъек-тивности и становится служанкой технологического подхода, мы получаем еще одну версию медицинской этики и теряем долгосрочную перспективу, соответствующую космополитическому миру.
Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии, 2021
Аннотация: Канон XXIII.3 Тридентского Собора (1551 г.) предает анафеме того, кто «отрицает, что в досточтимом таинстве Евхаристии находится весь Христос под любым из видов [«specie»] и в каждой отделенной частичке любого из видов». Как часто бывает в истории церковного ритуала, утверждение канона было лишь богословским подкреплением уже давно существующей практики причащения мирян только Телом Христовым, а не Его пречистой Кровью. Но из формулировки о «видах», «частности», «целостности» и «жизни» Тела неожиданным образом возникло очень странное следствие. Несколько поколений католических богословов и философов горячо спорили именно о природе этих «specierum»: были ли волосы Христа живыми, были ли живыми Его ногти и, соответственно, были ли Его гуморы-кровь или желчь-проявлением Божественной воли или человеческой. В первой из двух статей мы рассмотрим предысторию этой проблемы, исследовав, что означает «дуализм тела и души». Вместо того, чтобы изучать все дискуссии о теле и душе за обширный период, мы обратимся к древней и широко распространенной медицинской доктрине четырех гуморов, которая послужит примером того, как в древности преодолевалась граница между телом и душой. История богословских и философских прений о четырех гуморах (темпераментах) показывает, насколько происходившее на Тридентском Соборе отражало философские взгляды, радикально отличавшиеся от общехристианской традиции. Для отцов Церкви душа была источником разума и, что немаловажно, жизни. Душа являлась основным агентом в отношениях с миром, а не пассивным субъектом, заключенным в ловушке тела. Мы покажем, что современный картезианский дуализм является богословски неприемлемым и приводит к ряду этических и апологетических проблем.
Артикульт / Articult , 2019
В статье рассматриваются формально-пластические решения, использованные художником Александром Арефьевым для создания телесных образов в своих работах. Кроме того, конструирование телесности и изменения в её трактовке у Арефьева увязываются с блокадными и пост-блокадными реалиями, внутри которых происходило становление Арефьева как художника. Выстраивание и интерпретация телесности в его искусстве рассмотрено хронологически, в соответствии с разными периодами творчества художника. Это является первой попыткой хронологически-тематической систематизации искусства Арефьева. The article deals with formal plastic solutions used by the artist Alexander Arefiev to create body images in his works. In addition, the construction of corporeality and changes in its interpretation by Arefiev are linked with the blockade and post-blockade realities within which Arefiev became an artist. The alignment and interpretation of corporeality in his art is considered chronologically, in accordance with different periods of the artist's work. This is the first attempt to chronologically-thematic systematization of Arefyev’s art.
Традиционална естетска култура: тело и одевање, Ниш, 2009, 202-233
The paper is based on the concept of research of female clothes semiotics in relation to sex/reproductive female functions, on the basis of prehistoric and contemporary examples. Apron: a triangular shape of archaic apron in relation to triangular pubis. Panties, thong, sanitary napkins: the end of female body complete and independent of body position; indicator of female emancipation in relation to her sex. Stockings and panty hoses: female legs as part of her genital system; stretch socks = ‘uncovered’ and ‘hidden’; mesh stockings = woman as a caught trophy (the stimulus for ‘hunt’ and ‘attack’ of man); panty hose = membrane that closes the entire lower half of a woman. Skirt = a cone connecting woman and earth – both with the function of creating; a woman in a skirt = a woman-mountain / Mother-Earth; mini skirt – distancing/emancipation of a woman from the earth/her macrocosmic archetype. The space between the female outstretched legs = the first outer space into which we pass from the uterus; ‘the lap of mother’s legs’, covered with a skirt = the archetype of a house. Covering and uncovering of waist and female belly: - emphasizing the volume of hips; - showing that the woman is not pregnant. Key words: female body semiotics, genitals, sex/sexuality, mons pubis, legs, apron, panties, stockings, mesh, skirt, house
DIE SEINSFRAGE СЪГЛАСНО НЕГОВОТО МАТЕРИАЛНО И ФОРМАЛНО ЗНАЧЕНИЕ.
Philosophical Alternatives, 2020
There are quite a number of controversially discussed difficulties that any interpretation of Heidegger's phenomenological philosophy faces. Prof. Frede's study on Heidegger and the question of Being provides a clarification of the sense(s) in which the Seinsfrage came to vex the young Heidegger, in his early writings and in Being and Time. The present preface to the translation of her study is limited in its aims to an outline of the very positions he occupies with respect to two of the notorious interpretative issues concerning Heidegger's project of fundamental on-tology: (1) The problem of how to specify the very complex meaning (not of the Being per se, but) of the enigmatic Seinsfrage itself, since we must, to be sure, have some answer to the preliminary question "What exactly does Heidegger's problem of Being consist in?" in order to raise anew the question "What is the meaning of Being?". It just cannot possibly be known "What is the sense of Being?", without having recourse to the meaning of the Seinsfrage itself. However, as Heidegger's thinking evolved, the meaning of the question changed. (2) The problem of the different interpretative approaches (life-philosophical, existentialist, anthropological, metaphysical, scholastical, phenomenological, transcendental, hermeneutic-historical , deconstructivist, pragmatist) to the main exposition of the Being-question in Heidegger's magnum opus and their critical evaluation. Keywords: difficulties of Heidegger's phenomenological philosophy, meaning and intelligibility, die Seinsfrage in terms of both its formal sense and its thematical content, the changing meaning of the problem of Being, Da-sein, phenomenology and language.
This article deals with the tension between transcendental and naturalistic programs in studies of the body. The naturalistic approach, which is dominant in sociology, describes the body just as a biological organism. In contrast, the transcendental view on the body focuses on the specific experience given through the feeling body. However, this approach encounters some obstacles, as it defies operationalization. Therefore the aim of the sociology of the body is to impute the phenomenological (transcendental) intuitions of the body into the scientific analysis of social life. For that purpose, the 15 author analyses conceptual potential of Hermann Schmitz’ phenomenology. The main question raised here is how encorporation should be realized. Schmitz defines encorporation as the change from the individuals’ bodily self- awareness to sociation. But he does not specify how this change is occurring. The author examines two interpetations of Schmitz’s phenomenological research. According to the first, encorporation is possible as a synthesis of the participants’ corporeal sensations (their ‘climates’). However, this interpretation does not assume formed unities itself, because sociation becomes unstable. The second way of interpretation deals with the change as the moment of corporeal expansion, which poses new problems for researchers. Foremost, it deals with the question about the observer’s perspective. Starting from a comparative analysis of Simmel’s and Schmitz’ writing, the author suggests a new model of exploring the forms of sociation, as well as the concep. of «existential feeling» as the bodily-emotional co-orientation of the participants. The author advances the thesis that the forming process is associated with one or another set of participants’ corporeal sensations, producing an existential feeling between them. В статье рассматривается противостояние трансценденталистских и натуралистических программ изучения тела. Натуралистический подход, доминирующий в социологии, описывает тело сугубо как биологический организм. Трансценденталистское же понимание предполагает существование особого опыта мира, данного через чувствующее тело. Автор предпринимает попытку преодолеть существующие трудности операционализации данного подхода и продемонстрировать, как можно вернуть телесное (трансцеденталистское) измерение наблюдаемым феноменам социальной жизни. Для этого в работе проводится анализ концептуального потенциала феноменологии Германа Шмитца. Главный вопрос, который поднимает автор, связан с феноменом инкорпорации. Шмитц определяет инкорпорацию как переход от телесного самочувствия отдельных участников к единствам взаимодействия. Однако он не уточняет, каким образом этот переход осуществляется. Автор выделяет две линии интерпретации работ Шмитца. Согласно первой, инкорпорация возможна как синтез чувственных ощущений участников (их климатов). Данная трактовка, однако, не предполагает оформления единства как такового, поскольку взаимодействие оказывается неустойчивым. Вторая линия интерпретации заключается в том, что указанный переход осуществляется через экстериоризацию телесных ощущений. Однако подобное толкование создает для исследователей новые сложности. Прежде всего оно обязывает поднять вопрос о перспективе наблюдателя.На основании сравнительного анализа концепций Г. Зиммеля и Г. Шмитца автор предлагает новый проект изучения форм взаимодействия, связанный с концептом «экзистенциального чувства». Под ним понимается телесно-эмоциональная со-настройка участников взаимодействия. Выдвигается тезис, что процесс формообразования сопряжен с различными спектрами телесных ощущений, способными продуцировать экзистенциальное чувство.