Кольца KKK-теорий Моравы модулярных групп в терминах классов Чженя (original) (raw)
Related papers
ПОЭТИЧЕСКАЯ ШКОЛА МАУГЛИ: О ПЕСЕННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ КИПЛИНГОВСКИХ «КНИГ ДЖУНГЛЕЙ»
Studia Litterarum, 2022
Mowgli’s Poetic Schooling: On Lyrical Parts of Kipling’s Jungle Books Русскоязычные читатели Киплинга, ориентируясь на опубликованные переводы из его дилогии о Джунглях ("The Jungle book", 1893/1894; "The Second Jungle book", 1895), включившей в себя цикл рассказов о Маугли, долгие годы уделяли серьезное внимание лишь новеллам и редко размышляли о том, что в оригинале Киплинга проза чередуется с несколькими десятками стихотворений. На русском языке пока нет научного издания дилогии Киплинга. В поле зрения широкого российского читателя вставной поэтический цикл дилогии попал совсем недавно (2015-2016) благодаря популярным художественным изданиям, где воспроизведено книжное оформление песен, баллад и имитаций обрядовой лирики. Художники-иллюстраторы Роберт Ингпен и Анхель Домингес придали наглядность прозиметрической стороне текста. Перенося их иллюстративные ряды в русскоязычные издания, подготовители заказали перевод «недостающих» стихотворений Киплинга, составляющих пары ко всем его новеллам. Здесь мы остановимся на структуре двух «Книг Джунглей», на особенностях сопряжения прозаических и поэтических частей этой дилогии, отметив многообразие вовлеченных в нее литературных реминисценций. Мы также обратим внимание на поэтический ряд, сопровождающий воспитание и возмужание одного из самых известных персонажей дилогии-Маугли. Ранний вариант публикуемой статьи был представлен в виде доклада на конференции «Феномен детской литературы: генезис, эволюция, перспективы» (ИМЛИ РАН, 27-28 октября 2020 г.). For many decades, Russian-speaking readers of Kipling, keeping in mind the published translations from his two Jungle books (1894; 1895) including the Mowgli cycle, have paid close attention only to the stories and largely overlooked the fact that Kipling’s original prose is punctuated with a great score of poems. As of now, despite the books’ utter popularity, there exists no Russian edition of Kipling’s dilogy which might be considered complete and scholarly. The inset lyrical cycle of the dilogy has drawn attention of the Russian readership only recently (in 2015–2016) thanks to the popular editions enriched with specific book-page designs for the songs, ballads, and imitations of ritual lyrics. Their illustrators Robert Ingpen and Angel Dominguez helped to bring out the prosimetric pattern of the text composed in regularly alternating segments of prose and verse. When transferring these series of illustrations into the Russian-language editions, the publishers had to commission translation of the missing poems, which serve as companion pieces to the stories. This article dwells on the structure of the two “Jungle Books”, on the particularities of pairing prose with verse in this dilogy, making occasional note of many literary allusions. Also, the article pays attention to the series of lyrics accompanying the progress and growth of mind of the famous Mowgli. An earlier version of the present study was delivered at the conference “The Phenomenon of Children’s Literature: Its Genesis, Evolution, and Prospects” (IWL RAS, October 27–28, 2020).
МИНЕРАЛОГИЯ ТЕХНОГЕНЕЗА , 2019
Microbial communities of «moon milk» are presented by oligotrophic and heterotrophic bacteria (including species belonging to genera Bacillus, Pseudomonas, denitrification bacteria, ammonifying bacteria, bacteria metabolizing organic acids and capable to form alkaline barrier) as well as micromycetes. Deposition of carbonate calcium crystals was observed in matrix of some bacterial colonies forming at in vitro anaerobic cultivation of bacterial communities from «moon milk» and soil of cave massif in media containing sodium and calcium salts of organic acids. Most intense yielding of crystals is observed in nutritional media containing malic and amber acids as carbon and energy sources. In comparison with soil bacteria, bacteria presented in «moonmilk» more capable to deposit crystals of calcium carbonate of diverse morphology in bacterial matrix and around of bacterial colonies.
ХИМИКО-МЕТАЛЛУРГИЧЕСКИЕ ГРУППЫ МЕТАЛЛА СИНТАШТИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Вестник археологии, антропологии и этнографии. № 11, 2009
The article is devoted to studying chemical composition of non-ferrous metal of Sintashta culture in the early II-nd millennium B.C., basing on the materials of burial places of Krivoye Ozero, Kamenny Ambar 5, Sintashta II, Gerasimovka 2. The data of atomic-emission spectrometric analysis fixed the application of binary alloys, as well as complex three- four- and five-component bronzes with arsenic, tin, lead, zinc, and antimony hardeners. The binary alloys of copper and arsenic served as a leading (about 80 %) metallurgic group, as to multi-component alloys containing arsenic, a share of arsenic bronzes reaches 93 %. The area of Sintashta metal is related to different groups of fields in the high Urals basin: Tash-Kazgan, Nikolskoye, Vorovskaya Yama, Ishkinino, Gayevo, Ivanovka. For casting, they purposefully selected both oxidized (malachite, cuprite) and arsenic- and nickel-containing deposits of the south High Urals basin. Статья посвящена изучению химического состава цветного металла синташтинской культуры начала II тыс. до н.э. по материалам могильников Кривое Озеро, Каменный Амбар 5, Синташта 2, Ге-расимовка 2. Данные атомно-эмиссионного спектрометрического анализа зафиксировали использова-ние бинарных сплавов, а также сложных трех-, четырех-, пятикомпонентных бронз с лигатурой мышьяка, олова, свинца, цинка, сурьмы. Ведущей металлургической группой являлись бинарные сплавы медь-мышьяк (около 80 %); с учетом многокомпонентных сплавов, в которых присутствует мышьяк, доля мышьяковых бронз доходит до 93 %. Ареал синташтинского металла приближен к различным зауральским группам месторождений: Таш-Казган, Никольское, Воровская яма, Ишкининское, Гаевское, Ивановское. Для плавки подбирались как окисленные (малахит, куприт), так и мышьяково-никельсодер-жащие залежи Южного Зауралья. Синташтинская культура, Южное Зауралье, эпоха бронзы, цветная металлообработка, металлургические группы. Изучение отдельных аспектов синташтинского металлопроизводства с точки зрения типо-логии, направления связей, изучения отходов производства проводилось рядом авторов. Более целостный подход к оценке состояния развития синташтинского металлургического производ-ства нашел отражение в работах Е.Н. Черных [Chernykh, 1992; Черных и др., 2002], в которых дана общая химико-металлургическая характеристика металла Синташтинских могильника и поселения, изделия атрибутированы в рамках начального этапа Евразийской металлургической провинции, установлены наиболее вероятные источники металла в Таш-Казгане, руды которого отличались повышенным содержанием мышьяка. Близость форм абашевской и синташтинской керамики и металла, зачастую даже их идентичность, привели Е.Н. Черных к созданию гипоте-зы о существовании обширной абашево-синташтинской археологической общности, обуслов-ленной, по его мнению, синдромом степной культурной непрерывности [2007. С. 75-79]. Про-анализированный абашево-синташтинский металл, помимо серебряных или биллоновых укра-шений, Е.Н. Черных распределяет на две группы, в количественном отношении примерно рав-ные: группы МП (чистой и загрязненной иными добавками меди) и мышьяковой меди естест-венного происхождения. Последняя группа металла напрямую связана с горными выработками Таш-Казган, при этом подчеркивался естественный характер этой меди. Если в западных ре-гионах доминировала медь МП (к востоку от Уральского хребта она не была зафиксирована), то таш-казганский металл доминировал в Зауральском регионе и проникал на запад вплоть до бассейна Дона [Там же. С. 80-83]. В.В. Зайков на основании аналитических данных лаборатории естественно-научных мето-дов ИА РАН выделил те же химико-металлургические группы, что и Е.Н. Черных [1995]. По мне-нию В.В. Зайкова, на территории Восточно-Уральского горно-металлургического центра основ-ными источниками сырья были многочисленные мышьяк-и никельсодержащие медно-арсенид-ные месторождения, присутствующие в ультраосновных породах офиолитовых зон типа Ишки-нинского, Дергамышского, Ивановского рудников [Зайков и др., 2008а. С. 405]. Им были обсле-дованы карьеры на рудниках Воровская яма, Дергамышском, Ивановском, Ишкининском. Учи-тывая факт обнаружения синташтинско-петровской керамики в карьере Воровской ямы, нахо-дящемся в 40 км от пос. Аркаим, исследователь считал возможной добычу руды этого место-рождения [Зайков, 2007. С. 32-38]. Характеристика наземных теплотехнических сооружений, связанных с металлургическими процессами, происходящими из поселений Аркаим, Синташта и Устье, была отражена в статьях С.А. Григорьева [2000. С. 456-460]. Основными критериями для выделения металлургических теплотехнических комплексов служили типологические признаки конструкций и обнаружение металлургических шлаков. По своей конструкции они были подразделены на однокамерные и более сложные, состоящие из печи, соединенной с колодцем небольшим перекрытым каналом,
К ВОПРОСУ О ВООРУЖЕНИИ КОЧЕВНИКОВ МОНГОЛИИ И СОПРЕДЕЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЙ КИТАЯ В VII–VI ВВ. ДО Н. Э.
Вестник НГУ, 2018
Рассматриваются предметы вооружения пришедших с территории Монголии кочевников, обнаруженные на могильнике Юйхуанмяо под г. Пекином. Среди предметов вооружения и воинского снаряжения выделяются чуждые культурам Северного Китая, но имеющие явные аналогии в памятниках VII–VI вв. до н. э. на территории Монголии, Тувы и Забайкалья. «Северные» наконечники стрел, кинжалы с разнонаправленными головками хищных птиц на перекрестиях, специфические ножи, а также поясные обоймы и пряжки-застёжки, имеющие аналогии в Туве и Забайкалье, встречались в Юйхуанмяо только на первых трёх этапах функционирования могильника. Преимущественно они находились в захоронениях высшей знати (М18, М250) и в воинских погребениях высокого ранга. Представители воинской элиты всё это время (вторая половина VII – первая треть VI в. до н. э.) продолжали поддерживать связи с северными племенами и традиционно использовали «северные» наконечники стрел и другие изделия. В результате на могильнике Юйхуанмяо аккумулировался комплекс датированного оружия и деталей воинского снаряжения, в течение 50–70 лет привносимого кочевниками с территории Монголии, а возможно, и более удалённых районов. The article deals with bronze weapons of nomads (presumably from Mongolia) that were found at the Yuhuangmiao burial ground near Beijing. In the 1980–1990s, 400 tombs were excavated there, containing 18 thousand bronze objects including 86 daggers, 137 knives, 305 bronze and 481 bone arrowheads, 4 dagger-axes (ge), 38 celts and 31 "chisels". The Yuhuangmiao culture was formed with the participation of the “Xiajiadian upper layer” neighboring culture, as well as tribes from Mongolia and Transbaikalia. There was also a constant influence by the Yan state population. Among the weapons and military equipment there are some items alien to northern Chinese cultures which have obvious analogies at the VII–VI centuries BC sites in Mongolia, Tuva and Transbaikalia. The "northern" arrowheads, daggers with opposite facing bird heads on pommels and guards, specific knives, as well as belt clips and buckles-clasps that have analogies in Tuva and Transbaikalia were encountered in Yuhuangmiao only in the first three stages of the burial ground, mostly in the graves of the highest nobility (M18, M250) and in high rank military burials. During all this time (from the second part of VII to the first third of the VI century BC) representatives of the military elite maintained ties with northern tribes and traditionally used "northern" arrowheads and other items. As a result, a complex of dated weapons and military equipment brought by nomads from the territory of Mongolia and even more remote areas was accumulated at Yuihuangmiao burial ground over the span of 50–70 years. The mountain-steppe and steppe territory of Mongolia favorable for cattle breeding is rich in Bronze Age and Early Iron Age burial grounds and sacrificial sites. In the second half of the II millennium BC it was one of the nomadic culture centers with hereksurs, stag stones (deer stones) and slab-grave burials, that had acquired a Scythian-style appearance by the IX–VIII centuries BC. Undoubtedly, local tribes that were the link between the cattle-breeding cultures of North China and the Minusinsk Basin possessed a variety of weapons and ornaments. However, due to the funeral rite peculiarities in Mongolia of the XII–VI centuries BC there are almost no burials with rich inventory. Hence, archaeologists are forced to reconstruct Mongolian Late Bronze Age weaponry with the help of stag stones images, stray finds and materials from neighboring territories. The question of weapons of Mongolian nomads of the VII–VI centuries BC has not even been raised, since it was mainly represented by a few bronze arrowheads found in slab-grave burials with uncertain dating.
ПОГРЕБЕНИЯ С МЕТАЛЛИЧЕСКИМИ ПРЕДМЕТАМИ ИЗ ГРУНТОВЫХ МОГИЛЬНИКОВ СРУБНОЙ КИО
КСИА, 2018
The paper explores the burial rite of the ground cemeteries attributed to the Timber-grave (Srubnaya) culture. The results of spatial analysis of this type of cemeteries based on statistical analysis of the existing database helped identify a number of trends in the distribution of the sites across the entire area where they are found throughout the period of the Srubnaya culture development (print in Russian).
МІГРАЦІЇ КУЛИКІВ (AVES: CHARADRII)В ОРНІТОЛОГІЧНОМУ ЗАКАЗНИКУ «ЧОЛГИНСЬКИЙ»
Вісник Львівського університету. Серія біологічна, 2013
Протягом періоду досліджень у заказнику виявлено 35 видів куликів. Серед них 17 видів були регулярними мігрантами, 6 рідкісними пролітними і 12-випадко-вими залітними видами. Найчисленнішими під час міграції виявились чайка (Vanellus vanellus L.), брижач (Philomachus pugnax L.), коловодник болотяний (Tringa glareola L.) та побережник чорногрудий (Calidris alpina L.). Виявлено роздільний проліт ві-кових груп у куликів, на прикладі коловодника болотяного та побережника чорногру-дого. Середні темпи приросту маси, показники жирових запасів куликів у заказнику близькі до даних, отриманих в інших дослідженнях. Жирових запасів, накопичених куликами в заказнику, недостатньо для досягнення основних місць зимівлі для біль-шості видів.