"Любовь к отеческим гробам": сны эмиграции и сон Берберовой (original) (raw)
Related papers
Cuadernos de Rusística Española
В данной статье исследовательские стратегии определены вниманием к феномену современного русского поэта-эмигранта и соответственно экспликации в творчестве фактора пограничности. Предложена модель изучения пограничности через показатели карнавализации при филологическом анализе произведений современных русских поэтов-эмигрантов. В качестве примера реализации такой модели избрано бродвейское стихотворение Веры Зубаревой. Рассмотрены показатели укорененности поэтического сознания В. Зубаревой в родную культуру, а также аллюзии русской литературы, проявленные в анализируемом стихотворении. В художественной интерпретации В. Зубаревой карнавализация является показателем пограничности бродвейского топоса и авторского эмигрантского сознания. Осмыслено включение в лирический сюжет В. Зубаревой наравне с реалиями Нью-Йорка и их карнавализацией значимых реминисценций из русской классики. В создаваемой панораме современного Бродвея в ходе исследования выявлена преемственная связь В. Зубаревой ...
БЕЛИНСКИЙ И СТРУВЕ: РОССИЙСКИЕ «АННИБАЛЫ ЛИБЕРАЛИЗМА» И УКРАИНСКИЙ ВОПРОС
В XIX в. отношение pусского общества к Укpаине и укpаинцам пpетеpпело существенную метамоpфозу. Если в пpедшествующий пеpиод (XVII — пеpвая половина XVIII в.) «чеpкасы» и «люди литовской земли» воспpинимались как pодственный, но все же весьма отличный от «пpиpодных pоссиян» наpод, то к началу XIX в. — пpежде всего в pезультате центpализатоpской политики Екатеpины II, в немалой степени пpопитанной унивеpсальным и космополитическим духом Пpосвещения, — подавляющая часть pусской обpазованной публики искpенне считала, что «малоpоссийское племя» есть часть единого pусского наpода, а незначительные культуpные отличия, пpисущие впpочем, только низшим социальным классам, есть всего лишь далекие отголоски былого pаздельного существования, нивелиpующиеся поступательным pазвитием общеpусской культуpы. Суть такого подхода хоpошо сфоpмулиpовал М.П.Дpагоманов. «Значение Малоpоссии в pусской истоpии и жизни до сих поp еще хоpошо не выяснено в общем сознании, — писал он. — На нее смотpят или как на одну из незначительных пpовинций России, котоpая ничем особенно не отличается от дpугих, или как на кpай, котоpый если и имел своеобpазную истоpию и сохpанил многие отличия, то эта истоpия и эти отличия имеют слишком местный интеpес, как, напpимеp, особенности истоpии и быта какого-нибудь бывшего казанского или астpаханского цаpства» 1. В то же вpемя пеpвые десятилетия XIX в. — это пеpиод господства общеевpопейского «pомантического напpавления», основные идеи котоpого коpенились — как весьма компетентно указывается в матеpиалах III Отделения собственной его импеpатоpского величества канцеляpии — «в стpасти нашего века отыскивать и поддеpживать дpевности, восстановлять наpодность в нpавах и литеpатуpе и пpименять к нашему вpемени быт дpевних пpедков каждого наpода. Ныне более, чем когда-либо, хотят быть фpанцузы фpанцузами, геpманцы геpманцами, pусские pусскими и т.д.» 2 Из этого спpаведливого суждения анонимный аналитик делает логический вывод: «Это напpавление, с одной стоpоны, весьма важное, могущее укpепить самостоятельность и силу наpода, с дpугой — поpождает источник внутpенних колебаний, ибо как владычествующие племена заботятся о восстановлении своей наpодности, так pавно заботятся об этом племена подвластные: поляки хотят быть поляками, малоpоссияне — малоpоссиянами» 3. Таким обpазом, сложившаяся в начале XIX в. ситуация была чpевата неизбежной культуpной коллизией: с одной стоpоны, значительная часть pусского общества была психологически и интеллектуально не готова увидеть в укpаинцах отдельный наpод и пpизнать за ними пpаво на отдельную национальную культуpу; с дpугой стоpоны, укpаинцы под флагом pомантизма начали уже не пpекpащавшуюся в дальнейшем боpьбу за свою особую национальную и культуpную идентичность.
The article shows the fate of the four emigrants from Serbian lands, who have lived in Russia and have defended the interests of Serbia in the public space. M. Bojović (1872–1917), who have worked in the newspaper «Russkoe Slovo» and in the magazine «Iskry», was a longtime friend of the leaders of the Radical party and he reported about the Balkan wars and World War I from Serbia. I.P. Taburno (1862–1913) was an employee of the «Novoe vremya» and a personal friend of N. Pashich. During the Balkan wars, he not only in the press, but also in the ruling circles of Russia has defended the interests of Serbia. Lawyer and publicist D.I. Semiz (1884–1955) during the Balkan wars defended at the public meetings the point of view of Belgrade, participated in the formation of the Serbian volunteer corps during the World War I. But he remained in Russia after 1917 and was repressed several times. С.M. Joksimovic (1873–1944) has worked in the textile industry, but at the appointed time, he delivered lectures in support of Serbia, sometimes without the knowledge of the government of the country. In the 1920’s he returned home. В статье показана судьба четырех выходцев из сербских земель, проживавших в России и защищавших интересы Сербии в публичном пространстве. М.М. Бойович (1872–1917) работал в газете «Русское слово» и журнале «Искры», был давним другом лидеров Радикальной партии, освещал Балканские и Первую мировые войны из Сербии. И.П. Табурно (1862–1913) был сотрудником «Нового времени» и личным другом Н. Пашича. Во время Балканских войн он не только в печати, но и перед правящими кругами России отстаивал интересы Сербии. Юрист и публицист Д.И. Семиз (1884–1955) во время Балканских войн защищал на общественных собраниях точку зрения Белграда, участвовал в формировании Сербского добровольческого корпуса в годы Первой мировой войны, но оставшись в России после 1917 г. был не единожды репрессирован. Ч.М. Иоксимович (1873–1944) трудился в текстильной промышленности, но в означенный период выступал с лекциями в поддержку Сербии, иногда и без ведома руководства страны, в 1920-е гг. он вернулся на родину
Лейб-гусар и спящая красавица: к истории одной колониальной метафоры в России ок. 1900 г.
Электронный научно-образовательный журнал "История", 2020
Колониальная риторика в конце XIX-XX вв. использовала понятия и метафоры, которые заимствовались из различных областей науки, литературы и изящных искусств, обретая дополнительные, порой неожиданные, значения, влиявшие как на принятие политических решений, осмысливавшихся в этих понятиях, так и на восприятие самих научных или художественных работ, которые становились, таки образом, частью имперской культуры 1. Благодаря рецепции в России британского 2 и немецкого 3 опыта изучения истории понятий в последние годы довольно много было сделано для осмысления ключевых для имперского опыта понятий «нация», «патриотизм», «цивилизация» и другие 4. Не менее важной представляется и идущая от Х. Блюменберга традиция метафорологических исследований 5 , однако в этой области как применительно к российской истории в целом, так в связи с колониальным прошлым, сделано гораздо меньше. При этом, как и в истории понятий, существует необходимость в большей степени учитывать те конкретные исторические обстоятельства, в которых слова могли получать специфические, отличающиеся от общепринятых, значения. В недавнем исследовании Вальтера Шперлинга 6 было обращено внимание на значение метафоры «спящей красавицы» в российской имперской культуре начала ХХ в. в связи с дискуссиями того времени об освоении богатств Крайнего Севера. Эта метафора, однако, использовалась и в иных контекстах, изучение которых может дополнить и в чем-то скорректировать сделанные до сих пор исследовательские наблюдения.
«Свой» vs «Другой» в культуре эмиграции: Сб. ст. , 2018
This article focuses on the condition of exile and its influence on Berberova's self-representation in her work The italics are mine. In order to represent herself and the circle of literary exiles she was part of, Berberova pictures the exiles as individuals in a world that ignore them, making them feel isolated. The acme of such a situation is the status of stateless person, a stamp on the passport perceived as a mark of hostility stated by France against the Russian exiles. Despite having nurtured experiences of intellectual and cultural growth, especially in the pre-war period, Paris is perceived by Berberova as home to tensions and anxiety both within the Russian circles and in the relationship with the French world and culture. The United States, on the contrary, after quite a difficult period of adaptation, are described as a place of reconciliation where the deepest spiritual needs, linked to the devotion to literature and Russian culture, can finally came to life again. Thanks to her writing Berberova manages - at least ideally - to come back home, to reunite with the destiny of her homeland while, defining her own identity, she ties an unbreakable bond with Russia recalling her motherland through the words of her beloved Pushkin and Blok.
Урюпин И.С. "Косцы" И.А. Бунина и "Косари" С.С. Бехтеева: плач об утраченной Родине
Сибирский филологический журнал. - 2015. - №2. - С. 218-223. , 2015
Впервые проведен сравнительный анализ идейно-художественного своеобразия рассказа И. А. Бунина «Косцы» и стихотворения С. С. Бехтеева «Косари» в историко-литературном аспекте. Оба художника, вышедшие из глубины русского Подстепья (провели детские и юношеские годы в городе Ельце Орловской губернии), воспринявшие Октябрьскую революцию как национальную катастрофу, вынужденно покинувшие Родину и обретшие пристанище на юге Франции, в начале 1920-х гг. создали произведения, разножанровые по своей художественной природе, но близкие по сюжетике и духовно-философской проблематике. В центре внимания художников – поющие печальную песнь о «родимой сторонушке» косцы / косари, символизирующие утраченную Родину. Мифопоэтическая семантика косарей / косцов создает особое духовное пространство Родины, осмысляемое сквозь призму национального культурно-философского сознания.
2022
Жизнь трудно локализовать, поймать в ловушку. Трудно определить бесконечность, скрытую в оболочке конечного. В скорлупе, как в яйце. Вот тут-то и начинается история-история воспоминаний. Публикуемый ниже текст поэтессы Екатерины Леонидовны Таубер (1903-1987), жившей и творившей в эмиграции в Югославии и Франции,-ценный документ не только тем, что дает пытливому исследователю факты, заполняющие лакуны в общей картине представлений о русской литературной Сербии между двумя мировыми войнами, но прежде всего тем, что автор с позиций настоящего делает попытку воссоздать прошлое, которое описать именно ей невероятно сложно, поскольку она не какой-либо сторонний наблюдатель, а часть той жизни. Невозможно дать оценку системе, когда ты внутри нее,-мы знаем это из «Менин» Веласкеса или, точнее, из описания «Менин», с которого Мишель Фуко начинает свои «Слова и вещи». Вот почему в данном тексте наличие факта не менее важно, чем рецепция процесса чтения,-перемещение курсора зрачка по актуальным написанным строчкам, воскрешающим некоторые реалии прошлого. Реалии, в которых есть запах реки, молодые лица и звонкие голоса. Есть тугая юношеская дерзость, шалая радость, желание творить, которое не совпадает с ключевыми словами, задействованными в поэзии, поскольку поэзия-часто поза, а жизнь позы не приемлет. Общение круга молодых друзей-Ильи Голенищева-Кутузова, Алексея Дуракова, Юрия Бек-Софиева и их сотоварищей-русских белоэмигрантов, а также их учителя-«мудрого шута» профессора Евгения Аничкова, еще ждет своего рассказа, а письмо Екатерины Таубер-лишь одна страничка. Один, но бесценный взгляд человека, бывшего частью той среды (известное «Я говорю за всю среду...»), который, старательно перечисляя факты, все же успешно избегает западни сухого перечисления и успевает передать нам то, что недоказуемо, но ощущаемо. Трудно описывать систему, если в прошлом ты был ее частью, но еще труднее быть медиумом. Пронзительно рассказать о прошлом-редкий дар, и в тексте Таубер сквозь графику фактов сквозит чувство-белый карандаш, которым Екатерина Леонидовна Таубер. <1920-е гг.> Частное собрание
Ностальгия эмиграции: эмоции, память, история
Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки., 2019
Ностальгия-явление, отражающее отношения между эмоциями, памятью и историей. В статье исследуются причины ностальгии, факторы, влияющие на нее: время, обстоятельства, условия и место миграции, личные составляющие. Отмечается, что ностальгия-личное чувство, всегда связанное с хорошими воспоминаниями. Она не только имеет эмоциональное влияние на человека, но и приводит к определенным практическим результатам. Они рассматриваются в статье на примере русской эмиграции первой волны. С одной стороны, ностальгия-эмоциональное состояние, тоска по родине и прошлому, с другой-действие, направленное на сохранение памяти о них. К л ю ч е в ы е с л о в а : эмиграция; память; эмоции; тоска; ностальгия; Родина; адаптации; идентичность Nostalgia is a phenomenon that perfectly reflects the relationships among emotion, memory, and history. The article examines the causes of nostalgia, factors affecting it, such as: time, circumstances, conditions and place of migration, personal components. It is noted that nostalgia is a personal feeling, always associated with good memories. It has not only an emotional impact on a person, but also leads to certain practical results. They are discussed in the article on the example of the Russian post-revolutionary emigration. On one hand, nostalgia is a sorrow, an emotional distress, homesickness, a certain kind of reflection. On the other hand, it is an action aimed at keeping and preserving the memory of one's homeland, desire, and endeavors to return home.
«Окно в Европу» в культурной памяти: метаморфозы фронтирной метафоры
Journal of Frontier Studies, 2020
Статья посвящается проблеме конструирования представлений о петровской эпохе при помощи метафоры «окно в Европу». Данная метафора с момента своего появления означала преодоление культурных границ между Россией и Европой, разрушенных реформаторской деятельностью Петра I. Она отражала мифологическое восприятие образа российского императора, возродившего страну из небытия. Стереотипное восприятие России после петровских реформ в Западной Европе способствовало рождению рассматриваемой метафоры, ставшей известной из сочинения Ф. Альгаротти. Его фраза, ставшая популярной, была использована А. С. Пушкиным в стихотворении «Медный всадник», в котором в поэтической форме описывается мифологизированный образ Петра I. Пушкинская метафора закрепила в коллективной памяти мифологическое восприятие петровских преобразований, как преодоление культурного фронтира между цивилизованной Европой и варварской Россией. Трансформации метафоры в различные исторические периоды не изменяли ее основных характер...