Коммуникативная провокация как стратегия деструктивного поведения в бытовом конфликте (original) (raw)
Related papers
Провокация как социальное действие- определение феномена в контексте кроссдисциплинарного анализа.
Социодинамика, 2017
Статья посвящена феномену провокации в контексте амбивалентности постмодернистского общества. В статье обозначены предпосылки применения социальными акторами провокаций, среди которых рискогенность, размывание моральных устоев, высокая социокультурная динамика и как следствие этого рационализация социального взаимодействия. Кроме того, затрагивается вопрос мотивации субъектов к применению провокаций. Целью статьи является изучение провокации как социального действия на основе изысканий современных ученых, рассмотрение составляющих стратегии провокационных действий, их характера и возможных целей провокаторов. Методологическую основу работы составил кроссдисциплинарный анализ научной литературы по теме исследования, а также дефиниционный анализ. Полученные результаты дали возможность сформулировать социологическое определение провокации, отражающее более полно его природу, чем существующие в современной науке, а также сделать выводы относительно сущности провокации как социального явления. Исследование показало, что провокация является рискогенной формой социального взаимодействия, во многих случаях - средством борьбы с оппонентом за ограниченные ресурсы и возможности. Провокация представляет собой многоэтапную деятельность, часто сопровождающуюся сокрытием намерений субъекта, нарушением моральных устоев и причинением вреда объекту провокации. Сделанные выводы позволяют продолжить исследование феномена провокации в социологии и наметить пути разрешения конфликтных ситуаций, вызванных применением провокаций. The article is devoted to the phenomenon of provocation in the ambivalent postmodern society. The article outlines the prerequisites for usage of provocations by social actors, among which are riskogenics, “liquidity of moral”, high socio-cultural dynamics resulting in increased rationalization of social interaction. The purpose of the article is researching provocation as social action with consideration of research results by modern scientists, as well as analysis of elements of provocation strategies, their nature and the possible targets of provocators. In terms of research methodology, the article is based on definition analysis and cross-disciplinary analysis of scientific sources on the subject of provocation. The findings have enabled the researcher to formulate a more precise definition of provocation than those suggested before in sociology and to make conclusions regarding the social essence of provocations. The results of the study showed that provocation is primarily a multi-stage process which is driven by an actor concealing his intentions, frequently corrupting moral standards and damaging the object of the provocation. The obtained results enable social scientists to pursue further research of the phenomenon of social provocation and may assist in resolving conflict situations.
Положительная провокация в социокультурной сфере. Отличие положительной провокации от отрицательной.
The subject of this research is the positive provocation, its essence, types, structure, causes, riskiness, as well as the models of positive provocation in sociocultural environment. The object of this research is the provocations, the subject of which desires to achieve positive result for itself and the object of provocation. The author examines the various cases of application of provocation in the areas of philosophy, art, literature, education and social advertising; as well as the diverse models of the use of positive provocation in postmodern society. A conclusion is made that it is caused by the desire of provocateur to motivate the object of provocation for actions, beneficial to both, the subject and the object. The scientific novelty lies in systemic consideration of the forms of positive provocation at the various social levels; as well as in substantiation of conclusion that the positive provocation can be of altruistic nature and carry social importance, is not a method of causing distress, and requires a high level of reflexivity form the provocateur. The relevance of this article is justified by the broad distribution of prevocational practices in modern world and the need for their examination in the negative and positive aspect. The author formulates the definition of positive provocation, and concludes that the instruments of positive provocation at the microsocial level are trust, dishonesty, concealment of true intentions; while at the macrosocial level – the emotional pressure. The positive and negative provocation are ambivalent: negative can become positive, or the other way around, depending on the circumstances. Предметом исследования является положительная провокация, ее сущность виды, структура, причины, рискогенность, модели положительной провокации в социокультурной среде. Объект исследования – провокации, субъект которых стремится добиться положительного результата как для себя, так и для объекта провокации. Автор исследует случаи применения провокации в сферах философии, искусства, литературы, образования и в области социальной рекламы. Также он рассматривает различные модели применения положительной провокации в постмодернистском обществе. Он делает вывод, что её причиной является стремление провокатора создать у объекта провокации мотивацию к действиям, выгодным как субъекту, так и объекту. Методологическую основу статьи составили современные исследования провокации в русле социальных наук, для изучения феномена используются методы анализа, обобщения, синтеза и кейс-стади. Научная новизна работы заключается в системном рассмотрении форм положительной провокации на различных социальных уровнях, в обосновании выводов о том, что положительная провокация, может иметь альтруистический характер и социальное значение, не является способом уничтожения или нанесения ущерба, требует от провокатора высокого уровня рефлексивности. Актуальность исследования обусловлена широким распространением провокационных практик в современном мире и необходимостью их изучения, как в отрицательном, так и положительном аспекте. Автором сформулировано определение положительной провокации, сделан ряд выводов. В частности, отмечается, что инструментами положительной провокации на микросоциальном уровне выступают доверие, обман, сокрытие истинных намерений, на макросоциальном уровне – эмоциональное воздействие.Положительная и отрицательная провокация амбивалентны (отрицательная может стать положительной и наоборот в зависимости от обстоятельств).
Провокация: социофилософские очерки
В российском дискурсе провокация, как правило, представляет собой отрицательно воспринимаемый феномен. По мнению авторов очерков, необходимо различать позитивную и негативную формы провокации. Все зависит от исследователя и ситуации, которую он оценивает. Авторы отходят от чисто негативной интерпретации провокации и раскрывают некоторые ее позитивные смыслы в социальной сфере: освобождение от догм и других форм давления. Когда объект провокации представляет собой серьезную опасность для окружающих, любую ее форму (позитивную, либо негативную) можно рассматривать как «меньшее зло». Оценка любой провокации – это не констатация факта, а ценностное суждение, в основе которого лежит представление того или иного социума о норме. Значительная часть книги посвящена особенностям провокаций в различных сферах и уровнях жизни человеческого сообщества, а также формах их проявления. Для социологов, историков, юристов, специалистов иного профиля, аспирантов и студентов, которые могут использовать очерки как вспомогательный материал при изучении ряда дисциплин.
Актуальные проблемы государственного управления, экономики, юриспруденции и психологии 36 КОНСТРУКТИВНЫЕ ПРОВОКАЦИИ: СУЩНОСТЬ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ А.М.Дружинин, кандидат философских наук, научный сотрудник Кафедры государственного управления и менеджмента Аннотация: В статье проанализированы функциональные особенности и сущность провокаций, выполняющих конструктивную, созидательную социальную задачу. На материале данных накопленных в социологии, психологии, менеджменте, политологии, литературоведении и языкознании показано, что провокационные коммуникации преобразуют социальную действительность в результате создания особого игрового пространства и ориентированы на достижение общего блага. Ключевые слова: провокация; манипуляция; коммуникация; игра.
В статье исследованы причины и механизмы развития массового диссоциативного расстройства, зарегистрированного в феврале-апреле 2015 года в городе Жанаозен (Северный Казахстан). Жанаозен, где добывается 8% всей казахстанской нефти, изначально был вахтовым поселением, предназначенным для кратковременного проживания работников нефтяной промышленности. Из-за сурового климата, некомфортных условий проживания и относительно высоких заработков город стал своего рода центром для миграции этнических казахов, проживающих в других странах бывшего Советского Союза. Жесткое деление на своих и чужих, «нефтяников» и «прочих» создавало предпосылки для рекуррентно текущего внутригородского конфликта, на фоне которого развернулись трагические события декабря 2011 года. Забастовка нефтяников закончилась кровавым побоищем, последствия которого до сих пор достаточно легко диагностируются при помощи стандартных инструментов. Высокий уровень травматического стресса, синдром жертвы, вторичная выгода от травматизации и относительная изоляция «пришлых» создали благоприятный фон для вспышки массового диссоциативного расстройства, которое в сознании горожан ассоциировалось с массовой вакцинацией против кори. 16 февраля 2015 года в городскую больницу было госпитализировано 20 девушек-подростков с судорогами неясной этиологии. В течение последующих трех дней заболели еще 60 детей. Размытый диагноз поствакцинальной реакции вызвал растерянность и панику у населения городка; маленькая больница города оказалась переполненной пациентками и их многочисленными родственниками, создававшими дополнительные препятствия для нормальной работы медицинского персонала. В течение последующей недели количество заболевших продолжало увеличиваться — 195 человек были госпитализированы, еще более сотни находились на амбулаторном лечении. Признаки расстройства соответствовали критериям диссоциативного расстройства по международной классификации болезней 10-го пересмотра. В результате проведенных интервью, фокус-групп и анализа предоставленных материалов авторы статьи описывают историю болезни города во временном промежутке от мая 2011-го до апреля 2015-го и рассматривают основные кризисы, перенесенные его жителями. В качестве объяснения временной связи между противокоревой вакцинацией и массовыми конверсиями у девушек привлечена гипотеза «окончательного удара», логично объясняющая взаимосвязь забастовки нефтяников, вакцинации и эпидемии диссоциативных расстройств в одном отдельно взятом городе. Проведенный анализ показал, что массовое диссоциативное расстройство: • было вызвано наложением «последней капли» на хронический кумулятивный дистресс; • развилось у девочек и юных женщин, имеющих конституциональную предрасположенность; • распространилось по механизму эмоционального заражения; • сопровождалось нейробиологическими изменениями. Ключевые слова: диссоциативное расстройство; эпидемия; травматический стресс; когнитивные схемы.
Дискурсивное переключение как лингвокреативный приём (на материале комических жанров масс-медиа)
Известия Восточного института
В статье описан приём дискурсивного переключения (необычного соединения разных дискурсов) в комических жанрах масс-медиа. Предмет исследования – синтактика, семантика и прагматика контекстов, попавших в сферу действия приёма. Использован метод дискурс-анализа и структурно-семиотический метод. Приём допускает как следование дискурсов друг за другом (стендап, мем), так и одновременное предъявление (пародия). Переключение дискурсов актуализирует семантику противоречия, парадокса, абсурда, создает юмористический или сатирический эффект. Востребованность приёма коррелирует с полидискурсивностью, диалогичностью, фрагментарностью современных медийных текстов.
В: Сборник от IV Лятна школа по PR „Пъблик рилейшънс на изкуството. Изкуството в пъблик рилейшънс“, 2002 г.), ISBN: 954-535-287-6., 2002
Принципно не съществува място по света, исторически отрязък от време или общество, което да е било или да е имунизирано от наличието на конфликти. Различни автори, обособени в отделни теоретични школи и влияния, определят конфликта по различен начин - като черта, същност, архитип на поведение; като предпоставка или като следствие на обществените отношения; като резултат от съперничество, недоверие, жажда за слава и т.н. Но едно всъщност признават и се опитват да докажат всички – конфликтът, ако не по природа, то по принуда, съществува едновременно с човека /конфликти, породени или свързани с икономически, политически, религиозни, социокултурни, психологически и т.н. причини/.
Троллинг как форма провокации в Интернет-пространстве
Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета, 2020
Аннотация. В статье дается анализ троллинга как социального явления, рассматривается его роль в социальном взаимодействии. Троллинг часто является провокацией, так как он дисфункционален и направлен на оказание эмоционального воздействия; тролль, как и провокатор, действует целенаправленно, скрытно и в своих интересах. Троллинг может применяться в социальных интеракциях в сети Интернет для ведения информационной борьбы, манипулирования общественным мнением или проведения PR-кампаний.
В статье осуществляется анализ коммуникативной агрессии в политическом дискурсе современной России. Состояние политического дискурса в сегодняшней России преимущественно ассоциируется с повышенным уровнем агрессии по отношению к политическим оппонентам как внутри страны, так и за рубежом. Основной методологической основой исследования выступает парадигма конструктивизма, выработанная в рамках исследований международных отношений во второй половине двадцатого века, а затем успешно адаптированная сравнительной политологией и политической коммуникативистикой. С точки зрения теории политического конструктивизма рациональные и иррациональные причины использования коммуникативной агрессии в политическом дискурсе современной России, несомненно, имели место. Однако, на современном этапе видна «усталость» от коммуникативной агрессии, падение рейтингов наиболее агрессивных политических программ на телевидении, а также отрицательные социально-экономические и внешнеполитические эффекты.