ПОКОРЕНИЕ КАЗАНИ ГЛАЗАМИ РУССКИХ ЛЕТОПИСЦЕВ: ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ИЗВЕСТИЙ // Средневековые тюрко-татарские государства. 2013. № 5. С. 5-10. (original) (raw)
Related papers
Аннотация. В статье рассматриваются полевые и архивные материалы по истории топонимов (географических названий), а также связанных с ними топонимических пре-даний русских крестьян Южной Сибири (Верхнее Приобье, Алтай). «Обживание» ланд-шафта русскими крестьянами осуществлялось двумя путями: осмысление тюркских и финно-угорских топонимов с точки зрения лексики русского языка; присваивание рус-ских названий в соответствии с национальными представлениями, мировоззренческими установками, образом мышления. Давая новые названия вновь образованным населенным пунктам или неизвестным природным объектам, русские бережно сохранили многие то-понимы иноязычного происхождения до настоящего времени, благодаря чему они могут служить этнографическим источником. Новый материал дает возможность раскрыть механизмы «сочинения» новых топонимов мест поселения, отправными пунктами ко-торого послужили мифы и бытовые истории, имена и прозвища личностей, оставивших по каким-либо причинам свой след в коллективной памяти. Сложившийся корпус топо-нимов и легенд об их происхождении свидетельствует об укоренении русского этноса, сформировавшем в непривычной местности свою этноландшафтную систему. Ключевые слова: русские крестьяне Южной Сибири, этноландшафтная система, топонимические предания, народные топонимы.
Аннотация. В статье рассматриваются полевые и архивные материалы по истории топонимов (географических названий), а также связанных с ними топонимических преданий русских крестьян Южной Сибири (Верхнее Приобье, Алтай). «Обживание» ландшафта русскими крестьянами осуществлялось двумя путями: осмысление тюркских и финно-угорских топонимов с точки зрения лексики русского языка; присваивание русских названий в соответствии с национальными представлениями, мировоззренческими установками, образом мышления. Давая новые названия вновь образованным населенным пунктам или неизвестным природным объектам, русские бережно сохранили многие топонимы иноязычного происхождения до настоящего времени, благодаря чему они могут служить этнографическим источником. Новый материал дает возможность раскрыть механизмы «сочинения» новых топонимов мест поселения, отправными пунктами которого послужили мифы и бытовые истории, имена и прозвища личностей, оставивших по каким-либо причинам свой след в коллективной памяти. Сложившийся корпус топонимов и легенд об их происхождении свидетельствует об укоренении русского этноса, сформировавшем в непривычной местности свою этноландшафтную систему. Ключевые слова: русские крестьяне Южной Сибири, этноландшафтная система, топонимические предания, народные топонимы.
Аннотация. Опираясь на рассекреченные архивные материалы государственных архивных учреждений г. Костаная Республики Казахстан, авторы статьи рассматривают основные проблемы в изучении депортации польских граждан («семей репрессированных из западных областей Украины и Белоруссии») на территорию Казахской ССР в 1940-1941 гг. на примере Кустанайской области. Отдельно освещается реэвакуация лиц польской национальности после окончания Великой Отечественной войны. Констатируется то обстоятельство, что судьбы депортированных в Казахстан польских граждан были предопределены вектором отношений между правительством Польши в эмиграции и руководством СССР, когда политический статус польских граждан развивался поэтапно от «польских беженцев» и «административно-высланных» в начале Второй мировой войны к амнистированным и союзникам в годы Великой Отечественной войны. В работе рассказывается о решениях местных властей в отношении высланных в Казахстан поляков, об оплате их труда, об отношениях с местным населением. Акцентируется внимание на большом практическом значении изучения истории депортации польских граждан в Казахстан и их последующей реэвакуации. Выявленные в ходе работы архивные документы о судьбах депортированных могут быть использованы в поисковой работе по поступающим в государственные и общественные организации запросам граждан Польши, Украины, Белоруссии, Израиля о подтверждении их проживания на спецпоселении, установлении судеб их родных и близких. С возникновением вопросов по реабилитации и поиску сведений о пропавших без вести очень важно установить архивные источники, содержащие персональные данные депортированных лиц польской национальности.
ОБРАЗОВАНИЕ КАЗАНСКОГО ХАНСТВА ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКОВ И ПОТОМКОВ
В статье анализируется проблема образования Казанского ханства и ее восприятие современниками и потомками. Автор выявляет факторы формирования представлений средневековых книжников и историков XVII–XXI веков. Исходя из герменевтического анализа текстов, делаются выводы относительно информативности и достоверности некоторых летописных известий. В источниках XV века мало сведений о возникновении Казанского ханства. Эта тема стала актуальной только в середине XVI века, когда Русское государство проводило активную политику по присоединению Поволжья. Уже в это время русские книжники не имели однозначных представлений об образовании ханства. В итоге в историографии сложились два основных подхода к освещению событий. Сторонники первого подхода утверждали, что Казанское ханство было основано в 1437–1438 гг. ханом Улу-Мухаммадом, другие историки склонялись к тому, что первым казанским ханом был сын Улу-Мухаммада Махмуд, занявший Казань в 1445 году. Причем ни одна из версий образования Казанского ханства не подтверждается хотя бы двумя независимыми источниками. В основе первого подхода лежит сообщение «Казанской истории», второе мнение опирается на известия официальных московских летописцев. В статье выявляется иносказательный характер некоторых сообщений «Казанской истории», которые воспринимались историками буквально и служили источником для реконструкции исторической действительности. Идея насильственного воцарения ордынской династии в Казани имела широкое хождение в официальных источниках в силу того, что она оправдывала военно-диплома¬тические действия Москвы, направленные на покорение ханства. Автор указывает на существование дополнительных сведений о том, что первым ханом был именно Махмуд, а не Улу-Мухаммад, но, вместе с тем, призывает воздержаться от категоричных суждений относительно датировки и обстоятельств возникновения Казанского ханства.
Одной из задач ландшафтного планирования является культурно-географическое районирование. Особенно значимым оно становится, когда объектом выступа-ют музеи-заповедники и другие исторические территории. В статье рассматривается применение концепции культурного ландшафта для районирования конкретной территории — Казанского Кремля. Предлагается культурно-ландшафтный подход к разграничению исторической территории (с учетом архитектурно-исторических свойств территории и с использованием понятия «гений места»). Выделяются восемь культурно-ландшафтных комплексов: представительский, властный, исламский, православный, мемориальный, воинский, управленческий и «тюремный». Описывается место каждого комплекса в пространстве Кремля, историческая преемственность функций, его ментальные характеристики. На основе культурных и планировочных ограничений рассматриваются перспективные направления развития каждого комплекса. Ключевые слова: культурная география, методика районирования, историко-архитектурный комплекс, культурно-ландшафтный комплекс, ландшафтное планирование, гений места. Предварительные замечания. Под историческими территориями понимаются такие территории, для которых важнейшей составляющей является категория наследия [8]. Для таких территорий историко-культурные и природные компоненты играют одинаково важное значение. В исследованиях и проектных работах на исторических территориях хорошо зарекомендовала себя концепция культурного ландшафта [2; 4]. Применительно к малым историческим территориям концепция культурного ландшафта применяется многоаспектно. Одним из методических приёмов является метод культурно-ландшафтного районирования. В результате культурно-ландшафтного районирования исторической территории выделяются культурно-ландшафтные комплексы. Под культурно-ландшафтным комплексом понимается такой пространственный объект, в котором историко-культурные и природные компоненты, элементы материального и нематериального наследия органично связаны друг с другом. Нельзя не отметить ещё одну важную специфику рассматриваемых прикладных работ. Прикладное культурно-ландшафтное районирование малых исторических территорий несёт на себе функции ландшафтного планирования [7]. Этот важный момент связан с тем, что выделенные в результате исследования культурно-ландшафтные комплексы представляют собой не только объекты комплексных исследований, содержащие важную территориальную (историко-культурную и природную) информацию. По сути своей их следует рассматривать в качестве локусов территориального развития.
The Russian war against Livonia that began in 1558 quickly grew into a conflict in which directly or indirectly participated nearly all rulers of the Baltic Sea region. During the Livonian War, Teutonic Knights decided to get back its secularized possessions Prussia (1525) and Livonia (1561/1562) with the help of the Russian tsar. The negotiations demonstrated that albeit Order actually was not willing and able to fight against the King of Poland and Duke of Prussia, the ambassadors accepted the annual tribute of Livonia to the tsar. Ivan IV promised to release the captive Livonian Order’s Master Wilhelm von Fürstenberg and give him an army to conquer the Livonian castles of the Polish king and Gotthard Kettler. A precondition for it was the entry of the Teutonic Order into the war against the king of Poland. The Order was not able to carry it out and actually talks failed. The embassies of the Teutonic Knights in Russia 1563 and 1564 play an important role in the genesis of the idea of the Muscovian vassal state in Livonia. The concept was realized in 1570 when Magnus, the Duke of Holstein was proclaimed the King of Livonia as a «goldovnik» (vassal) of the Russian Tsar. The terms on which Magnus was made the ruler in Livonia were more or less consistent with those the tsar once offered to the Teutonic Order and Fürstenberg.