Святые, избранные и исключительные? Самоидентификация пуритан в раннестюартовской Англии / Saint, Elect, Exceptional? Puritans’ Identity in Early Stuart England (original) (raw)
Related papers
Istoriya, 2022
This publication presents the first Russian translation of a letter from William Laud (7 October 1573-10 January 1645), Bishop of Bath and Wales, to Sir John Scudamore (22 March 1601-19 May 1671), with whom he was associated through friendship and like-mindedness in matters of religion. The letter was a response from Laud to Scudamore's enquiry as to the moral justification for retaining the right to tithe from church lands that his ancestor Sir John Scudamore (c. 1486-1571) had acquired during the reign of Henry VIII. The future Archbishop of Canterbury offers a response reflecting aspects of the controversy surrounding the nature and practice of tithing in the seventeenth century, which is briefly reviewed in the introductory article. The translation of the letter is accompanied by a translation of Canon 45 of the Canons of the Church of Ireland, adopted in 1634 and bearing clear traces of Laudian theology. The authors consider the debate about the nature of the institution of the tithe as one of the instruments of confessional identification, in the context of the concept of the "contested identity" of the Church of England.
2015
В статье анализируется этногосударственная идентичность английских пуритан в раннестюартовскую эпоху. Именно в это время, когда в связи с Реформацией общеевро-пейское христианское единство уже распалось, а национальные идентичности в Европе только начали формироваться, особенно интересно взглянуть на Англию, население ко-торой, в связи с островным положением и особенностями исторического развития, чаще разделяло изоляционистские идеи, нежели его континентальные соседи. Проблема, раз-бираемая в статье, заключается в следующем. В пуританских источниках этой эпохи встречаются, казалось бы, противоречивые высказывания. С одной стороны, многочис-ленны «англоцентристские» заявления (Англия – «избранный народ»), что позволило ря-ду историков говорить о раннем английском «национализме». С другой стороны, пури-тане всегда стремились доказать свою общность с европейским протестантским сообще-ством. Автор статьи приходит к выводу, что кажущаяся «противоречивость» идентично-сти пуритан – представления об «исключительности» Англии и одновременно о европей-ском единстве – объясняется протестантским учением о церкви. Церковь Англии, к кото-рой принадлежали пуритане, была государственной, и потому понятия этнической и ре-лигиозной принадлежности для англичан сливались воедино. В связи с этим, вопрос об идентичности для пуритан фактически был вопросом о том, насколько Церковь Англии отличается от европейских церквей. На основе анализа пуританских богословских сочи-нений и проповедей автор делает вывод о том, что пуритане прежде всего чувствовали свою принадлежность к европейскому протестантскому миру: они считали церковь Ан-глии органической частью кафолической церкви (в христианском контексте представле-ния об «исключительности» церкви приравнивались бы к расколу). Уверенность же в особой милости Бога к церкви Англии вызывала у пуритан не чувство превосходства над европейскими церквями, а обеспокоенность в связи с ответственностью своей церкви за судьбы христианства. Таким образом, говорить об англоцентричности пуритан в ранне-стюартовскую эпоху кажется преждевременным. The article examines the ethnical and civil identity of the English Puritans in the Early Stuart epoch. This period, characterized by the collapse of the European confessional unity due to Reformation, and the rise of national identities in Europe, is especially interesting for investi-gation of identity-building process in England, as her people due to the insularity of their country and distinctive traits of historical process, more often than their European neighbours claimed the isolationist ideas. The main issue dealt with in the article, is as following. The Puritan sources of the period provide a researcher with seemingly controversial ideas. On the one hand, there are numerous “anglocentric” statements (like England being a “chosen nation”), which made some historians state the existence of the early English “nationalism”. On the other hand, the sources make it evident, that the Puritans sought to prove their unity with the European Protestant communion. The author of the article arrives to the conclusion that the contradiction of the Puritans’ identity (the concepts of the English exceptionalism and of the European unity at the same time) are explained well by the Protestant ecclesiology they shared. The Church of England, to which the Puritans belonged, has been a national church, and this is why the concepts of national and religious identities merged into one for her members. This is why the issue of identity, in fact, meant to a Puritan an extent, to which the Church of England differed from the European churches. Basing on the analysis of the Puritan theological works and sermons, the author arrives to the conclusion that, first of all, the Puritans felt they belonged to the European Protestant world, as they considered the Church of England to be an integral part of the “Catholic” univer-sal church (according to the Christian ecclesiology, a church exceptionalism would mean a schism). The belief in God’s grace granted to England did not arouse among them the feeling of superiority over the European churches, but caused a concern of the responsibility for the future of the Christianity their church assumed. Thus, it seems not appropriate to claim the existence of anglocentric identity of the Puritans in the early Stuart epoch.
Dialog so Vremenem, 2023
In their article, the authors explore Richard Hooker's critical attitude to the idea of the adiaphoric nature of church ritual that was prevalent in the Elizabethan Church of England. The role of liturgy in the process of identification is demonstrated through the theoretical formation of the collective identity of the orthodox wing of the reformed English Church. The methodology of historical analysis, semiotics of theological sign systems, and the "archaeology" of liturgy was applied. Conclusion: The identification value of the ritual lies in its stereotypical and signifying nature as well as its social identity. A crucial role in the 'rehabilitation' and theoretical justification of liturgy under Elizabeth I was played by the theological and liturgical principles, the validity of which was advocated by Richard Hooker.
К характеристике культа святых в династии Рюриковичей домонгольского времени
Европа святых: Социальные, политические и культуррные аспекты святости в средние века. М., 2018 (с. 253-260), 2018
Культ святых в роду Рюриковичей теснейшим образом связан с рецепцией христианства и почитанием святых в той стране, где они правили. В княжеской среде домонгольской Руси преобладала тенденция к «синкретическому» почитанию святых, к своеобразному накоплению и объединению святых покровителей. Князь, получив крестильное имя в честь определенного святого, например, в честь Андрея Первозванного, особым образом чтил не только апостола, но и всех небесных тёзок Андреев, как то Андрей Стратилат, Андрей Критский, Андрей Юродивый… Тезоименность становилась своеобразным стержнем, объединяющим всех носителей этого имени, живых и умерших, земных правителей и святых. Сам по себе обычай уподобления на основе совпадения имен, разумеется, очень древний, обладавший к XI в. собственной богатой традицией в общехристианской практике. На Руси при этом он очень хорошо совмещался с традиционным обычаем уподобления нового члена рода умершему предку с помощью имени. Каждый вновь нарекаемый Андрей, таким образом, уподоблялся всем свв. Андреям и всем своим предкам-князьям, прежде носившим это имя. С другой стороны, особые отношения связывали члена правящего рода и со святыми покровителями своих ближайших родичей, отца, матери, деда, прадеда. Хотя строгого запрета на совпадение христианских имен ребенка с именами живых отца и деда в домонгольской Руси не было, чаще всего имена им все же подбирадись разные. Разными были, соответственно, и небесные покровители. Таким образом, князь по имени Федор чтил, например, Федора Тирона и Федора Стратилата -своих небесных тезок воинов, а также всех свв. Андреев, тезок своего деда и дяди, а возможно и нескольких свв. Георгиев, тезок своего прославленного прадеда.
Социальная база и культурное влияние пуритантизма в Англии в реформационный период
2015
YEROKHIN V. N. Social Basis and Cultural Influence of Puritanism in England during Reformation PeriodВ статье рассматриваются проблемы определения социальной базы и наиболее характерные черты английского пуританизма, его влияние на английскую культуру. Автор также рассмотрел и суммировал взгляды современных британских историков на эти проблемы
Вестн. Рос. гос. гуманит. ун-та. М., 2018. № 3 (36), ч. 2: Arbor mundi = Мировое древо; вып. 25. С. 248–263., 2018
The author compares the perception of the pagan past in early historical writing of Anglo-Saxon England and Old Rus. The earliest extant Rus historiographic work, the Kievan Primary Chronicle (Povest’ vremennykh let) of the 1110s depicts the deeds of 9th- and 10th-century pagan princes in rather neutral terms. Although the annalist clearly condemns paganism, he perceives and narrates the pagan period as a legitimate part of his own state’s history. Similar attitude can be seen in some smaller early Rus texts, as well as, presumably, in 11th-century texts-predecessors of the Primary Chronicle. In Venerable Bede’s Ecclesiastical History of the English People (completed in 731), at first glance, the attitude towards the pagan past of the Anglo-Saxons is different: Bede does not narrate this period, he only mentions it several times. Nevertheless, it can be shown that Bede’s own perception of the pagan past was quite similar to that of the early Rus historical writers. The same attitude can be followed in some smaller or later texts such as royal genealogies, the Anglo-Saxon Chronicle, etc. However, in both countries one can find examples of lists of rulers including only Christian ones. В статье сопоставляется восприятие языческого прошлого в раннем историописании Англии и Руси. В «Повести временных лет» 1110-х годов деяния князей-язычников описываются и воспринимаются как неотъемлемая часть истории государства и династии. Схожее отношение можно проследить в ряде других текстов, равно как и, вероятно, в текстах-предшественниках «Повести временных лет». «Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного, на первый взгляд, демонстрирует иное отношение к языческому прошлому англосаксов: оно не излагается систематически, только упоминается несколько раз. Однако ряд наблюдений показывает, что относился к языческому периоду Беда примерно так же, как и древнерусские историописатели: считал его неотъемлемой частью истории своей страны. Такое же отношение можно проследить и в других англосаксонских текстах. Тем не менее в обеих странах составлялись и перечни правителей, ограничивавшиеся периодом после принятия христианства.
The paper deals with the history of communication which was carried out by the Anglican Church churchman on the one side and by St. Philaret of Moscow on the other in the 1810–1860. The author distinguishes three main directions in this process. The fi rst and the earliest one is the activity during the work of the Russian Bible society in the fi rst quarter of the 19th century. The work with St. Philaret’s British partners — R. Pinkerton and J. Patterson was fruitful, but in 1826 RBS was closed and this line was discontinued. The second — dialog with Anglican churchman within the early ecumenical process. Since W. Palmer’s visit in Russia in 1840 this direction was quite saturated till the very death of St. Philaret. Finally, third and less explored direction was his communication within the development of the Anglican social, ecclesiastic and academic network all over the world without any ecumenical intention. The most remarkable personality there was British church historian A. P. Stanley who was devoted admirer of the Moscow metropolitan and vastly popularized his name in the British society. This three directions can be associated with three traditional «branches» within 19th century Anglican Church — fi rst — the Low Church, second — the High Church, third — Broad Church. Keywords: St Philaret (Drozdov), the Anglican Church, The History of interconfessional dialog in the 19th century Russia, Orthodox-Anglican relation in the 19th century, foreigners in the 19th century Russia.