СТРАТЕГИИ ФОРМИРОВАНИЯ ЭСТЕТИКИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБРАЗА (НА ПУТЯХ К ИССЛЕДОВАНИЮ ТЕЛА, ЛИЦА, И ИМЕНИ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ)// STRATEGIES FOR THE FORMATION OF THE AESTHETICS OF THE HUMAN IMAGE (ON THE WAY TO THE STUDY OF THE BODY, FACE AND NAME IN RUSSIAN CULTURE) (original) (raw)
Related papers
МОЙ ОПТИМИЗМ -СДЕРЖАННЫЙ»: О ФИЛОСОФИИ, ОБРАЗОВАНИИ И ЧЕЛОВЕКЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ
КОНЦЕПТ: философия, религия культура № 2, 2019
Аннотация. В основу статьи легла беседа заместителя главного ре-дактора журнала «Концепт», заведующей кафедрой философии МГИМО МИД России, профессора М.В. Силантьевой с деканом философского фа-культета МГУ им. М.В. Ломоносова, член-корреспондентом РАН, доктором философских наук В.В. Мироновым. Проблемы, задающие вектор инноваций в области образования, связа-ны сегодня не только с глобализацией и её многочисленными следствиями, включая унификацию, цифровизацию и общее снижение престижа обра-зования в массовой культуре, включая попытки дискредитации гумболь-дтовской модели университета-самой инновационной на сегодняшний день. Не меньшее значение для российского образования имеют его «внутренние» проблемы. В их числе-разрушение мотивированности студентов как один из ре-зультатов ЕГЭ, последовательное снижение доли гуманитарной составляющей в аудиторной нагрузке, а также перегруженность учебных планов в силу отсутствия системы индивидуальных образовательных треков. Поиск путей и средств решения этих проблем требует, помимо прочего, ана-литического рассмотрения места и роли философии в современной системе рос-сийской науки и образования. Что, в свою очередь, предполагает уточнение воз-можностей и границ философского знания (и знания как такового) применительно к запросам современного общества. В этой связи уместно обратиться к идее И. Канта о делении философии на два основных типа: «школярскую философию» и философию в широком смысле слова. Первая предполагает системное приобщение человека к теоретической культуре на уровне довузовской подготовки (как это де-лается в ряде стран Европы, например в Германии и Франции), предполагает учёт «проблемы перевода» и формирование представлений о связи национальной и ми-ровой науки. Вторая «разновидность» философии может быть описана как внев-ременное смысловое пространство, «царство смысла». Его онтологизация в своё время обеспечила глубинную связь философии и науки, утвердив тезис о возможном существовании закона, пронизывающего природу и позволяющего с помощью умоз-рения выявлять неизменное в изменчивом. Соответственно для изучения второго типа философии «школярство» не годится. Все это становится особенно важным в практике преподавания философии в си-стеме высшего образования. Здесь необходимо учитывать, что философия-двой-ственная форма сознания, которая опирается как на рационально-теоретические компоненты-вектор, направленный к науке, так и на ценностно-эмоциональные, связанные с иными способами постижения бытия, кроме научного-искусство, ре-лигия и др. В этом смысле философия является центральной дисциплиной, влияю
РУССКИЙ ИДЕОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ. МИР ЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕК В ОКРУЖАЮЩЕМ ЕГО МИРЕ
2011
Словарь - последний крупный научный проект, над которым работала акад. РАН Н.Ю. Шведова: ею разработаны теоретические основы словаря, его структура, строение и состав словарной статьи, написано и отредактировано более половины словарных статей. Словарь - опыт создания лексикона нового жанра - идеографического словаря концептов, который опирается на идеи (обобщения), заключенные в самом языке, его организующие и скрепляющие его внутреннее строение. Методами идеолексикографии здесь представлены языковые средства концептуального членения мира и показано, что такое членение, во-первых, первично диктуется лексической системой языка и, во-вторых, находится в непосредственной связи со смысловым строем языка. В словаре описано 80 основных концептов и тех единиц, которые образуют ближайшее лексическое окружение концепта. Аналогов нет в мире.
Лучевые височные кольца - этнокультурный индикатор радимичей, северян, вятичей. Их происхождение сначала связывали с исламским Востоком и Ираном Сасанидов, затем с Великой Моравией, заимствовавшей технику у Византии. Постулируется поэтапный генезис восточнославянских колец под влиянием болгаро-византийского ювелирного дела до середины IX в., а затем украшений эмирата Саминидов в Средней Азии. В Таджикистане и Самарканде до сих пор бытуют семилучевые височные кольца в технике филиграни. Славянские украшения проще: отлиты в технике ложной зерни. Мост меж славяно-византийским и ирано-мусульманским миром - алано-болгарская салтовская культура Хазарского Каганата, Дунайская и Волжская Болгария, влиявшие на потестарные элиты славян. Дуальное происхождение лучевых височных колец иллюстрирует гетерогенность русской культуры. Between Moravia and Maverannahr: on the origin of radial temple rings and the heterogeneity of Russian culture Shinakov E.A., Chubur A.A. Radial temple rings are ethnocultural indicator of Radimichi, Severyane and Vyatichi. Their origin was associated with the Islamic East and the Sassanid`s Iran, then with the Great Moravia which took Byzantium technique. The phased genesis of the East Slavic rings under the influence of the Bulgarian-Byzantine jewelry until the middle of the 9th century, then the adornments of the Emirate of the Saminids in Central Asia is postulated. In Tajikistan and Samarkand there are still seven-pointed temples rings in the filigree technique. Slavic jewelry is simpler, it's cast in the technique of false grains. The bridge between the Slavic-Byzantine and Iranian-Muslim worlds is the Alan-Bulgarian culture of Khazar Kaganate, the Danube and Volga Bulgaria, which influenced the elite of the Slavs. The dual origin of the temples ray rings is illustrates of the heterogeneity culture of Ancient Rus. ________ МОДЕРНИЗАЦИЯ КУЛЬТУРЫ: ОТ ЧЕЛОВЕКА ТРАДИЦИИ К КРЕАТИВНОМУ СУБЪЕКТУ Материалы V Международной научно-практической конференции. В 2-х частях.Самара, 2017. С. 225-232
ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЕ ОСНОВАНИЯ ПОНИМАНИЯ ЧЕЛОВЕКА. ОТ ПЛЯШУЩЕГО ТРОСТНИКА К ТРОСТНИКУ МЫСЛЯЩЕМУ
В статье рассматривается вопрос означивания человека посредством метафоры о тростнике. На основе собранного филологического материала автор статьи определяет линии развития историко-культурного понимания человека и эволюцию его представления на основе многочисленных примеров, связанных с письменным творчеством. Отдельным вопросом автор рассматривает историю представлений о человеке как мыслящем тростнике. Выясняется, что автором метафоры «мыслящий тростник» на российской почве вслед за Б. Паскалем явился выдающийся русский поэт Ф.И. Тютчев. Представлены основания для установления базы метафоры, которой, вероятно, являлась письменная культура.
Верхневолжский филологический вестник. 2019. № 1 (16). С. 8– 16., 2019
Статья следует в русле исследований, проводимых Ярославской культурологической школой по вопросу корреляции концептов «массовая культура» и «творческая личность». Констатируя тот факт, что сложившиеся в науке представления относят собственно феномен массовой культуры к XX столетию, авторы работы отмечают, что ряд мыслителей обращается уже к веку девятнадцатому в поиске истоков тех особенностей коллективной психологии, которая отличает массовую культуру в ее современном научном понимании. В связи с этим наибольшее внимание в теоретической части работы уделено мнениям также мнениям М. Горького, А. В. Захарова, Т. С. Злотниковой в поисках истоков концепта массовой культуры в традиционном представлении о мещанстве. Методологически авторы исходят из положения Ортеги-и-Гассета о поисках оппозиции массовая vs элитарная культура вне привычных сословных или идеологических рамок (аристократия и плебс и т.д.) Делается попытка на основании анализа русской художественной литературы XIX века выстроить бинарную оппозицию «мещанство vs творческая личность», рассматривая феномен мещанства как прото-массовую культуру по отношению к массовой культуре XX века. Исследуя литературные образы т.н. «лишних людей», традиционно противопоставляемых «среде», в которой им приходится обращаться, авторы делают попытку выделения типов, которые по тем или иным параметрам и в той или иной мере могут претендовать на современное представление о «творческой личности». Проблематика статьи разрабатывается на основе анализа произведений А. С. Грибоедова, Н. Г. Помяловского, Н. Г. Чернышевского, В. А. Слепцова, И. С. Тургенева, с привлечением работ русской литературно-критической школы / The article enlights the research carried out within the Yaroslavl School of Cultural Studies project concerning correlation of the concepts of “mass culture” and “creative person”. Acknowledging the fact that the prevailing in science views relate the actual phenomenon of mass culture to the 20th century, the authors draw attention to the fact that a number of scholars look at the century nineteenth in search of the origins of those features of collective psychology that distinguishes popular culture in its modern scientific understanding. In this regard, in the theoretical part of the work, the most attention is also paid to the opinions of M. Gorky, A. V. Zakharov, T. S. Zlotnikova, in search of the origins of the concept of popular culture in the traditional notion of philistinism. Methodologically, the authors proceed from the position of J. Ortega y Gasset on the search for opposition to the mass vs elite culture outside the usual class or ideological framework (aristocracy and plebs, etc.) An attempt is made on the basis of an analysis of the 19th-century Russian literature to build a binary opposition “bourgeois vs creative person” considering the phenomenon of philistinism as a kind of proto-mass culture in relation to the mass culture of the XX century. Exploring the literary images of the so-called “odd people”, traditionally opposed to the social environment in which they have to turn, the authors try to identify types that, according to certain parameters, can claim to be an idea of a “creative personality”. The subject matter of the article is developed through the analysis of the works of A. S. Griboyedov, N. G. Pomyalovsky, N. G. Chernyshevsky, V. A. Sleptsov, I. S. Turgenev.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ КАК МЕХАНИЗМ РЕПЛИКАЦИИ И «ЗОЛОТОЙ ВЕК» РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Что такое «хороший» художественный текст? Чем он отличается от «плохого»? Ответ на эти простые вопросы не прост для литературоведа. Один из возможных вариантов здесь -уклонение от ответа («филолог не должен заниматься оценкой текстов, как энтомолог не должен оценивать красоту бабочек»). Эта уловка, однако, очевидным образом противоречит иерархичности как основополагающему принципу культуры (в том числе -литературной); если иерархия текстов -обязательный атрибут живой системы, то литературовед обязан объяснить, как и почему она складывается. Опуская редукционистские и метафизические варианты ответа на заданные вопросы (сводящие «значимость» текста к его «содержанию» и стоящему за ним индивидуальному/коллективному «духовному опыту»), напомним читателю главу из первой части «Анализа поэтического текста» Ю. М. Лотмана, где, во-первых, отмечена историческая относительность оценки текстов и, вовторых, предложен ответ, связанный с общей концепцией книги, опирающейся на теорию информации:
МАСКУЛИННОСТЬ И ФЕМИНИННОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ РУССКОГО МОДЕРНИЗМА: СЛУЧАИ БЛОКА И ЦВЕТАЕВОЙ
МАСКУЛИННОСТЬ И ФЕМИНИННОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ РУССКОГО МОДЕРНИЗМА: СЛУЧАИ БЛОКА И ЦВЕТАЕВОЙ || Вестник Томского государственного университета. 2019. № 448. С. 30-34., 2019
Статья посвящена сопоставлению двух «систем гендерных координат» эпохи модернизма - А. Блока и М. Цветаевой. В результате анализа как художественных текстов, так и прямых, публицистических высказываний делаются выводы о разрушении гендерного эссенциализма в творческом сознании Блока и Цветаевой и об общей для них идее «нового» человека, который бы соединил в себе «женственное» и «мужественное» и тем самым стал существом высшего порядка. This article examines the constructing of gender in the Russian Modernist literature based on the works and life-building practices of two authors: Alexander Blok and Marina Tsvetaeva. Both poets create new (though relying on the long mythological and philosophical tradition) concept of femininity, but, in the case of Tsvetaeva, this novelty is radical, and, in the case of Blok, it is more related to the tradition. Tertium comparationis for these two cases is the fact that the important integral part of both poets’ artistic worlds was the gender-nonconforming figure of the female warrior. For Tsvetaeva, this image represents her alter ego (the main lyrical mask). For Blok, such a mask was the male warrior, and the female warrior was another fundamental plot actor. Thus, Blok’s lyrical hero appears in the most traditional role of the patriarchal culture, that of the warrior. But much less traditional is the fact that the main plot of Blok’s works, i.e. the Sophian myth with Gnostic origins, develops in two variants: not only of the imprisoned, enchanted and sleeping World Soul waiting to be rescued by the hero, but also of the hero which is kept by the forces of evil and ultimately released by the Sophia-like heroine. The traditional concept of male superiority is, therefore, partly overthrown in Blok’s artistic practice, but, in his direct statements, the poet usually stresses the affinity between the “heroic” and the “masculine”. It is also taken into consideration that Blok did not equate “masculine” with “male”, “feminine” with “female” and believed that the birth of the “new man” would happen as a union of the “masculine” and “feminine” elements. Tsvetaeva constructs gender, in particular, feminine, in a much more radical way than Blok. Her lyrical heroine is gender-nonconforming, masculinized (while Blok’s lyrical hero is rather conventional in gender sense) and not only infinitely superior to male characters who are, in turn, feminized and/or infantilized, but often does not need them at all: as a saint prophet, God’s herald on Earth renouncing flesh in general or as an Amazon despising men but not women. Her favorite heroines are androgynous, possessing both masculine and feminine traits (same as Tsvetaeva herself did, in her own opinion and in the opinions of others). Thus, the texts of both poets reflect the idea of the creation of the new, androgynous human who would be the creature of a higher order transcending the earthly baseness: the idea which was in the air of the Silver Age.
ICSP «NEW SCIENCE» eBooks, 2022
The article reveals the process of evolution of critical thinking as an educational technology, substantiates the reasons for its use in teaching a foreign language. Analyzes the perspective of introducing the technology of critical thinking into the process of teaching Russian as a foreign language. Recommendations are outlined for the further design of communicative tasks based on the development of basic critical thinking skills.