Опоздавшие быть первыми: опасности Латинской Америки в путевых заметках русских путешественников к. XIX – н. XX в. / Late to be the first: dangers of Latin America in Russian travelers' notes at the end of XIX - beginning of XX c. (in Russian) (original) (raw)
Related papers
In XIX - b. XX centuries Russian writers, artists, journalists and just travelers visited Argentina, Brasil, Mexico, Cuba, Chile and other countries. They witnessed the regime of Rosas in Argentina, the imperial and republican periods of Brasilian history, the government of Porfirio Diaz en Mexico, the struggle for independence in Cuba (three of them participated as volunteers in 1896) etc. It's the history and analisys of the Russian "discovery" of Latin America countries reflected in their diaries and memories which, in the end, reflect the Russia of the same period. ESPAÑOL El estudio de dra Kristina Buynova, historiadora, especialista en la historia de Rusia del siglo XIX - inicios del siglo XX, está dedicado a los viajeros rusos que visitaron distintos países de América Latina a lo largo del período cuando el mundo europeo, tras reactivar las investigaciones de la riqueza de estas tierras, también empezó a desarrollar lo que hoy se llama turismo. A diferencia de las grandes potencia europeas de aquella época o EEUU, nuestro país nunca había tenido interés económico en el continente (salvo al proyecto de Fort Ross en Alta California, que duró entre los años 1812 y 1841). Más bien se puede hablar de la admiración que le inspiraba la idea de un mundo nuevo, salvaje y cándido, suntuoso y vulnerable, exótico y lejano pero, tal vez, tan parecido al nuestro. Ávidos lectores de la obra de Alejandro von Gumboldt, La Pérouse, Alcide d'Orbigny, Charles Darwin, orgullosos de los éxitos y méritos de las circunnavegaciones rusas de Krusenstern y Bellingshausen, curiosos por las notas de viaje de sus contemporáneos europeos, obsesionados por las novelas de Thomas Mayne-Reid, Fenimore Cooper, Julio Verne, los viajeros rusos absorbieron la experiencia del Viejo Mundo, la enriquecieron con su perfil algo asiático, de estepas, del clima duro, de gente curtida pero hospitalaria, de poesía de Pushkin y filosofía de Tolstoy, y la trajeron al Nuevo Mundo. Parecía que todo sería diferente: el aire, los colores, las caras, la política. La exuberante naturaleza trópica fascinaba a unos y agobiaba a otros. Los paisajes de pampa les recordaban la estepa rusa. Las sierras, el Cáucaso. La paleta de colores de la gente daba un toque irrepetible a cada región, haciéndola única en su fusión de culturas. Las instituciones políticas republicanas, tan lejanas de los ideales de la monarquía, curiosamente no parecían hacerles pensar a los viajeros rusos en una alternativa. La trata de esclavos y el mismo instituto de esclavitud sí, volvía insoportable el mero recuerdo de la situación de los siervos de la gleba rusos. A primera vista a los ciudadanos del lejano y desconocido país nórdico se les solía tratar como si fueran extraterrestres, o, en el mejor de los casos, confundir con los inmigrantes judíos (en el Cono Sur). Para los latinoamericanos resultaban ser tan exóticos como lo eran los propios anfitriones para los viajeros. A través de este espejo deformado los antípodas se miraban y reconocían sus propios rasgos. Los rasgos que, a fin de cuentas, compartimos los humanos.
2018
АННОТАЦИЯ В докладе исследуются прагматические и лингвистические особенности описания кругосветного плавания Ф. Ф. Беллинсгаузена, изданного в 1831 г. В его тексте соединяются элементы трех речевых систем-деловой, научной и художественной. Это было обусловлено тем, что описание путешествия Беллинсгаузена выполняло несколько задач: оно было отчетом Морскому министерству об экспедиции, фиксировало результаты научных наблюдений и экспериментов и одновременно знакомило широкую публику с полученными сведениями. Язык путешествия Беллинсгаузена демонстрирует активное взаимодействие делового и научного стилей в первой половине XIX в., поскольку целый ряд научных исследований проводился по инициативе ученых комитетов министерств, а их результаты фиксировались в ведомственных изданиях. ABSTRACT The paper investigates pragmatic and linguistic features of the description of the circumnavigation under the direction of Fabian Gottlieb Thaddeus von Bellingshausen, published in 1831. In this text, elements of official, scientific and belletristic speech systems are combined because it had several objectives: was a report about the expedition to the Ministry of the Navy, recorded the results of scientific observations and experiments and simultaneously acquainted the general public with the information received. The language of Bellingshausen's expedition demonstrates the active interaction of styles of official documents and scientific prose in the first half of the 19th century, as many scientific studies was conducted on the initiative of the ministries' scientific committees, and their results were recorded in departmental publications. Ключевые слова: травелог; путешествия; русский язык XIX века; деловой стиль; научный стиль; художественный стиль. URL: http://stel.ub.edu/slavia/wp-content/uploads/%D1%81%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%BA\_%D0%9C%D0%9A%D0%A0-%D0%91%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%BD%D0%B02018.pdf
БОГАТЫРЕВ А.В. ПЕРВЫЕ РОССИЯНЕ В ЗАРУБЕЖНЫХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ: И.В. ТЯПКИН // ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ. 2022. № 1 (22). С. 7–16.
Вызовы современности заставляют расширять контакты с иностранными образовательными учреждениями. Интерес к подобным попыткам, к которым относится эпизод обучения за границей россиянина Ивана Тяпкина, рос, возрастал и в прошлом. Несмотря на некоторые утверждения, точное место учебы Тяпкина остается неизвестным. Полярные оценки историков возникли из результатов этого обучения, показанных Иваном в речи польскому королю Яну III. Изученные материалы не позволяют согласиться с отдельными авторами, преувеличивающими значение случая Ивана Тяпкина для российской истории.
В статье рассмотрены представления А.Д. Столыпина (1822–1899), отца реформатора Петра Столыпина, о польском вопросе, истории Литвы и исторических связях между российским государством и литовцами. Заинтересовавшись историей земель бывшего Великого княжества Литовского во время службы в Вильне в 1860-х гг., А.Д. Столыпин стал автором нескольких исторических работ, а также пьесы «София». В целом следуя исторической концепции, разработанной Н.Г. Устряловым, и признавая разделение в XIII в. Руси на две части – восточную и западную, «Литовскую», А.Д. Столыпин стремился доказать «исконную русскость» этого края. Представление об общем русско-литовском историческом наследии обосновывалось идеей преемственности в государственности Киевской Руси, Великого княжества Литовского, а затем и Российской империи. The article considers views of A.D. Stolypin (1822–1899), father of the reformer P.A. Stolypin, on the Polish question, the history of Lithuania and the historical ties between the Russian state and Lithuanians. Interested in the history of the lands of the former Grand Duchy of Lithuania while serving in Vilna in the 1860s., A.D. Stolypin became the author of several historical works, as well as a play “Sofia”. Following the historical concept of N.G. Ustrialov and recognizing the division of Rus' into two parts – eastern and western, “Lithuanian”, in the XIII century, A.D. Stolypin sought to prove the “primordial Russianness” of this region. The idea of the common Russian-Lithuanian historical heritage was justified by the notion of continuity in the statehood of the Kievan Rus', the Grand Duchy of Lithuania and the Russian empire.
Концепт: философия, религия, культура | Concept: Philosophy, Religion, Culture, 2021
The author studies the Latin American writers’ visits to the USSR from 1954 till beginning of 1960s realized via the Foreign Commission of the Union of Soviet Writers. After Stalin’s death, the activity of all departments of the Commission expanded significantly; the lists of those invited from abroad now included writers who were absolutely loyal to the USSR as well as new and yet unknown names. As a result, the staff of the Foreign Commission had to face an unprecedented pluralism. Based on the Commission’s Spanish and Portuguese translators’ reports, stored in the Russian State Archive of Literature and Art, the study analyses the criteria based on which the stay of a guest was perceived as favorable or undesirable for continuing cooperation in order to improve the image of the USSR in foreign literary circles. The study also analyses somewhat of a loyalty marker, reflecting the guests’ perception of the results of the XX Congress of the CPSU and the state of Soviet-Chinese relations as sensitive topics important for the political self-determination of communist writers. The study of these new sources allows us to conclude that when choosing new foreign partners, the Foreign Commission often relied on the advice of its’ “faithful friends”, and the protégés of the latter did not always withstand the test of compatibility with the Soviet regime. At the same time, there was no specific criteria for the new friends’ selection. The translators, who were the first to report on the visit, were invited from outside, sometimes just for one particular job; they did not receive clear instructions from the Commission and were guided by their own ideas about the importance of the writer in their care and the expediency of cooperation with him. Later their opinion could not be taken into account; presumably, it was the journalistic and novelistic production of the invited writers published as a result of the visit to the USSR that was of greater importance to decide whether they were worth further attention. The study reviews Soviet Writers’ Union cooperation with P. Neruda, F. González-Urízar, N. Parra, V. Teitelboim, A. Cassigoli, F. Coloane (Chile), J. Amado, M. Rebelo, E. de Moraes, G. Figueiredo, H. Silveira (Brazil), I. Abirad, J.C. Pedemonte, M. Rosencof (Uruguay), N. Guillen, C. Leante, O. Hurtado, Samuel Feijoo (Cuba), E. Barrios Villa (Bolivia), C.A. Leon (Venezuela). Статья посвящена визитам писателей из Латинской Америки в СССР c 1954 до начала 1960-х гг. по линии Иностранной комиссии Союза советских писателей (ИК ССП). После смерти Сталина работа всех отделов Комиссии значительно расширилась; списки приглашённых из-за границы отныне включали и безусловно лояльных СССР коллег, и новые, ещё неизвестные имена. В результате сотрудникам Иностранной комиссии пришлось столкнуться с невиданным плюрализмом. На основе отчётов испанских и португальских переводчиков ИК ССП, хранящихся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), рассматриваются критерии, по которым пребывание иностранного деятеля воспринималось как благоприятное или нежелательное для продолжения сотрудничества с ним с целью улучшить имидж СССР в заграничных литературных кругах. Отдельное внимание в статье уделяется своеобразным маркерам лояльности: оценкам гостями результатов XX съезда КПСС и состояния советскокитайских отношений как чувствительных тем, важных для политического самоопределения писателей-коммунистов. Изучение источников позволяет сделать вывод, что при выборе новых заграничных партнеров ИК часто полагалась на советы уже состоявшихся «друзей», а протеже последних не всегда выдерживали проверку на совместимость с советским режимом. Конкретных критериев оценки не было. Переводчики привлекались со стороны, чётких инструкций от Комиссии не получали и руководствовались собственными представлениями о важности своего подопечного и целесообразности сотрудничества с ним. Впоследствии мнение переводчиков могло и не учитываться; предположительно, большее значение имели опубликованные по результатам визита в СССР публицистические и художественные произведения приглашённых писателей.
V.I. Kolesov, D.V. Sen’ “ACCOMPANYING HERE THE ORIGINAL PAPER CAME FROM THE MOST VENERATED MUSTAFA PASHA OF ANAPA AND A TRANSLATION FROM IT…”: RUSSIAN-OTTOMAN COMMUNICATION’S PRACTICES AT THE NORTHERN BLACK SEA COASTSHORE (1792—1828) // MAIASP. 2020. #12
Статья посвящена российско-османскому взаимодействию в конкретный исторический период (1792-1828 гг.), когда крепость Анапа являлась центром османских владений на Северо-Западном Кавказе. Исследуются поводы и причины разных коммуникаций, их акторы и случаи устного и письменного взаимодействия, а также тексты писем. Анализируются формы коммуникации (переписка, устные сообщения, дипломатические переговоры) местных и иных российских элит с анапскими пашами и с их представителями. Выявлено и проанализировано несколько десятков писем и сообщений. Обращено внимание на языки анализируемой коммуникации (османо-турецкий, русский, армянский, греческий), а также на состав переводчиков и акторов устных сообщений, включая курьеров и посредников-как чиновников, так и других лиц, окказионально привлекаемых обеими сторонами к развитию диалога. В ходе анализа письменных документов, помимо анализа их языков, изучена структура текстов, т.е. их индивидуальные формуляры, состоявшие из набора лексических единиц. Сделан вывод о системной устной и письменной российско-османской коммуникации в регионе на протяжении более тридцати лет. The article is devoted to Russian-Ottoman interaction at the concrete historical period (1792—1828). In this time the fortress Anapa was the center of Ottoman domain at the North-Western Caucasus. The communication occasions and reasons, actors and cases of the oral and writings, texts of messages are explored. The authors analyzed forms of interaction (correspondence, oral communications, diplomatic negotiations) between Russian regional officials and the Anapa’s Pasha and his administration. The few dozens of various messages were revealed and analyzed. Languages of these communications (Ottoman Turkish, Russian, Armenian, Greek, and French), the interpreters’ personalities, actors of oral messages, mediators and couriers were in research focus. Besides, the documents structures (different forms) wereinvestigated. The authors made the conclusions about system interaction between the two opposite sides for over 30 years in this region.