Власть, заводчики и рабочие: от социальных конфликтов к революции. Рецензия на книгу Д.В. Гаврилова (original) (raw)
Related papers
Сперанский А.В., Кузнецов В.Н. Власть, заводчики и рабочие // Вестник ЮУрГУ. Серия «социально-гуманитарные науки» 2019. Т. 19. № 2. С. 110-113.
Представлен анализ содержания монографии Д.В. Гаврилова «Горнозаводской Урал 1861 – 1900 гг.: власти, предприниматели, рабочие. От согласия к конфронтации». Отмечено, что содержание книги базируется на значительном массиве архивных источников, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. Подчеркивается, что книга имеет четкую, последовательную структуру, позволившую автору показать противоречивое взаимодействие властных структур, предпринимателей и пролетариата, отразить его конфликтность, ставшую основой грядущих русских революций. Ключевые слова: горнозаводской Урал, власть, предприниматели, рабочий класс, металлургия, завод, монография. The paper analyses monograph “Mining Urals, 1861-1900: authorities, entrepreneurs, workers. From consent to confrontation” written by Dmitry V. Gavrilov. The author of paper notes that content of the book based on a significant number of previously unpublished archival sources. The paper emphasizes that this book has a clear, consistent structure, which allowed Dmitry V. Gavrilov to show contradictory interaction of authorities, entrepreneurs and proletariat and to reflect conflict nature of the interaction, which became basis for future Russian revolutions. Keywords: Mining Urals, authorities, entrepreneurs, working class, metallurgy, plant, monograph.
Between Factory and Museum: Rhetoric for the Proletariat, 2023
В 1920-е годы в связи с процессом невероятно активного рекрутинга представителей трудящихся масс в новую пролетарскую литературу расцвел жанр «самоучителей», дающих доступ к азам литературного мастерства («Как писать романы» и «Как писать поэмы», «Как писать сценарии» и «Как писать пьесы»). Подавляющая часть такого рода продукции воспроизводила традиционный функционал риторики, задавая нормативные рамки и ценности литературного письма, приобщая трудящихся к популяризированным формам высокой культуры. Однако, внутри этого потока руководств можно выделить и анти-риторику нового типа, апеллирующую не столько к культурному образцу, сколько к производственному праксису самих рабочих, к технике их собственной рабочей профессии, которая должна была лечь в основу техники писательского ремесла. В определенной степени перипетии культурной революции можно описать именно как столкновение нескольких типов риторических (и анти-риторических) программ приобщения новых производителей культуры к технологиям ее производства, а судьбу этой революции — как победу одной из них, победу, предопределившую не только реставрацию прежних культурных форм, но и возвращение различных форм господства и подчинения, эксплуатации и доминирования.
“Tissue for Bread”: Labor Incentives of Textile Workers in the Years of Revolution and Civil War". Social aspects of the Russian industry functioning as a whole and its particular branches in the first years of Soviet power has been studied quite well. However, to obtain a more detailed picture, for a deeper understanding of the crisis processes of that time, it is necessary to study them at the micro level, referring to the archival funds of particular enterprises. In this paper, the identification of social problems and specific mechanisms for regulating and stimulating industrial labor during the years of the Revolution and Civil war is carried out using archival materials of a large Moscow textile enterprise — Prokhorov Trekhgornaya Manufactory. Социальные аспекты функционирования российской промышленности в целом и отдельных ее отраслях в первые годы Советской власти изучены достаточно хорошо. Однако для получения более детальной картины, для более глубокого понимания кризисных процессов того времени необходимо изучать их и на микроуровне, обратившись к архивным фондам отдельных предприятий. В данной работе выявление социальных проблем и конкретных механизмов регулирования и стимулирования промышленного труда в годы революции и гражданской войны проводится на архивных материалах крупного московского текстильного предприятия — Прохоровской Трехгорной мануфактуры.
2022
Borodkin, L.WAGE DIFFERENTIATION OF INDUSTRIAL WORKERS AT THE END OF THE NEP: BETWEEN “EQUALIZATION” AND LABOR INCENTIVES. Задача регулирования зарплаты промышленных рабочих в годы нэпа была одной из приоритетных в советской социальной политике. Оплата труда на госпредприятиях регулировалась государством, которое должно было, с одной стороны, реализовывать новые принципы социальной политики (курс на выравнивание зарплат), а с другой — обеспечивать эффективность производства. Основными инструментами регулирования оплаты труда были тарифная сетка и условия коллективных договоров. Статья дает характеристику проводившейся государством политики в области оплаты труда промышленных рабочих в годы нэпа и практики ее реализации, а также реакции рабочих на происходившие процессы регулирования дифференциации их зарплаты в среде и квалифицированных, и неквалифицированных рабочих. Показано, что последовательного выравнивания (нивелирования) зарплат рабочих достигнуть не удалось. Отношение рабочих к проводившейся политике в этой области анализируется на основе рассекреченных материалов многотомной публикации документов — информационных обзоров и сводок ОГПУ. Выявлены различные формы протеста и недовольства рабочих на почве регулирования зарплаты, которые проявлялись в различных группах рабочих, в различных регионах страны, на предприятиях различных отраслей и имели разные причины. Наиболее характерными были конфликтные ситуации, порожденные курсом на выравнивание зарплат, что означало снижение трудовой мотивации для квалифицированных рабочих, вызывало их недовольство. The task of regulating the wages of industrial workers during the NEP years was one of the priorities of Soviet social policy. Wages at state-owned enterprises during the NEP years was regulated by the state, which was supposed, on the one hand, to implement the new principles of social policy (a course towards equalizing wages), and on the other hand, to ensure production efficiency. The main tools for regulating wages were the tariff scale and the conditions of collective agreements. The article characterizes the policy pursued by the state in the area of wages of industrial workers during the NEP years and the practice of its implementation, as well as the reaction of workers to the ongoing processes of regulating the differentiation of their wages among both skilled and unskilled workers. It is shown that consistent alignment (leveling) of workers’ salaries could not be achieved. The workers’ attitude to the policy pursued in this area is analyzed on the basis of declassified materials from a multi-volume publication of documents — information reviews and summaries of the OGPU. The author identifies various forms of protest and dissatisfaction of workers on the basis of wage regulation, which manifested themselves in different groups of workers, in different regions of the country, at enterprises of various industries and had different reasons. The most characteristic ones were the conflict situations generated by the course of equalizing wages, which meant a decrease in labor motivation for skilled workers and caused their dissatisfaction.
Система трудовых отношений, сформировавшаяся в российской промышленности в период дореволюционной индустриализации, после 1917 г. претерпела серьезные изменения. Однако конфликты в их различных формах, вплоть до самых острых (забастовки), по-прежнему оставались значимым индикатором настроений рабочих, восприятия ими новых явлений в системе стимулирования труда, организации производственной деятельности и быта. Изучение причин конфликтов на промышленных предприятиях в годы нэпа (1922–1928) проводится на основе архивных и опубликованных источников. При этом приоритетное внимание уделяется проблемам взаимоотношений рабочих, с одной стороны, и представителей фабрично–заводской администрации, инженерно-технических работников, с другой. Негативное отношение рабочих к «спецам» и «красным директорам» могло выливаться в серьезные и длительные конфликты, завершавшиеся избиениями и даже убийствами инженеров, мастеров, управляющих. Подобного рода «противостояние» препятствовало стабильной работе предприятий, приводя к простоям оборудования и потерям рабочих в заработной плате. Использование методов микроанализа позволяет детально исследовать причины недовольства рабочих и провести сравнение с аналогичными данными, характеризующими конфликты в дореволюционной российской промышленности.
«Власть-собственность» в трудах российских историков и экономистов
Общественные Науки И Современность, 2006
Автор: С. В. ЦИРЕЛЬ Словосочетание "власть-собственность", до недавнего времени известное лишь узкому кругу историков и экономистов, понемногу становится популярным термином, завоевывает страницы газет и журналов. Поисковая система "Rambler" находит 576 документов с точным словосочетанием "власть-собственность" и 818 документов с тем же словосочетанием в форме "власти-собственности". Если исключить 119 документов, в которых встречаются обе формы, то в итоге получаем 1275 документов. Более двух третей из них также содержат слова "Россия" или "российский". Таким образом, это понятие применяется для характеристики российской действительности и/или российского прошлого. Как видно из анализа текстов, большая часть использующих его авторов считают, что власть-собственность-особенность Востока и наличие этого феномена в России недвусмысленно указывает на восточный характер российских экономических и политических институтов или российской культуры в целом. Более того, многие авторы исходят из противоположной логики-полагая в качестве аксиомы принадлежность России к Востоку, постулируют наличие этого феномена в России и далее уже занимаются его исследованиями (или анализом того, что они принимают за "власть-собственность"). Однако далеко не всем известно, что впервые данный термин был предложен А. Гуревичем для характеристики европейского средневековья, а отнюдь не восточных стран, и лишь потом Л. Васильев счел его непременной характеристикой Востока. Подобная история столь распространенного термина ставит перед читателем естественный вопрос: а что же такое "власть-собственность"-характерная особенность восточных стран, общий признак традиционного времени или вообще единой "власти-собственности" не существует, а мы, схватившись за звучное сочетание, прикладываем его к нескольким различным феноменам. Учитывая, что в большей части работ никакого определения "власти-собственности" обнаружить нельзя, фазу ответить на данный вопрос затруднительно. Поэтому подойдем к данной проблеме исторически и посмотрим, как модифицировалось это понятие. Наиболее подробно генезис "власти-собственности" рассматривается в ранней работе Гуревича "Начало феодализма в Европе" [Гуревич, 1999], где сам термин еще отсутствует, однако встречаются выражения, очень близкие по смыслу. Для характеристики феномена приведу несколько обширных цитат. Ц и р е л ь Сергей Вадимович-доктор технических наук, главный научный сотрудник Государственного научно-исследовательского института горной геомеханики и маркшейдерского дела (Санкт-Петербург). стр. 119 Прежде всего выясняется, что во время генезиса феодализма термины, связанные с собственностью в западноевропейских языках, скорее, обозначали знатность, чем богатство. "Очень интересно проследить применение понятий "владение", "богатство". Так, слово "владение" в древнеанглийском языке наряду с понятием "богатство" означало и понятия, характеризующие личные качества обладателя этого богатства: "счастливый", "гордый", "могущественный", "благородный", "доблестный", "удачливый". Слова же, которое обозначало бы богатство исключительно как чисто хозяйственное, вещественное явление, в древнеанглийском языке вообще не было. Богатство в сознании людей варварского общества-показатель личной или родовой чести и доблести. Экономическая сфера деятельности человека непосредственно связана с этическими ценностями этого общества. Точно так же и в древнеисландском языке указанные понятия объединяются в один пучок значений. В немецком языке слово eigen первоначально относилось, по-видимому, лишь к лицам ("свой", "собственный", то есть принадлежащий к семье, к роду, либо-"подчиненный", являющийся чьей-либо собственностью, т.е. раб), и обозначение этим словом понятия "собственность" (Eigentum) пришло вместе с дальнейшим развитием отношений зависимости между людьми. И в феодальном обществе понятия "бедный" и "богатый" имели не одно экономическое содержание и свидетельствовали не только об имущественном положении человека, но также (а может быть, и прежде всего) о его социальном статусе. Pauper не значило просто "бедный"; это-мелкий, незначительный человек, не пользующийся влиянием, не обладающий властью, не занимающий должности, не владелец лена. Антитеза pauperes-не "богатые", а "могущественные", "знатные" (potentes, honorati). Pauperes в этом обществе-minus potentes, privati homines.