Образ джинна в центрально-азиатском фольклоре (original) (raw)

Чудесный колонок в хэбэйском фольклоре

Традиционная культура, 2022

Старостина А. Б. Чудесный колонок в хэбэйском фольклоре // Традиционная культура. 2022. Т. 23. No 1. С. 69–79. This article examines the beliefs concerning weasel (Mustela sibirica, or huang-shu-lang, huangyou, huang pi-zi) as a mythological character that are widespread in our time in the vicinity of Beijing and Tianjin, as well as in the south of Hebei province. It makes use of field materials and data from forums as well as other Internet resources of mainland China. The weasel as a carrier of supernatural abilities is often included among the “four great families” or “five sacred animals,” beliefs about which spread in China in the seventeenth century with the accession of the Manchu house of Qing. However, in Hebei, it is now mostly perceived as an independent deity. Sometimes a magic weasel is described as an enricher: for example, it can contribute to the prosperity of its patronized family and bring it things stolen from other places. Magic weasel can manipulate people, causing hysterical disorder or preventing a tardy traveler from finding a way home at dusk. Similar abilities can be attributed to ordinary weasels, in such cases, the informants often offer parascientific explanations. The weasel is asked for help in case of illness; if necessary, he can presumably find out one’s future. Weasels can also possess a medium-healer or an ordinary person, in the latter case becoming the cause of illness. The last part of the article describes stories about how the weasels try to gain immortality. В статье рассмотрены распространенные в наше время в окрестностях Пекина и Тяньцзиня, а также на юге провинции Хэбэй представления о колонке (хуан-шу-лан, хуанъю, хуан пи-цзы) как мифологическом персонаже. Использованы полевые материалы и данные форумов и других интернет-ресурсов материкового Китая. Обладающего сверхъестественными способностями колонка часто включают в число «четырех великих семей» или «пяти священных животных», представления о которых распространились в Китае в XVII в. с воцарением маньчжурского дома Цин; однако в Хэбэе он сейчас по большей части воспринимается как самостоятельное божество. Иногда чудесного колонка описывают как обогатителя: так, он может в целом способствовать процветанию покровительствуемой семьи или непосредственно приносить в дом похищенные в других местах продукты. Чудесный колонок способен манипулировать людьми, вызывая истерическое расстройство или препятствуя запоздалому путнику найти дом в сумерках. Подобные способности могут приписывать и обычным колонкам, находя в таком случае для них паранаучные объяснения. К колонку обращаются за помощью при болезни или при необходимости узнать собственное будущее. Колонок также может вселяться в медиума-целителя или в обычного человека, в последнем случае становясь причиной его болезни. Последняя часть статьи посвящена рассказам о способах, с помощью которых чудесный колонок пытается обрести бессмертие.

Ежи-оборотни в китайских текстах X-XIX вв.

Фольклор: структура, типология, семиотика. , 2020

В китайской культуре духи-ежи относятся к нескольким типам духов. Это могут быть звери-оборотни, которые превращаются в людей и взаимодействуют с человеком. В отличие от других живот-ных, например лис, ежи-оборотни не были очень популярными пер-сонажами, несколько рассказов о них представлены в «Тайпин гуан цзи», «Тайпин юй лань» (X в.), а также в сборнике рассказов об уди-вительном «Куй чэ чжи» (XII в.). В большинстве случаев ежи в обра-зе пожилых людей, у которых сохраняются некоторые зооморфные черты, встречаются с людьми во дворе или в доме и не причиняют им вреда. Другой тип ежей-оборотней-это священные животные, чей культ получил распространение при династии Цин и остается попу-лярным до сих пор. Эти духи, поселяясь в семье, обеспечивают ей процветание и получают способность к оборотничеству только после достижения бессмертия. Рассказы о различных духах-ежах представ-лены в сборнике Ли Цинчэна «Рассказы Цзуйча об удивительном» («Цзуйча чжигуай»), изданном в 1892 г. Эти истории произошли в г. Тяньцзине, где был очень популярен культ белой ежихи. В неко-торых из них персонаж обладает особенностями, характерными для разных типов духов.

Отражение древнеиндийского среднего рода в цыганском

It is shown that the neuter gender inherited from Old Indic was not completely lost in Romani. It is still presereved in the nom.pl. ending ­of the synchronically masculine nouns, whereas the originally masculine nouns form their nom.pl. with the previously unexplained zero-ending (in the Calderash dialect). Keywords: Romani, Old Indic, linguistic reconstruction, historical morphology. В статье показано, что древнеиндийский средний род не исчез бесследно в цыганском языке, а сохранился в формах на ­им.мн. существительных (синхронно мужского ро-да), тогда как старый мужской род дал формы им. мн. без окончания (прежде не имев-шие объяснения). Ключевые слова: цыганский язык, древнеиндийский язык, лингвистическая реконструк-ция, историческая морфология.

Анализ портретов свитка «Цзинъин бинцзи» с точки зрения оружиеведения и костюмологии

UNIVERSUM HUMANITARIUM №1 , 2022

На основании впервые вводимого в научный оборот иконографического источника-свитка «Цзинъин бинцзи»-рассматривается цинский военный и придворный костюм XVIII в., а также вооружение и снаряжение цинских воинов. Портреты цинских сановников и полководцев, отличившихся во время подавления восстания Линь Шуанвэня и Чжуан Датяня на Тайване в 1787-1788 гг., рассматриваются в связи с имперскими уложениями, регламентирующими одежду, оружие и аксессуары военных и гражданских чиновников, знаки отличия и различия проверяются по соответствующим императорским указам о награждениях. Это позволило выявить как достаточно высокую степень достоверности изображений отличившихся сановников и военачальников, так и поставить вопросы о некоторых неточностях в изображении знаков отличия и различия на портретах. Дальнейшее изучение цинской иконографии XVIII в. с привлечением имперских регламентов и документации позволит добиться значительного прогресса в изучении военного и придворного костюма эпохи Цин, а введение в научных оборот биографий портретированных деятелей даст ценную информацию не только относительно обстоятельств награждения, но и исторических событий, в которых отличились портретируемые. Это позволит создать более подробную картину исторических событий в Китае XVIII в., значительно пополнив наши знания об этом периоде.

«Калгутинский» стиль в наскальном искусстве Центральной Азии

Археология, этнография и антропология Евразии, 2019

На основе материалов памятников Калгутинский Рудник (плато Укок), Бага-Ойгур и Цагаан-Салаа (северо-запад Монголии) выделяется особый «калгутинский» стиль в наскальном искусстве Российского и Монгольского Алтая. Рассто-яние между этими местонахождениями порядка 20 км. Здесь представлена серия наскальных изображений, отличающих-ся совершенно особой стилистической манерой, общими технологическими особенностями, узко очерченным сюжетом (исключительно животные) и высокой степенью интенсивности «пустынного» загара. Все эти черты своеобразия на-скального искусства и фактор территориальной близости памятников обусловливают необходимость выделения данных петроглифов в особую группу. Авторы предлагают относить «калгутинский» стиль к эпохе верхнего палеолита на осно-вании нескольких аргументов. На памятниках Бага-Ойгур и Цагаан-Салаа встречаются изображения мамонтов, кото-рые находят аналогии в классическом пещерном искусстве палеолита в Западной Европе. Выделена целая серия специфи-ческих стилистических характеристик «калгутинского» канона, прослеживаемых в т.ч. и на изображениях мамонтов. Эти особенности манеры передачи образов весьма созвучны с западно-европейскими образцами верхнепалеолитического наскального и пещерного искусства. По результатам проведенного исследования можно сделать вывод о существовании своеобразного «калгутинского» стиля и, более того, отдельного центрально-азиатского очага наскального искусства эпо-хи верхнего палеолита. Ключевые слова: наскальное искусство, стиль, иконография, технология, Монгольский и Российский Алтай, плоско-горье Укок, Калгутинский Рудник.

Изобразительные традиции эпохи бронзы Центральной и Северо-Западной Азии

В работе рассматриваются иконографические комплексы эпохи бронзы. Основное внимание уделено фактам взаимодействия изобразительных традиций культур Центральной и Северо-Запад-ной Азии в так называемой контактной зоне, включающей северо-западный Саяно-Алтай и прилегающие территории. Источниковая база - памятники наскального искусства, бронзовые изделия, мелкая пластика, орнаментальные комплексы, статуарные сооружения и другие свидетельства изобразительного творчества эпохи бронзы. Автор предлагает ряд гипотез, касающихся воспроизводства, синтеза и трансформации иконографических комплексов, а также концепцию культурно-исторического ландшафта и дифференцированную абсолютную хронологию исследуемых изобразительных комплексов.