M. Kazanski, Эстии и Аттила: о контактах населения самбийско-натангийской культуры со Средним Дунаем в гуннское и постгуннское время (original) (raw)
Related papers
MARKERS OF SOCIAL STRATIFICATION AMONG THE BEARERS OF THE SAMBIAN-NATANGIAN CULTURE IN THE EARLY MIDDLE AGES This paper deals with gender indicators and markers of social stratification yielded by the burials of the late phase of the Sambian-Natangian culture of the Aestians of the mid‑5th–7th centuries AD. The data of physical anthropology enable us to differentiate male, female, and children’s grave goods. Three levels of burials can be tentatively distinguished from grave goods and certain funerary rites, i.e. (1) privileged tombs with relatively rich grave goods including prestigious costume elements, weapons, horse harness items, and drinking horns; (2) ‘middle class’ tombs with standard grave goods including ornaments from cheap non-ferrous metals, and some weapons; (3) tombs of lower classes either practically lacking in grave goods or containing but pottery. Territorial groups probably corresponding to Aestian policies can be revealed.
В статье рассматриваются гендерные индикаторы и показатели социальной стратификации погребений поздней фазы самбийско-натангийской культуры (середина V–VII в.), принадлежавшей эстиям. Данные антропологии позволяют выявить разницу в погребальном инвентаре между мужскими, женскими и детскими погребениями. По составу погребального инвентаря и некоторым чертам погребального обряда условно выделяются три уровня погребений: привилегированные могилы, содержавшие относительно богатый погребальный инвентарь, в том числе престижные элементы костюма, предметы вооружения, конского снаряжения, питьвые рога, погребения «среднего класса» с устоявшимся набором инвентаря, включающем предметы личного убора из недорогих цветных металлов, отдельные предметы вооружения и захоронения «низов», практически без погребального инвентаря, или же сопровождаемые керамическими сосудами. Выявляются территориальные группы, возможно соответствующие политическим объединениям эстиев.
Цыбенов Б.Д. Этнокультурное взаимодействие дауров с другими народами (по данным фольклора и этнографии) // Северо-Восточный гуманитарный вестник. 2022. №2(39). С. 77-87. DOI: 10.25693/SVGV.2022.39.2.007, 2022
Научная новизна. В статье рассмотрены малоизученные вопросы этнокультурного взаимодействия дауров с аборигенным и пришлым населением Приамурья и сопредельных территорий. Целью работы является сравнительно-сопоставительное изучение фольклорных и этнографических данных, прямо или косвенно указывающих на былые контакты дауров с соседними и проживающими на отдаленном расстоянии народами. Для решения цели были поставлены следующие задачи: 1) изучить фольклорные и этнографические материалы, в некоторой степени дополняющие гипотезу о возможности межэтнических контактов якутов и дауров; 2) выявить сходные сюжеты в «Сокровенном сказании монголов» и даурском фольклоре, проанализировать фольклорные и этнографические данные, указывающие на связи между даурами и монголами; 3) на фольклорных и других материалах проследить этнокультурные контакты дауров и эвенков; 4) выявить и изучить сведения о русских казаках-первопроходцах, сохранившиеся в мифологизированном виде в даурском фольклоре; 5) проследить даурско-бурятские фольклорные параллели, косвенно свидетельствующие о возможных контактах между народами. Методы исследования. В статье нашли применение сравнительно-сопоставительный, текстологический, аналитический методы исследования. Результаты. Рукопись анонимного автора под названием «Шапка-гора» (Амурская легенда), на наш взгляд, объединяет в единое целое якутские и даурские этногенетические сюжеты и распространенные термины и косвенно подтверждает вероятность этнокультурных контактов между народами. Фольклорные и этнографические материалы подтверждают наличие этнокультурных контактов между даурами, монголами и эвенками. Демонизация русских казаков-первопроходцев в даурском фольклоре связана с вооруженным даурско-русским противоборством в Приамурье в середине XVII в.
Археология, этнография и антропология Евразии Том 49, No 1 , 2021
Рассматривается керамика кушнаренковского типа с памятников Приуралья и бакальской культуры Западной Сибири IV-VIII вв. Она выделена исследователями в 60-х гг. ХХ в. как показатель крупных миграционных процессов, связанных с этногенезом мадьяр. Анализ форм, технологии производства и декора керамики данного типа позволил выделить импортные изделия и местные подражания посуде из Приаралья. В музейных коллекциях керамики из джетыасарских могильников Алтынасар-4, Бедаикасар-2, Косасар-2 и-3, Томпакасар обнаружены сосуды, относящиеся к бакальской культуре, а также образцы, по которым изготавливались подражания в лесостепной зоне. Учтен результат сравнительно-статистического анализа погребального обряда синхронных уральских и западно-сибирских культур, согласно которому специфические характеристики для погребений с кушнаренковскими сосудами не выявлены. Эти факты вместе с художественной утварью, монетами, престижными украшениями и поясной гарнитурой рассматриваются как свидетельства активной караванной торговли в урало-западносибирско-казахстанском регионе. Предлагается не расценивать кушнаренковский таксон в качестве археологической культуры, сохранить употребление термина «кушнаренковский» для типа керамики, считать эту керамику отражением субкультуры, обслуживавшей престижное потребление, и связывать с продукцией бродячих ремесленников или производством в торговых факториях.
Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2013. – 288 с., 2013
В книге реконструируется этнополитическая история Восточного Дашт-и Кыпчака в XIII–XV вв. Рассмотрены ход вхождения территории Восточного Дашт-и Кыпчака в состав Монгольской империи, образование улусов Джучи и его сыновей Орды, Бату и Шибана. Предлагается новое видение проблемы терминов Ак-Орда и Кок-Орда. Анализируются политические процессы, происходившие в восточной части Улуса Джучи – Ак-Орде; обозначены периоды становления и усиления ханства, показаны причины, вызвавшие ослабление и упадок Ак-Орды. Книга может быть полезна как для историков, так и для широкого круга научной общественности.
The continuity of a number of the traditions which are going back to a funeral ceremony of Middle Sarmatiаn culture is observed in the burial grounds of Caspian Dagestan dating back to the second half of the 2nd - first half of the 5th centuries. The signs of this culture are gradually transformed in these traditions. It was complicated by the influences of traditions of Late Sarmatian culture (orientation of some corpses); the traditions of early Sarmatian population are more significant: catacombs of type II, narrow pits and loculuses, the western orientation of the corpse. The author highlights the major importance of the results of contacts between the descendants of the Middle Sarmatiаn culture and the population of Alan North Caucasus culture, manifested in the spread of the catacombs of type I and the formation of the catacombs of type IV under their influence. At the same time there is a sharp decrease in the proportion of burials in narrow rectangular pits and the disappearance of the diagonal position of corpses (middle 3rd-4th Centuries A.D.), that leads to the formation of a ritual complex, fixed in Lvovsky cemeteries. This complex was moved from its native territory of the Terek-Sulak interfluve to the Southern Dagestan in the 1st half - the middle of the 4th century A.D., where it was preserved until the 1st half - the middle of the 5th century A.D. This completes the process of development of the Middle Sarmatian ritual complex in the region which absorbed a number of traditions of Early Sarmatian time. The complex existed in relative isolation from the late cultural Sarmatian influences, but it was affected by bearers of Alan culture. Considering also that formation of Alan culture passed on the basis of culture of the population of the region in the 2nd century B.C. - 1st century A.D. under the influence of a middle Sarmatian migratory impulse, the author assumes that carriers of the Middle Sarmatian traditions with the assistance of the population of plains of the central and East regions of the North Caucasus of early Sarmatian time played the defining role in cultural and historical processes of the 1st half of 1st millennium A.D. in this territory.