«СВЯЩЕННАЯ ТЯЖБА» РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: М.Ю. ЛЕРМОНТОВ, В.Г. БЕЛИНСКИЙ, Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ (original) (raw)
Related papers
«ГРИБОЕДОВСКИЙ» ЭЛЕМЕНТ В ДРАМАТУРГИИ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
Russian Linguistic Bulletin, 2023
В статье раскрывается тема «Грибоедов и Лермонтов» с учетом современных подходов к изучению творческих влияний, обобщены накопленные данные по данной проблеме, высказана мысль о необходимости более глубокого осмысления тех реально-биографических сведений, которые связывают две фигуры: Лермонтова и Грибоедова. Основная идея статьи состоит в том, что Лермонтов после знакомства с комедией «Горе от ума» сознательно формирует свою драматургическую систему, ориентируясь на новации Грибоедова. В драме «Странный человек» это сказывается как в прямых отсылках к комедии Грибоедова, так и в изображении типа личности, родственной Чацкому; влияние обнаруживается и в типе конфликта, характере сюжета (Лермонтов вслед за Грибоедовым изображает современность, сюжет «берет» из жизни, местом действия делает Москву), иногда в репликах героев о событиях, происходящих вне сцены, воссоздаются ситуации из «Горя от ума», а рассуждения некоторых героев звучат как перифразы речей грибоедовских персонажей. При создании драмы «Маскарад» Лермонтов также ориентировался на комедию Грибоедова. По сути, он ставил перед собой цель написать современный вариант «Горя от ума», в котором отразился бы типичный герой его эпохи, находящийся в тех же отношениях с обществом, что и Чацкий. В статье прослеживается, что именно воспринято Лермонтовым, как грибоедовские художественные открытия, как он их воплощает в своей драме.
«СМЕЛОСТЬ ИЗОБРЕТЕНИЯ» В РОМАНЕ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»
В истории русской и мировой литературы роман Лермонтова «Герой нашего времени» был оригинальным развитием жанровых открытий Пушкина, который в традиционное содержание романа («вымышленные любовные приключения» и частную жизнь) ввел новый интеграл — историческую эпоху. В концепции «Героя нашего времени» есть, говоря словами Пушкина, «высшая смелость: смелость изобретения», что отличает гениальное произведение от заурядного. В результате оригинальных композиционных решений, совмещения разных точек зрения, неоднозначных суждений и поступков героев автор создает своего рода «систему зеркал», обращенных друг на друга: каждая повесть и каждый рассказ, предисловия к журналу Печорина и ко второму изданию романа отражаются друг в друге, возникает бесконечная смысловая перспектива: герой неисчерпаем, личность безмерна, познание автора и узнавание читателя бесконечно. Можно обличать героя, но сам он судит себя строже, чем кто–либо другой. В романе Лермонтова слова имеют не только прямой, но и иной, скрытый, план высказывания. Они не исчерпывают сказанное, значат не только, а иногда не совсем то, что говорят. Герой больше слов, выше чужих мнений, он — загадка, разгадываемая и неразгаданная одновременно. Концепция жанра, которую открыл Лермонтов, развивает художественные открытия Пушкина, теоретические идеи А. И. Галича, Н. И. Надеждина, В. Г. Белинского, предвосхищает романы Достоевского и Толстого. Предлагая оригинальную концепцию жанра, Бахтин не описывал, каким был роман, а раскрывал, каким роман может быть, раскрыл его неограниченный художественный потенциал. «Герой нашего времени» — одно из немногих исключений, которые оправдывают гипотезу Бахтина о русском романе как новом жанре мировой литературы.
СТИХОТВОРЕНИЕ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА «ПАРУС» В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ
2022
Стихотворение М. Ю. Лермонтова «Парус» относится к эмблематическим текстам русской культуры и отличается высокой опознаваемостью. Образ, созданный в нем Лермонтовым, всегда воспринимался как емкий символ, а его интерпретации были обусловлены «духом» исторической эпохи. Это свойство лермонтовского «Паруса» и определяет актуальность предлагаемого исследования. Научная новизна работы заключается в систематизации, анализе и концептуализации социокультурных рецепций стихотворения поэта в национальной традиции. В статье дается история создания стихотворения, обращается внимание на его биографический контекст и предлагаются версии отказа поэта включить «Парус» в единственный прижизненный сборник своих произведений. При рассмотрении первых критических рецепций «Паруса» особо оговаривается позиция В. Г. Белинского, воспринявшего лермонтовское стихотворение как типично юношеское, ученическое сочинение поэта. Отмечается, что вопреки мнению авторитетного критика «Парус» вошел в программы гимназий, популярные учебные хрестоматии и обрел статус лирического шедевра в поэзии Лермонтова и канонического текста русской культуры. Авторы статьи полагают, что закрепление такого статуса «Паруса» в национальном культурном сознании обусловлено сложной внутренней структурой центрального образа-символа, в котором обнаруживают себя многомысленные связи плана изображения и медитативного плана, раскрывающие антиномичность духовного мира личности. При обращении к опыту научных прочтений стихотворения Лермонтова авторы статьи отмечают, что в исследовательской практике «Парус» чаще всего трактуется как выражение «свободолюбивых» революционных, в том числе декабристских, настроений. В научных работах последних лет стихотворение поэта включается в контекст христианской традиции. Обобщается и анализируется в статье творческий опыт художественной репрезентации лермонтовского образа-символа в национальной поэзии на примерах произведений К. Фофанова, С. Есенина и В. Высоцкого. Утверждается, что при всех различиях в прочтениях, трактовках, интерпретациях «Парус» Лермонтова в русском культурном сознании стал символом порывистого и неостановимого движения, стремления самоценной личности к резким, крутым переменам в собственной судьбе и окружающем мире. Именно этот смысловой план, что подтверждает высказывание председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина, характерен для восприятия лермонтовского стихотворения иностранными читателями, а парус как знаковый образ русской культуры актуален и для иной национальной традиции
Karadeniz Araştırmaları
В статье проводится анализ применения метафоры «природа» в русской художественной прозе начала 19- го века в лингвокультурологическом аспекте. Цель исследования заключается в выявлении особенностей и смыслов «природы» в русской художественной прозе этого периода с точки зрения лингвокультуро- логии, а объект исследования – метафорический потенциал «природы». Предметом исследования явля- ются особенности и смыслы «природы» как метафоры. В качестве примера для исследования взяты художественные произведения русских писателей, таких как М. Ю. Лермонтов и И. С. Тургенев, живших в начале 19-го века. Методологическую основу исследования составили идеи и положения, изложенные в трудах, посвящённых изучению метафоры ведущих лингвистов современности, таких как Н. Д. Арутюнова, Л. В. Балашова, А. Н. Баранов, М. Блэк, Дж. Лакофф. Применение лингвокультурологического подхода позволило исследовать метафорический потенциал природы в единстве трёх составляющих: линг- вистического, культурного, когн...
МАСКУЛИННОСТЬ И ФЕМИНИННОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ РУССКОГО МОДЕРНИЗМА: СЛУЧАИ БЛОКА И ЦВЕТАЕВОЙ
МАСКУЛИННОСТЬ И ФЕМИНИННОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ РУССКОГО МОДЕРНИЗМА: СЛУЧАИ БЛОКА И ЦВЕТАЕВОЙ || Вестник Томского государственного университета. 2019. № 448. С. 30-34., 2019
Статья посвящена сопоставлению двух «систем гендерных координат» эпохи модернизма - А. Блока и М. Цветаевой. В результате анализа как художественных текстов, так и прямых, публицистических высказываний делаются выводы о разрушении гендерного эссенциализма в творческом сознании Блока и Цветаевой и об общей для них идее «нового» человека, который бы соединил в себе «женственное» и «мужественное» и тем самым стал существом высшего порядка. This article examines the constructing of gender in the Russian Modernist literature based on the works and life-building practices of two authors: Alexander Blok and Marina Tsvetaeva. Both poets create new (though relying on the long mythological and philosophical tradition) concept of femininity, but, in the case of Tsvetaeva, this novelty is radical, and, in the case of Blok, it is more related to the tradition. Tertium comparationis for these two cases is the fact that the important integral part of both poets’ artistic worlds was the gender-nonconforming figure of the female warrior. For Tsvetaeva, this image represents her alter ego (the main lyrical mask). For Blok, such a mask was the male warrior, and the female warrior was another fundamental plot actor. Thus, Blok’s lyrical hero appears in the most traditional role of the patriarchal culture, that of the warrior. But much less traditional is the fact that the main plot of Blok’s works, i.e. the Sophian myth with Gnostic origins, develops in two variants: not only of the imprisoned, enchanted and sleeping World Soul waiting to be rescued by the hero, but also of the hero which is kept by the forces of evil and ultimately released by the Sophia-like heroine. The traditional concept of male superiority is, therefore, partly overthrown in Blok’s artistic practice, but, in his direct statements, the poet usually stresses the affinity between the “heroic” and the “masculine”. It is also taken into consideration that Blok did not equate “masculine” with “male”, “feminine” with “female” and believed that the birth of the “new man” would happen as a union of the “masculine” and “feminine” elements. Tsvetaeva constructs gender, in particular, feminine, in a much more radical way than Blok. Her lyrical heroine is gender-nonconforming, masculinized (while Blok’s lyrical hero is rather conventional in gender sense) and not only infinitely superior to male characters who are, in turn, feminized and/or infantilized, but often does not need them at all: as a saint prophet, God’s herald on Earth renouncing flesh in general or as an Amazon despising men but not women. Her favorite heroines are androgynous, possessing both masculine and feminine traits (same as Tsvetaeva herself did, in her own opinion and in the opinions of others). Thus, the texts of both poets reflect the idea of the creation of the new, androgynous human who would be the creature of a higher order transcending the earthly baseness: the idea which was in the air of the Silver Age.
Филология в XXI веке, 2022
Аннотация. В статье анализируются некоторые эпизоды литературной полемики между Ф.М. Достоевским и М.Е. Салтыковым. Противостояние писателей рассматривается как литературная война, носившая политический характер. Предлагается описание трех аспектов политического феномена (политическое, политика, полиция) и их дискурсивных проявлений. Изложенная концепция применяется для описания полемических выступлений Салтыкова и Достоевского. Ключевые слова: политическое, идеология, Другой, эпоха великих реформ, литературный журнал, общественная партия.
ТАНАТОЛОГИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В РОМАНАХ РУССКИХ СИМВОЛИСТОВ: Ф. СОЛОГУБ, В.Я. БРЮСОВ, А. БЕЛЫЙ
ТАНАТОЛОГИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В РОМАНАХ РУССКИХ СИМВОЛИСТОВ: Ф. СОЛОГУБ, В.Я. БРЮСОВ, А. БЕЛЫЙ, 2016
Оглавление Введение Раздел 1. Танатологический мотив как объект литературоведческого анализа 21 1.1. Мотив как литературоведческая категория 21 1.2. Изучение танатологических мотивов в литературоведении..........32 1.3. Типология танатологических мотивов …. ........42 1.4. Романы Ф. Сологуба, В. Брюсова и А. Белого в научно-критическом дискурсе.... .......46 Выводы к разделу 1. ........ .................58 Раздел 2. Семантика и поэтика танатологических мотивов в романах Ф. Сологуба…... ...........61 2.1. Мотив убийства в романах «Тяжелые сны» и «Мелкий бес»…… ........…61 2.2. Вампирические мотивы в романе «Тяжелые сны» и мортальная проблематика…..................................................................................…...98 2.3. Танатологическая семантика мотива куклы-автомата и мотива игры в романах «Тяжелые сны» и «Мелкий бес» .........…….……….112 2.4. Мотив тоски в романах «Тяжелые сны» и «Мелкий бес»: танатологический аспект …...................................................................140 2.5. Между жизнью и смертью: тихие дети в трилогии «Творимая легенда» ………..................................................................................….150 2.6. Типология танатологических мотивов в трилогии «Творимая легенда»….166 Выводы к разделу 2. .............195 Раздел 3. Семантика и поэтика танатологических мотивов в романах В. Брюсова ….............202 3.1. Танатологический хронотоп магического ритуала в романе «Огненный ангел».....….202 3.2. Мотивы смерти, судьбы и случая в романе «Огненный ангел»..209 3.3. Танатологические мотивы в романе «Огненный ангел» как интертекст..........................217 3.4. Архетип femme fatale и танатологическая проблематика в романе «Алтарь Победы». ..................224 3.5. Офитские мотивы в романе «Алтарь Победы» и мортальная проблематика…..…..241 Выводы к разделу 3..........253 Раздел 4. Семантика и поэтика танатологических мотивов в прозе А. Белого 258 4.1. Танатологические мотивы в симфонии «Возврат» ……...258 4.2. Эрос и Танатос в четвертой симфонии «Кубок метелей» ....270 4.3. Особенности танатологического нарратива в прозе Андрея Белого ........283 4.4. Танатологические мотивы в романе «Петербург»: структура и функции…….292 4.5. Танатологическая мифопоэтика романа «Петербург» …......299 4.6. Танатологические мотивы в романе «Москва».........306 Выводы к разделу 4...........315 Выводы ………...319 Список использованных источников ………....335