History/Memory: “Difficult” Dilemma (original) (raw)

2018, History of Philosophy

В статье анализируется проблема соотношения истории и памяти. Исследуются три модели решения этой проблемы, представленные в современной французской общественно-философской мысли и вызвавшие огромный общественный резонанс,-теория коллективной памяти М. Хальбвакса, концепция «мест памяти» П. Нора и герменевтика истории П. Рикёра. Автор показывает, что решение проблемы возможно на пересечении двух линий исследования-философско-эпистемологической и практико-политической. При этом сохранение разрыва между историей и памятью приводит к обеднению истории и открывает возможности для манипулирования памятью. Вместе с тем память может быть вписана в интерпретативную перспективу, открытую к будущему, она может стать предметом коллективного освоения, а не просто элементом музеографии, оторванной от настоящего. Для нормально функционирующего общества проблема состоит не том, чтобы развести историю и память, тщательно очертив их сферу, а в том, чтобы разрешить вопрос, каким образом можно связать историю, память и забвение. Ключевые слова: история, память, долг памяти, традиция, эпистемология истории, историческая политика Проблема памяти как хранительницы времени, как ниточки, связывающей человека с его прошлым, наконец, как особой и удивительной человеческой способности так же стара, как и сама философия. Нам хорошо известны высказывания на этот счет Платона и Аристотеля, Цицерона и Августина, Локка и Мальбранша, Гуссерля и Фрейда… Британская исследовательница Френсис Амелия Йейтс, изучавшая способы сохранения и передачи традиций в западноевропейской культуре, называла искусство памяти «нервным узлом европейской цивилизации», причем теоретическая основа этого искусства сложилась в средневековой схоластике, а практика была теснейшим образом связана с образным строем европейского искусства и архитектуры [Йейтс, 1997, с. 10]. Не нова и проблема соотнесения памяти и истории как двух возможных типов отношения человека к своему прошлому. Известный философ и культуролог Кшиштоф Помиан относит их разделение к эпохе перехода от устной культуры к письменной 1. 1 Первое отделение истории от памяти Помиан связывает с составлением генеалогий королей и принцев. Первоначально эти королевские списки сохраняли тесную связь с коллективной памятью: история в это время была «памятью, переложенной в письменном виде». Впоследствии, когда труд историка стал более индивидуализированным, был поднят вопрос о доверии к человеку, который был всего лишь рассказчиком, но не свидетелем [Pomian, 1988, p. 82].