Оговорка о публичном порядке как основание для отказа в применении в Республике Беларусь иностранного права при рассмотрении судами дел о недобросовестной конкуренции (original) (raw)
Related papers
SOME ISSUES OF RECOGNITION AND ENFORCEMENT OF DECISIONS OF ARBITRATION IN UKRAINE ON THE GROUNDS OF THE INFRINGEMENT OF PUBLIC POLICY, 2020
The article is dedicated to the examination of such a ground for refusal of recognition and enforcement of decisions of international commercial arbitration in Ukraine as an infringement of public policy. The the author describes some approaches to the definition of the content of the term «public policy» basing on the examination of court practice from 2018 to 2020 and doctrinal sources. Particular attention is focused on the determination of the criteria which may be used for the identification of the areas of social relations which form public policy. The author also pays attention to some criteria, whose usage may be helpful and effective in determining whether or not the infringement of public policy exists on conditions that a decision of international commercial arbitration is enforced. The author analyses some court decisions in order to inquire the position of national courts when deciding on giving permission or refusing to recognize and enforce a decision of international commercial arbitration if a disputing party as a ground for refusal indicates the infringement of public policy.
Economics & Law, vol. 1, pp. 81-88, 2004
Киселева Т.С. Особенности публичного порядка в контексте международного коммерческого арбитража Одним из принципов международного коммерческого арбитража (далее -МКА) является окончательность и обязательность его решений. Решения МКА можно отменить или не исполнить по очень ограниченному кругу оснований, в основном процессуального характера. Единственным основанием, которое затрагивает вопросы применения материального права арбитрами, является основание противоречия публичному порядку. Это основание должно применяться судами в особых, исключительных случаях [1, с. 397]. Вместе с тем, оно все чаще используется как средство, к которому прибегают должники в стремлении не исполнять решения МКА. Так, делались попытки представить в качестве нарушения публичного порядка Украины ситуации, когда арбитраж не проверил подтверждения факта досудебного урегулирования спора и ошибочно квалифицировал дополнительное соглашение сторон как соглашение о переводе долга. Верховный Суд Украины эти доводы во внимание не принял и оставил в силе решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП Украины [2].
Актуальные проблемы российского права, 2021
Вопрос участия третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, автор рассматривает через призму достижения процессуальной экономии в гражданском судопроизводстве. Отмечается, что действующие нормы гражданского и арбитражного процессуального законодательства о третьих лицах, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, не в полной мере совершенны и имеют определенный потенциал в средствах, обеспечивающих подлинную реализацию принципа процессуальной экономии, с одной стороны, и повышающих эффективность гражданского судопроизводства, а также уровень гарантий судебной защиты, - с другой. Одним из ключевых и перспективных приемов в этом отношении может выступать совместное рассмотрение и разрешение основного и регрессного требований. Автор, используя различные методологические приемы, проводит критический анализ отечественной доктрины и законодательства дореволюционного, советского и современного периодов, а также обращается к зарубежному опыту по рассматриваемому вопросу. Обосновывается вывод о возможности и целесообразности совместного рассмотрения и разрешения основного и регрессного исков. Предлагается механизм реализации такого соединения требований в одном производстве, учитывающий баланс интересов лиц, участвующих в деле. Отмечается также целесообразность в ряде случаев рассматривать основной и регрессный иски в раздельных судебных заседаниях. Подводя итоги, автор высказывает мнение, что расширение предмета судебной деятельности должно быть допустимо не только в случае утверждения судом мирового соглашения, но и тогда, когда итогом судебной деятельности становится вынесение судебного решения. В заключение отмечается, что предложенный автором механизм совместного рассмотрения и разрешения основного и регрессного требований не ущемляет гарантии гражданской процессуальной формы и позволяет устранить «поражение в правах» для первоначального ответчика (регредиента).
2015
Настоящая статья в большей своей части основывается на ранее опубликованных на вебсайте Экспертного сообщества «Наше мнение» статьях: Исследование доступа общественности к судебным постановлениям в Беларуси. Ч. I: Правовые стандарты ООН (07.08.2015), Исследование доступа общественности к судебным постановлениям. Ч.II: Правовой опыт Республики Беларусь и Российской Федерации (12.08.2015), Исследование доступа общественности к судебным постановлениям в Беларуси. Ч. III: Правовой опыт Совета Европы (17.08.2015), Исследование транспарентности белорусских судов: эволюция взглядов государства на доступность судебных решений (21.08.2015). Материал, посвященный развёрнутому анализу юриспруденции Европейского суда по правам человека, публикуется впервые в настоящей статье. Хотя тема открытости судов является архиважной, в Беларуси дискуссия о ее улучшении/внедрении проходит в основном на уровне высказываний/интервью ключевых чиновников, которые, как минимум, владеют информацией о планах или ходе процесса реформы транспарентности правосудия, а, как максимум, имеют непосредственное отношение к применению законодательства об открытости судов. В настоящей статье я сконцентрируюсь на таком аспекте транспарентности белорусского правосудия, как доступ лиц, не являющихся участниками судебного процесса, к информации о деятельности судов в виде судебных постановлений. Причиной же, побудившей меня взяться за эту «заезженную» тему, стало интервью новоиспеченного первого заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь Валерия Калинковича, которое он дал 18 мая информационному агентству БЕЛТА. Изучая нормативные правовые акты Республики Беларусь, интервью с судьями Верховного Суда Республики Беларусь и правоприменительную практику, складывается впечатление, что ряд государственных служащих живет в информационном вакууме и не поддерживает контакты с зарубежными коллегами. Поэтому, полагаю, будет небесполезным очертить рамку правового регулирования доступа лиц, не являющихся участниками судебного процесса, к судебным постановлениям. Так, данная тема затронута на международном уровне (универсальное и региональное международное право) и национальном (законодательство Республики Беларусь и партнеров по межгосударственным союзам).
Възможност за злоупотреба с права в гражданския процес в светлината на реформата на допускане изпълнението по спорове с трансграничен елемент (Регламент (ЕС) 1215/2012 и чл. 622а Граждански процесуален кодекс), 2019
С влизането в сила на Регламент (ЕС) 1215/2015 се постави нов етап в уредбата на свободното движение на решения, който етап отчита повишеното взаимно доверие в съдебните системи на държавите членки. С автономни разпоредби на европейския граждански процес се допусна изпълнение на решения, които освен, че не са влезли в сила в държавата по произхода, подлежат на незабавно изпълнение (без влязла в сила декларация за изпълняемост, която е отменена) и в сезираната държава. Възникват при това въпросите дали отпада необходимостта от формална проверка на документите и др., от междинен акт, с който се постановява принудително изпълнение, както и относно природата на този акт. Бяха в тази връзка приети разпоредбите на чл. 622а ГПК, които предвидиха режим на започване на принудителното изпълнение, който се различава от този приложим към националните решения. Удачността на тази разпоредби е под изключителна въпросителна в светлината на целите на свободното движение на решения и на разпоредбите на Регламента. Целта на доклада е да постави на обсъждане повдигнатите проблеми.
"Сравнительное конституционное обозрение: научный журнал", 2019
Постановление российского Конституционного Суда о возможности выплаты акционерам компании «ЮКОС» компенсации, присуждён-ной Европейским Судом по правам человека, до сих пор не получило достаточного внимания среди исследователей, возможно, из-за сомнительного политического фона, который сопровождал его появление. Между тем содержание документа представляет значи-тельный интерес. В статье предпринята попытка сопоставления использованных в Постановлении доводов в защиту ретроактивного увеличения срока давности привлечения к налоговой ответственности с правовыми позициями судебных органов конституционного контроля и высших судов государств-членов Совета Европы по делам, связанным с ретроактивным продлением, восстановлением или отменой сроков давности уголовного преследования (преступления по международному праву при этом не рассматриваются). Как правило, за рубежом эту экстраординарную меру применяли к преступлениям, которые остались безнаказанными из-за противо-правной политики прежнего режима (нацистского, коммунистического) либо из-за неработоспособности правоохранительной системы во время войны и послевоенного восстановления. Вопреки интуитивно предполагаемой нерушимости принципов nullum crimen sine lege и lex severior retro non agit, продление неистёкших сроков давности в этих ситуациях почти повсеместно признано не противореча-щим конституциям государств и статье 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Восстановление истёкших сроков встретило возражения со стороны органов конституционного контроля Венгрии, Польши и Хорватии по причине несовместимости этой меры и принципа правовой определённости. Однако в Германии, Чехии и Польше (применительно к коммунистическим преступле-ниям) оно было признано допустимым. Конституционные суды этих государств обосновали правомерность восстановления фикцией «заморозки» сроков давности в силу фактического отсутствия уголовного преследования за определённые преступления по воле пра-вящего режима. Эта трактовка была признана Европейским Судом по правам человека не противоречащей статье 7 Конвенции. Точку зрения Конституционного Суда России о том, что запрет обратной силы закона, отягчающего ответственность, не охватывает сроки давности, разделяют Федеральный конституционный суд Германии, Конституционный суд Чехии и Верховный суд Польши. Напомина-ние о конкретно-исторических условиях применённого в деле компании «ЮКОС» подхода к толкованию статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации можно рассматривать как осторожную попытку встроить его в контекст преодоления системной безнаказанно-сти. Однако для убедительности этой линии аргументации недостаёт фактических данных, которые свидетельствовали бы о наличии такого контекста в области российского налогового контроля в начале первого десятилетия XXI века. The judgment of the Russian Constitutional Court (the RCC) on the executability of the ECtHR judgment on pecuniary damage in the case of Yukos v. Russia has not been popular among researchers, maybe because it was surrounded by a shady political context. However, its reasoning deserves special attention. This article aims at comparing the arguments of the Russian Constitutional Court in support of retroactive change of rules of statutory time-bar for prosecution of tax offences and the reasoning of the constitutional and supreme courts of the Member States of the Council of Europe in cases related to retroactive extension, reinstatement or abolition of the statutory limitations for criminal prosecution (of non-international crimes). As a rule, such extraordinary measures were introduced to allow prosecution of crimes that remained unpunished due to lawless policy of the former regime (Nazi, Communist) or because of inoperability of the judicial system in the course of war and post-war reconstruction. Despite the presupposed sanctity of nullum crimen sine lege и lex severior retro non agit principles, the extension of unexpired limitation periods in such situations has been almost everywhere declared compatible with the national constitutions and the article 7 of the European Convention on human rights. The reinstatement of already expired limitation periods was criticized by the constitutional supervision bodies of Hungary, Poland and Croatia for its inconsistency with the principle of legal certainty. However, in Germany, Czech Republic and Poland (with respect to the Communist crimes) even the reinstatement was allowed. The constitutional and supreme courts of these countries argued that the reset of limitation periods was compatible with the rule of law using a fiction of their “freezing” by virtue of failure to prosecute specific types of crimes on the orders of the ruling regimes. The Federal Constitutional Court of Germany, the Constitutional Court of Czech Republic and the Supreme Court of Poland shared the Russian Constitutional Court’s opinion that the prohibition of retroactivity of law defining a crime did not cover the statutory limitations. And the Russian Constitutional Court’s reference to the historical circumstances of interpretation of the statutory limitations in the Yukos case can be seen as a timid attempt to bring this interpretation into the context of combat with systematic impunity. However, this line of argument is not based on the factual evidence of the existence of such context in the field of the tax control in Russia in the respective time period.
Об общественном интересе и его судебной защите // Законы России: Опыт, анализ, практика №12 2015
В статье поднимаются вопросы об общественном интересе, его влиянии на право, обсуждается воздействие, оказываемое деятельностью судебных органов на защиту общественного интереса, а также на признание значимости интереса той или иной социальной группы остальным обществом, происходя- щее нередко благодаря такой деятельности. В статье делается вывод о том, что в судебном порядке общественный интерес может быть защищен как тогда, когда защищаются права кон- кретной личности (при том, что общественный интерес не яв- ляется в этом случае непосредственным объектом защиты), так и тогда, когда целью обращения в суд служит именно защита общественного интереса. В связи с этим рассмотрены некото- рые варианты его защиты судом и, в частности, общественные иски.