«Эллины» императора Юлиана: проблема культурной самоидентичности в среде позднеантичных интеллектуалов (original) (raw)
Related papers
Rusya araştırmaları dergisi, 2021
Andrey AŞİHMİN a Аннотация Статья посвящена интерпретации деятельности и интеллектуального наследия известного ориенталиста, публициста и камер-юнкера императорского двора князя Э.Э. Ухтомского в рамках колониального и антиколониального подходов. В тексте производится попытка рассмотреть феномен "восточничества" в русской общественной мысли конца XIX-начала XX вв. На основе документальных материалов Российского государственного исторического архива и Государственного архива Российской Федерации, а также новейшей историографии вопроса автор встраивает "восточничество" в интеллектуальный контекст эпохи и определяет границы данного общественно-политического мировоззрения между колониальным и антиколониальным дискурсами. Во избежание разрозненного представления о столь часто употребляемых в историографии гуманитарных наук терминах "колониализм" и "антиколониализм" автор даёт им собственные определения, в рамках которых и производится анализ биографического, научного и литературного нарративов. Методологический аппарат работы охватывает подходы интеллектуальной истории, биографики и собственно классические практики источниковедческой критики. С помощью анализа ранних юношеских рукописей князя Э.Э. Ухтомского и изучения "мифа морского путешествия", бытовавшего в семье князей Ухтомских, автор пытается обозначить истоки мировоззренческих установок будущего востоковеда и публициста. Отдельный сюжет "Николай II и князь Э.Э. Ухтомский" исследуется в свете имеющейся в личном фонде князя корреспонденции (РГИА. Ф. 1072). Среди основных выводовмысль о том, что невозможно с точностью определить тяготеющее к возвышению азиатской культуры мировоззрение князя как однозначно антиколониальное, поскольку сам Э.Э. Ухтомский как интеллектуал не мог отстраниться от главного мифа, цементирующего европейский цивилизационный ландшафт-идеи об интеллектуальном, политическом и экономическом превосходстве "белого человека" над остальным миром. Транслировав противоположный по смыслу дискурс в своих сочинениях, Э.Э. Ухтомский не убедил императора и общественность в истинности своей концепции. Охлаждение отношений между главным идеологом "восточничества" и монархом в начале 1900-х гг. и последующая Русско-японская война только закрепили при дворе экзотический статус "азиатских причуд", до конца дней монархии проявлявшийся в тесном взаимодействии императорской семьи с тибетским лекарем П.А. Бадмаевым.
Дилогия И. Ильфа и Е. Петрова в культурной памяти молодого современника
Русский язык в школе, 2024
Аннотация. Актуальный для современных гуманитарных наук феномен культурной памяти до сих пор не получил лингвистической методики исследования, хотя именно филологи и семиотики (Я. Асман, М. Ю. Лотман и др.) заложили фундамент исследования этого вида коллективной (социальной) памяти. Действенным инструментом собственно лингвистических исследований культурной памяти может стать теория прецедентных феноменов, разработанная академиком Ю. Н. Карауловым, его учениками и последователями. В статье с опорой на концепции культурной памяти и лингвистической прецедентности представлена часть результатов широкого лингвосоциологического эксперимента, цель которого-анализ фрагментов прецедентного фонда молодого современника, в том числе восходящих к дилогии И. Ильфа и Е. Петрова. Результаты анализа данных эксперимента, представленных в статье, достаточно репрезентативно позволяют установить, какие и в какой степени сохранности прецедентные феномены, относящиеся к романам И. Ильфа и Е. Петрова, актуальны для тезауруса русскоязычных старшеклассников и студентов. Результаты, полученные в ходе эксперимента, оказались амбивалентными. С одной стороны, они эксплицируют определенную, пусть и невысокую степень сохранности ряда прецедентных высказываний из романов И. Ильфа и Е. Петрова (прежде всего, активно используемых рекламой и переходящих в разряд паремий единиц типа Автомобиль-не роскошь, а средство передвижения; На блюдечке с голубой каемочкой). С другой стороны, они убедительно доказывают как наличие поколенческого разрыва между прецедентными фондами советских читателей (старшее поколение) и молодежи, так и высокую степень агнонимичности прецедентных феноменов, восходящих к дилогии И. Ильфа и Е. Петрова, что в совокупности свидетельствует об утрате исторически значимых единиц культурной памяти современного молодого россиянина.
Предмет статьи: феномен русской интеллигенции. Объект статьи: трактат С.А. Есенина «Ключи Марии» (1918). Цель проекта: выявить связь русского интеллигента с его корнями, архаическими космогоническими представлениями о мире, которые хранит фольклор. Методология работы: целостный анализ философского поэтического трактата Есенина в свете трансформаций фольклорной традиции и разветвленного культур-но-исторического контекста предполагает обращение к структурно-типологическому, сравнительно-сопоставительному, системно-комплексному (культурологическому) методам исследования. Результаты работы: обращение к фольклору позволяет увидеть, как русский человек соотносил себя с космосом, солнцем и луной и т. д. Под фольклором предлагается рассматривать не только текстовые образования, но и дожанровые формы, то есть миф, обряд, ритуал. Есенин также понимал фольклор не узко, описывая аксиологическое значение вышивки, орнамента. Область применения результатов: изучение феномена русской интеллигенции в широком культурном контексте с привлечением материала русского фольклора, в тесной связи с отечественной философией и художественной литературой, которые образуют в русской культуре особый синтез, когда можно понять национальный образ мира, уточнить сложившиеся в интелли-гентоведении взгляды на культурно-цивилизационный феномен русской интеллигенции. Полученные ре-зультаты могут быть интересны и культурологам, и литературоведам, поскольку трактат Есенина «Ключи Марии» часто воспринимается или в философском пространстве, или вовсе как поэтическая выдумка поэта. Серьезное, пристальное внимание к этому тексту позволяет, вслед за автором, воссоздать национальный образ русского интеллигента, приобщенного к архаическим знаниям, обладающего прапамятью. Вывод: научная новизна исследования заключается в переосмыслении феномена русской интеллигенции в исто-риософском контексте, в обращении к образу русского мужика, наделенного «от земли» особыми сакраль-ными знаниями, выразившимися в прикладном искусстве, вышивке, орнаменте, резьбе, устройстве избы. Данный вывод подкреплен отсылками к немецкой философии, наследию Р. Штайнера, который в своих тру-дах поставил вопрос о космической интеллигенции и ее роли в развитии человечества. Подобную теорию в отечественной гуманитарной мысли находим в трудах Г. С. Смирнова, писавшего о «ноосферной» истории человечества.
Урюпин И.С. Антично-византийский культурный археопласт романа Д.И. Еремина "Кремлевский холм"
Вестник Ишимского государственного педагогического института им. П.П. Ершова. Серия "Филология". - Ишим: ИГПИ им. П.П. Ершова. - 2013. - №1 (7). - С. 40-43., 2013
В статье, посвященной роману Д. И. Еремина «Кремлевский холм», рассматриваются мотивы и образы античной и византийской культуры, которые, художественно трансформируясь, становятся частью русского национального сознания.
2022
Статья посвящена анализу литературных контекстов оды Г.Р. Державина “Фелица”. Этот текст, с нашей точки зрения, в ключевых идеологических моментах демонстрирует свою зависи- мость от романа Ж.-Ф. Мармонтеля “Велизарий”. Произведение французского просветителя, как известно, было переведено на русский язык Екатериной II и группой сановников. Державин, как и автор “Велизария”, построил свой текст на антитезе: он противопоставил “пороки” аристократов идеализированному образу монарха. Таким образом, “Фелица” оказывается в одном ряду с тек- стами, написанными или инспирированными императрицей и посвященными природе власти, а также принципам взаимодействия монарха с подданными, – с “Наказом”, “Велизером”, “Вся- кой всячиной” и особенно “Собеседником любителей российского слова”. Именно в последнем, который открывался “Фелицей”, были сформулированы новые идеологемы правления, а также сконструирована репутация Державина-поэта.
"Scythians" of Lucian: the People and Their Epoch / "Скифы" Лукиана: этнос и эпоха
Antiquities of the Northern Black Sea region, the Caucasus and Central Asia: from Nikolay I. Veselovsky’s discoveries to current studies. St Petersburg, 2024
For “Scythians" Lucian's "Toxaris" dialogue describes a series of their traditions. All of them are not known among the Scythians-Scolotes of Herodotus. They were noted only among the Sarmatians from the beginning of the 1st c. CE. The geographical localization of the “Scythian” story is clear and allows us to connect them with the Siraces of Kuban Region. It is more difficult to understand why the story is told on their behalf. Due to the specific nature of the satirist’s work, it is much more difficult to guess the dating of the war between Bosporus, “Sauromates” and Alans with «Scythians». This is possible for 30-s of the 1st c. CE and for the middle of the 2nd c. CE. KEY WORDS: “Scythians" of Lucian, "Toxaris" dialogue, Sarmatian traditions of “Scythians”, Siraces of Kuban, possible dating.
Плиний-естествоиспытатель: образ римского ученого-энциклопедиста в забытом очерке середины XIX века
Ученые записки Петрозаводского государственного университета, 2023
Роль античного компонента в отечественной литературе второй трети XIX века оценивается современными исследователями неоднозначно. Исследование образа Плиния Старшего в опубликованном в 1850 году очерке «Плиний естествоиспытатель» — одном из первых в русской словесности подробных обзоров жизни, творчества и мировоззрения знаменитого римского энциклопедиста — предпринято с целью уточнить и дополнить представления об особенностях рецепции античного культурного наследия в российской литературе середины XIX века. Анализ характерных черт портрета Плиния Старшего в разбираемом очерке приводит к выводу о том, что повествователь, чье имя, к сожалению, остается неизвестным, новаторски изображает Плиния в непривычном для широкой читательской аудитории ракурсе: не только автором грандиозной «Естественной истории», но активным государственным деятелем и оригинальным мыслителем драматичной эпохи усиления монархии в Риме. Биография Плиния Старшего представлена как достойный подражания пример умения распоряжаться временем и успешного сочетания государственной службы с учеными занятиями. В размышлениях Плиния Старшего о месте человека в окружающем его мире в качестве ключевых выделены выводы о жалкости человеческого честолюбия и катастрофических последствиях, к которому оно может привести. Раскрывая мировоззрение Плиния Старшего, автор середины XIX века одновременно приоткрывает читателю свое миропонимание, выбирая из «Естественной истории» примеры, наиболее созвучные собственным взглядам. Особую роль в разбираемом очерке играют экскурс о Плинии Младшем и комментарий к оценкам творчества Плиния Старшего у де Бюффона и Кювье: они призваны убедить читателей в том, что критический анализ идей классических писателей и полемика с ними не перечеркивают благорасположения к античным авторам и античное наследие сохраняет значение надежной основы для диалога времен, объединяющего представителей различных исторических эпох раздумьями над общими для всех веков проблемами. The role of the ancient component in the Russian literature of the second third of the XIX century is controversial for modern researchers. The study of the image of Pliny the Elder in the essay “Pliny the Naturalist” published in 1850 — which is one of the first detailed reviews of the life, work and worldview of the famous Roman encyclopedist in Russian literature — was conducted in order to clarify and supplement the views on the features of the reception of ancient cultural heritage in Russian literature of the mid-XIX century. The analysis of the characteristic features of the portrait of Pliny the Elder in the essay under review comes to the conclusion that the narrator, whose name, unfortunately, remains unknown, innovatively portrays Pliny in an unusual perspective for a wide readership: not only as the author of a grandiose “Natural History”, but as an active statesman and an original thinker of the dramatic era of the strengthening of the monarchy in Rome. The biography of Pliny the Elder is presented as a worthy example of the ability to manage time and successfully combine public service with academic pursuits. In the reflections of Pliny the Elder on the place of man in the world around him, conclusions about the deplorable nature of human ambition and the disastrous consequences it may have are highlighted as key. Revealing the worldview of Pliny the Elder, the author of the middle of the XIX century at the same time reveals to the reader his worldview, choosing examples from the “Natural History” that are most in tune with his own views. A special role in the essay analyzed is given to an excursus about Pliny the Younger and a commentary on the assessments of the work of Pliny the Elder by de Buffon and Cuvier: They are meant to convince readers that a critical analysis of the ideas of classical writers and polemics with them do not negate the favor of ancient authors and the ancient heritage retains the importance of a reliable basis for the dialogue of the times, uniting representatives of various historical periods by reflections on the problems common to all centuries.