Ethology Research Papers - Academia.edu (original) (raw)

Современный город как местообитание «диких» видов птиц и других животных, освоивших урболандшафт, играет крайне противоречивую и двойственную роль.
С одной стороны, для любого дикого вида это предельно экстремальная среда обитания, и преадаптированные виды можно пересчитать по пальцам. Даже если виды находят в городе аналоги естественных местообитаний, они настолько фрагментированы, нарушены и нестабильны во времени и пространстве, как это никогда не бывает в природе. И всем без исключения видам, осваивающим урбосреду – от скопы и сапсана до зарянок, соловьёв и варакушек приходится приспосабливаться к такой нестабильности и изменчивости среды, как общему для всех лимитирующему барьеру при создании городских популяций. Дикие виды привыкли жить в непрерывных местообитаниях и даже умеренная фрагментации лесов ведёт к сокращению численности и исчезновению многих видов, в городе им приходится «прыгать со льдины на льдину», оперативно перебрасывая население вида с одного «острова» местообитаний на другой, чтоб поспеть за постоянными сдвигами кружева биотопов в ходе эволюции урболандшафта.
В книге рассматриваются тонкие эколого-этологические механизмы, позволяющие городским популяциям сохранять устойчивость вопреки быстрым и направленным изменениям урбосреды. Показано, что всякое возрастание успешности вида в прыжках «с льдины на льдину» в специальных условиях города стимулирует попытки дальнейшей урбанизации, освоение ещё более фрагментированных и нарушенных биотопов и так далее. Процесс продолжается до тех пор, пока новорожденная городская популяции не отделится от исходной материнской уже окончательно – как у вяхиря, чёрного дрозда, рябинника, лазоревки и прочих.
Также анализируются те трансформации популяционной системы, которые необходимы, чтобы «дикий вид», дал жизнеспособную городскую популяцию, ведь исходно необходимый уровень лабильности системы имеются не у всех, и дихотомия «консерватизм – лабильность» популяционной системы вида, первый полюс которой затрудняет, а второй – облегчает урбанизацию. Выделив факторы популяционной устойчивости вида во фрагментированных местообитаниях, проранжировав виды по способности колонизировать их экстремальный вариант (урболандшафт), мы даём прогноз перспектив урбанизации «диких видов» птиц фауны Московского региона в контексте разных сценариев развития урбанизированного ядра Большой Москвы. Показано, что рост и эволюция урбанизированного ядра региона производит отбор экологически близких видов, уже поселившихся на территории городов. В каждой паре (тройке, четвёрке) таких видов, биология которых на территории города почти идентична из-за конвергенции экологических ниш, естественная эволюция урболандшафта производит постоянный отбор. Она содействует ещё большей урбанизации видов с более лабильной стратегией, но подрывает популяционную устойчивость и вытесняет из города более консервативные виды из группы близких (что делает их ещё более консервативными). Так сказать, имущему воздастся, у неимущего отнимется.
С другой стороны, территориальный рост городов создаёт «техногенные аналоги природных ландшафтов, уничтоженных в процессе подобного роста: пустыри и газоны вместо лугов, старые усадьбы и парки – вместо лесов, поля орошения – вместо водно-болотных угодий. Этим городское развитие содействует началу урбанизации всё новых и новых видов региональной авифауны, включая те, что были вытеснены из города на предыдущем этапе и за время пребывания «под прессом» урбанизированного ядра достаточно лабилизировали популяционную структуру для начала успешной урбанизации.
Показано, что наличное разнообразие авифауны крупных городов определяется балансом первого и второго процессов вытеснения и урбанизации, связанных с обретением и потерей устойчивости популяционной системы вида в ходе эволюции урболандшафта, и не зависит от экологической вместимости городских местообитаний, которая всегда избыточна. Проблема в том, чтобы вовремя нужные участки найти и на них размножиться нужному числу особей, а для этого нужна лабильная структура отношений в системе, тем не менее не выходящая за пределы видовой нормы, более разболтанная и с большей свободой комбинирования вариантов, но на же «конструкция» популяционной системы вида.
Наконец, на основе представлений о популяционной устойчивости как главного эволюционного достижения вида в процессе урбанизации (а не адаптации к специфическим городским биотопам) объяснены экологические парадоксы последней.
С одной стороны, городские местообитания снимают ресурсные ограничения на число видов, способных одновременно жить на одной территории, городские местообитания содержат заведомый избыток ресурсов. Однако в городах увеличивается число случаев вытеснения одного вида другим, то есть конкуренция вроде бы обостряется. Согласно существующей экологической теории обострение конкуренции ведёт вроде бы к разделению ниш? но именно в городских биотопах ниши близких видов конвергируют до полного безразличия. То же самое наблюдается при выпадении снега, резком похолодании, затяжных дождях и других ухудшениях погодных условий, увеличивающих «напряжение жизни» у птиц (например, снижением доступности корма). Освоение исторически нетипичного ландшафта вроде бы должно вести к быстрой морфологической эволюции особей в городских популяциях? Но преобразуется лишь система отношений между особями, популяционная организация, а морфология индивидов остаётся в пределах нормы, изменяется их психофизиология, биологические ритмы и пр. – насколько необходимо для приспособления особей к изменившейся популяционной структуре и иной социальной среде группировок.
Двадцать лет назад, начиная исследования городской авифауны, мы считали, что город – это только угроза «диким» видам птиц в регионе, он их будет вытеснять к малонарушенной периферии, а в самом городе останутся только вороны. Сейчас мы с радостью видим, что это не так. Как всякое прогрессивное творение человека современный город даёт орнитофауне шанс «пересесть» из природных местообитаний, разрушающихся в ходе урбанизации региона под действием застройки и массовой рекреации в свои техногенные аналоги внутри разрастающегося урбанизированного ядра.
И очень жаль, что в нашем собственном городе этот шанс последовательно уничтожается ради прибылей стройкомплекса и других корыстных интересов минуты.
В Древней Греции говорили: «Ты чурбан, коль Афин не видывал; осел, коль увидев, не пришёл в восторг; верблюд, коль покинул их, не жалуясь». Время восторгов городом как средоточием цивилизации прошло, пришло время «жалоб» на социальные и экологические проблемы. Мы надеемся, книга послужит их конструктивному разрешению в части, касающейся сохранения биоразнообразия – не только города, но и всего урбанизированного региона. Ведь регулировать рост городов мы до сих пор не умеем, а тем более сдерживать рост их «сферы влияния» - в условиях, когда зона отдыха выходного дня расползается как масляное пятно на воде вместе с поддерживающей её сетью автодорог и дачных участков, фрагментирующих биотопы не хуже урболандшафта.
В условиях экспансии «городского ядра» единственный шанс сохранения «диких» видов – их скорейшая урбанизация, поворот от «отступления» из «зоны влияния» города к направленному освоению тех (многих!) возможностей, которые создаёт урбосреда. Мы исследуем возможности и условиях этого «поворота», важного и в теоретическом, и в природоохранном отношении.