Information Structure Research Papers - Academia.edu (original) (raw)

The present study investigates the use and development of demonstratives that follow head word, postposed demonstratives, which are characteristic of eastern Finnic and North Russian dialects. Some previous studies regard these postposed demonstratives as definite articles, while other recent studies identify additional functions related to information structure and discourse. Given that postposed demonstratives are not a feature common to all East Slavic languages, several studies propose that this characteristic feature of North Russian could have resulted from language contact with the Uralic-speaking population who adopted Russian as their second language, particularly Finnic speakers.

The main goal of the present study is to answer three research questions:

How do postposed demonstratives function as grammatical markers?
What does the development of demonstratives tell us about the history of Finnic and Slavic languages?
Do postposed demonstratives result from a Finnic substratum in North Russian dialects?

For this purpose, the present study examines spoken language data comprising thirteen Finnic and two North Russian varieties which have been in contact during the latest millennium, as well as Novgorod birch bark documents from the 11th–15th centuries. The typological analysis identifies properties and functions of postposed demonstratives from various perspectives: word order, host attachment, syntactic and pragmatic functions. The analysis also combines results with geographical data, which shows the correlation between the speaking areas and linguistic similarities among varieties.

The results achieved in the present study justify the following conclusions. First, postposed demonstratives function as grammatical markers with a basic function to organise information structure. At the same time, the properties of information-structural uses as topic and focus markers have secondarily extended to contexts of use in which postposed demonstratives co-occur with definite referents, and are used to code the speaker’s evaluation. The functional extension is particularly common in North Russian dialects and adjacent Finnic varieties in the east. Second, the development of demonstrative systems from Proto-Finnic to modern Finnic languages is influenced by later contacts among Finnic sub-branches that share areal features. Based on these isoglosses, the Finnic demonstrative system can be classified into four groups: 1) western Finnic (Livonian, South Estonian, and North Estonian), 2) central Finnic (Votic and Ingrian), 3) Karelian Finnic (Olonets Karelian and Northern Lude), and 4) eastern Finnic (Southern Lude and Veps). Third, the postposed demonstrative “-to” and its variants in North Russian dialects do not result from the Finnic substratum, but from the adstratum. Through mutual reinforcement with the Veps demonstrative “se”, the indeclinable “-to” inherited from the Central dialect of Middle Russian has developed further properties to inflect and co-occur more often with definite referents. Such a developed pragmatic use later also spread to Lude and Olonets Karelian.

Настоящая работа исследует развитие и употребление характерного для восточных прибалтийско-финских и севернорусских диалектов типа указательных местоимений, так называемых постпозитивных демонстративов, отличающихся позицией после определяемого слова. В ранней научной литературе постпозитивные демонстративы считались определёнными артиклями, тогда как дальнейшие исследования позволили установить функции, связанные с актуальным членением и дискурсом. Так как постпозитивные демонстративы не встречаются в других восточнославянских языках, предлагалось объяснить их наличие в севернорусских диалектах контактным влиянием прибалтийско-финских языков.

Основные задачи работы заключаются в следующих вопросах:

Какими грамматическими функциями обладают постпозитивные демонстративы в исследуемых языках?
Что можно сказать об истории исследуемых языков в свете данных о развитии демонстративов?
Связано ли происхождение постпозитивных демонстративов в севернорусских диалектах с прибалтийско-финским субстратом?

Материалом для исследования послужили речевые корпусы тринадцати прибалтийско-финских и двух севернорусских вариантов, а также новгородские берестяные грамоты XI–XV веков. В работе анализируются с типологической точки зрения такие характеристики постпозитивных демонстративов, как линейный порядок, тип связи с определяемым словом, синтаксические и прагматические функции. Результаты типологического анализа связываются с географическими данными с тем, чтобы проследить взаимосвязанность географической близости и языковых сходств между исследуемыми вариантами.

Результаты настоящей работы следующие. Во-первых, основная грамматическая функция постпозитивных демонстративов связана с актуальным членением предложения, однако в севернорусских диалектах и соседних восточных прибалтийско-финских вариантах наблюдаются и вторичные функции, сочетающийся с определённым референтом и употребляющийся как маркеры оценки говорящего. Во-вторых, развитие праприбалтийско-финской системы демонстративов в языках-потомках усложнялось контактами между отдельными прибалтийско-финскими языками, приобретавшими общие ареальные черты. На основе наблюдавшихся изоглосс предлагается классификация прибалтийско-финских систем демонстративов на четыре группы: 1) западную (ливский, южноэстонский, северноэстонский), 2) центральную (водский, ижорский), 3) карельскую (олонецкий, севернолюдиковский) и 4) восточную (южнолюдиковский, вепсский). В-третьих, постпозитивный демонстратив «-то» и связанные с ним формы в севернорусских диалектах не являются результатом прибалтийско-финского субстрата, а скорее адстрата. Под взаимным влиянием вепсского демонстратива «se» и унаследованного из центрального диалекта среднерусского языка неизменяемого местоимения «-то» последнее постепенно приобрело формы склонения, а также начало чаще сочетаться с определённым референтом. Такая же прагматическая функция впоследствии распространилась и на людиковский и олонецкий языки.