(original) (raw)

Денис Романцов нашел в Италии Ильяса Зейтулаева

В 2001-м полузащитник Ильяс Зейтулаев уехал из Москвы, где играл в команде Константина Сарсании, в «Ювентус». Уже в ноябре того года Марчелло Липпи дважды выпустил Зейтулаева в Кубке Италии: сначала вместо Алессандро Дель Пьеро, а потом – Эдгара Давидса. После трех лет в «Ювентусе» Ильяс сменил еще семь итальянских команд, где сотрудничал, например, с Маурицио Сарри, Марко Верратти, Грациано Пелле, Моцартом и парагвайцем Хулио Гонсалесом, который потерял руку в автокатастрофе, но вернулся в футбол.

- Сейчас вы тренируете детей в клубе «Купелло». Как вы сюда попали?

– Я отыграл пять лет в регионе Абруццо, в «Пескаре» и «Ланчано», и встретил здесь жену. Мы поселились в Васто, и после того, как я получил тренерскую лицензию категории B, меня позвали в команду маленького городка Купелло, где начали поднимать юношеский футбол. Я здесь четвертый год. Мой отец тоже был тренером и мне нравится углубляться в эту профессию.

- В «Пескаре» и «Ланчано» президентами были женщины. Как вам с ними работалось?

– Дебора Кальдора руководила «Пескарой» всего четыре или пять месяцев. От футбола она была далека, поэтому вскоре оставила эту должность. С президентом «Ланчано» Валентиной Майо была другая история. Клуб принадлежал ее семье, она больше занималась маркетингом, но при этом часто заходила в раздевалку после побед. Иногда это выглядело немножко смешно, потому что среди игроков был ее супруг, форвард Мануэль Турки. Но именно под руководством Валентины «Ланчано» впервые в истории поднялся в серию В.

- Мануэль Турки стал ее мужем после того, как она возглавила клуб?

– Нет, они уже были женаты. Он играл в «Падове», а потом вслед за Валентиной перебрался в «Ланчано». Сейчас Турки открыл футбольную школу в Ланчано.

- Как вам помогал ваш отец, работавший тренером?

– Во-первых, когда я хотел заниматься плаванием, карате или дзюдо, он мне никогда этого не запрещал. Понимал: хороший футболист должен быть развит во всех сферах, должен быть хорошо скоординированным. За границей дети-футболисты тоже один-два раза в неделю занимаются другими видами спорта.

Во-вторых, отец меня никогда не грузил. Сейчас я тренирую и вижу родителей, которые возлагают огромные надежды на своих детей – они видят по телевизору, что футболисты зарабатывают большие деньги, и психологически давят на сыновей, требуя от них успехов на поле. В итоге дети не выдерживают давления и бросают футбол.

Отец был моим первым тренером в ДЮСШ города Ангрен Ташкентской области – это было еще при Советском Союзе. В тринадцать лет я перешел в училище олимпийского резерва Ташкента (сто километров от Ангрена), куда свозили ребят со всего Узбекистана. Там мы тренировались два-три раза в день, а потом я попал в московскую «Академику», куда Константин Сарсания собирал молодых футболистов со всего бывшего СССР.

- Как вы себя чувствовали в Москве после переезда из Ташкента?

– Сначала было одиноко, домой я летал только раз в полгода, терялся среди всех этих московских небоскребов, но Сарсания и тренер Лапков создали нам очень комфортные условия, так что проблемы отошли на второй план. К тому же мы ездили за границу – участвовали в двух турнирах во Франции, где нашими соперниками были «Бавария», «Марсель», «Нант», «Интер». Один турнир мы выиграли, в другом – уступили в финале.

- Как вы попали в «Ювентус»?

– Получилось странно. Я уже готовился подписать контракт с «Бордо», но, пока они думали, руководство «Академики» отправило меня, Виктора Будянского и Сергея Коваленко на просмотр в молодежную команду «Ювентуса». Ее возглавлял Джан Пьеро Гасперини, который сейчас очень успешно тренирует «Аталанту». Нас встретили в аэропорту, отвезли в офис на улице Луиджи Феррарис, мы подписали договор и на следующий день получили форму на стадионе. На протяжении месяца нас очень тщательно просматривали, изучали не только технику, но и дисциплину. Летом 2001-го мы подписали контракт и остались в Турине.

- Где вас там поселили?

– В гостинице, которую оплачивал «Ювентус», в отдельных номерах. На тренировки мы ходили пешком. Было не так комфортно, как сейчас, когда в Виново построили шикарный тренировочный центр, но, когда я каждый день видел Зидана и Дель Пьеро, я не думал о бытовых неудобствах – мне просто хотелось остаться в «Ювентусе». Зидану я тогда готов был даже бутсы и мячи подносить, такой у нас был менталитет.

- Как трех парней из Москвы встретили игроки молодежки «Юве»?

– Сначала на нас смотрели, как на идиотов – над нами посмеивались, когда мы фотографировались с Зиданом и Пессотто, думали, что мы дикари, которые никогда не видели звезд, но это нормально: они-то раньше видели этих чемпионов каждый день, а мы – только на плакатах. Но мы быстренько подружились – у Гасперини был большой опыт работы с детьми, и он умел объединять людей разных культур.

В 2003 году мы выиграли престижный молодежный трофей Виареджо, и в нашем составе были француз Абдулай Конко, уругваец Рубен Оливера, швейцарец Давиде Кьюменто, итальянцы Кассани, Гастальделло, Миранте. Но были и ребята, которые не пробились потом даже в третью лигу – сейчас я понимаю, что это нормально. Недавно на тренерских курсах я прочел заметку: 85 процентов игроков, которые дорастают до серии А, выходят из маленьких клубов, а как раз те, что растут в «Юве», «Милане» и «Интере», далеко не факт, что выходят на высокий уровень. У ребят из маленьких команд больше рвения, а тот, кто рано попадает в топ-клуб, так же рано насыщается.

- С Гасперини вы работали в трех командах, «Ювентусе», «Кротоне» и «Дженоа». Что он за тренер?

– В начале нулевых Гасперини опередил итальянский футбол лет на десять. Он взял немного от голландского футбола, немного от испанского, мы тренировались очень интенсивно и почти всегда – с мячом, меньше занимались тактикой и больше моделировали игровые ситуации. Сохранив оборонительные качества итальянцев, он добавил атакующих красок. Он любит книгу «Искусство войны» и часто приводит цитату: «Если ты хочешь не проиграть, умей обороняться. Если хочешь выиграть, умей атаковать».

- Когда вы впервые потренировались с основой «Юве»?

– Еще при Карло Анчелотти. Я тогда не понимал итальянский, и это только усиливало впечатления того, что нахожусь во сне. Всего через несколько недель вместо Анчелотти пришел Марчелло Липпи.

- Как к вам относились звезды «Ювентуса»?

– Как-то осенью мы с Будянским шли на тренировку. Было очень холодно, грязно, слякотно, лил сильнейший дождь. Остановилась машина, опустилось стекло, и мы увидели Паоло Монтеро: «Садитесь скорей!» Машина у него дорогая, мы боялись испачкать ему сиденье, так что ответили: «Не-не-не. Не стоит, сами дойдем». – «Ребятки, дождь идет – садитесь в машину». И это нам, парням из Ташкентской и Белгородской областей, говорил великий чемпион, выигравший с «Юве» кучу трофеев. Я запомнил тот эпизод на всю жизнь. Я тогда многое понял про великих футболистов: прежде чем Монтеро и другие звезды «Юве» становились чемпионами на поле, они становились чемпионами в своих сердцах.

- Кто вас еще поразил?

– Когда мы с Будянским подключились к тренировкам основы, Дель Пьеро брал нас с собой и посвящал в философию «Ювентуса». Будянскому объяснял, как бить штрафные, делился своими секретами, а мне говорил: «Не бойся брать игру на себя. Будь спокоен. Если ошибешься – это нормально, через ошибки ты растешь».

Когда я вышел в Кубке против «Сампдории», я заменил как раз Дель Пьеро. На скамейке сидели опытные игроки первой команды, и, когда Липпи подозвал меня, я и представить не мог, что он хочет выпустить меня на поле. Сюрприз, радость – мои эмоции трудно описать словами: я – пусть и всего на минуту – вышел в составе команды, чей постер два года висел у меня на двери в Ташкенте.

- Что вам сказал Липпи после матчей с «Сампдорией»?

– В ответной игре, на стадионе «Делле Альпи», он выпустил меня уже на двадцать пять минут, вместо Эдгара Давидса, и вскоре объяснил мне, в чем я неправ: я терял позицию на поле. С правого фланга атаки бежал прессинговать правого защитника соперника: это серьезнейшая тактическая ошибка. Он подозвал меня на бровку и спокойно произнес: раздели поле на две части и играй справа, не переходи налево. Тогда я понял, что в Италии мало просто бегать, нужно четко занимать позицию и уважать тактические принципы.

- Чем вам по общению запомнился Эдгар Давидс?

– Один раз мы поехали в Бергамо на Кубок Италии. Было холодно, мы стояли на поле перед игрой, и вдруг он подошел ко мне и спросил по-итальянски: «Тебе не холодно, потому что ты русский?» Он всегда был серьезный, угрюмый, никогда не улыбался, перед играми всегда слушал музыку в наушниках и снимал их, только когда говорил тренер.

- Чем вас удивил Антонио Конте?

– Ему было уже за тридцать, но он проводил на тренировках больше всего времени – приезжал за час до занятия, делал упражнения, массаж, выходил на поле, а потом последним уезжал домой, когда на парковке уже не оставалось машин. Он очень много времени посвящал своему телу, поэтому и продлил свою карьеру до тридцати пяти лет.

- С Буффоном вы пришли в «Ювентус» почти одновременно. Чем он поразил?

– После тренировки Буффон мог целый час с удивительной простотой отбивать удары Трезеге и Дель Пьеро. Просто разводил руки в стороны и перекрывал все ворота. И это в 2001 году, когда он был еще молодой звездой. Потом он становился только сильнее.

- Несколько лет назад вы включили в сборную своей мечты Каморанези и Пессотто. Почему именно их?

– Когда Каморанези пришел из «Вероны», болельщики «Юве» негодовали: «Зачем брать непонятно кого из команды, вылетевшей из серии А». Его сильно критиковали, но то, как Мауро тренировался, – это нечто. На тренировках он работал так, будто это матч Лиги чемпионов. Не будучи таким талантом, как Месси, он трудом и неумением халтурить добился того, что стал чемпионом Италии и мира.

На тренировках меня так же, как Мауро, впечатлял и Павел Недвед. Его купили в «Лацио» за огромные деньги, но адаптация затягивалась, его тоже критиковали, но Липпи все равно ставил Павла, и после 10-15 туров тот почувствовал себя уверенно. Каждый четверг молодежка «Юве» играла с основой, и даже в этих подготовительных матчах Недвед выкладывался на полную.

- Как на вас повлиял Джанлука Пессотто?

– Я научился у него простоте и скромности. После травмы он несколько игр провел в нашей молодежной команде и, если бы мне не сказали, что это Пессотто, я бы ни за что не догадался, что это 32-летний победитель Лиги чемпионов и многих чемпионатов Италии.

- Как вы узнали, что он выпал из окна клубного офиса?

– Я находился в Ташкенте и узнал об этом из интернета. Лето 2006-го было сложным периодом для Пессотто. Из-за коррупционного скандала у «Ювентуса» забрали чемпионство. Может, и в семье Джанлуки что-то произошло... Меня это шокировало. Помню, даже моя мама, видевшая Пессотто только по телевизору, очень расстроилась. К счастью, Джанлука выжил.

- Когда вы впервые встретили Лучано Моджи?

– Сначала я видел его только издалека, когда меня привлекали к тренировкам с первой командой «Юве». Через два-три года нас с Будянским стали звать в Россию, и Моджи дал очень хороший совет: «Оставайтесь в «Ювентусе». Мы поможем вам вырасти». Я не должен был тогда сворачивать, надо было оставаться в «Юве», но я не послушался совета Моджи и допустил огромную ошибку. Сегодня бы я ее не совершил, но тогда мне не хватило мудрости.

- А в чем конкретно заключалась ошибка?

– Я находился в одном из лучших клубов мира, надо было продолжать учиться, тренироваться и идти своим путем, не слушая агентов и других советчиков, которые убеждали ехать в Россию.

- Куда конкретно?

– Мы ездили с Будянским в «Локомотив», «Спартак» и «Динамо» Киев, но, когда там узнавали, что мы принадлежим «Ювентусу», никто не хотел нас покупать. А ошибка заключалась в том, что, принадлежа «Ювентусу», мы не могли ездить на просмотры. Когда ты молодой парень, ты можешь очень легко поддаться на обещания: «Поедем в Россию – дадим тебе высокую зарплату». Будь я мудрее, я бы на это не попался и остался в «Ювентусе», с которым у меня оставалось 2-3 года контракта (мне еще и предлагали продлить его).

- Руководителям «Ювентуса» не понравились ваши поездки в Россию?

– Конечно. Это солидный клуб, где очень ценятся человеческие отношения, и, когда ты молод, там проверяют не только твои футбольные качества, но и морально-этические. Поэтому в «Ювентусе» нет таких людей, как Марио Балотелли. Там можно ошибиться один раз, второй, но на третий с тобой просто разрывают отношения. Вот и нас с Будянским отправили в «Реджину».

- Там вы попали к тренеру Вальтеру Мадзарри.

– Он отличный мотиватор, заряжал игроков так, что они готовы были сражаться только ради него. Это проявилось в сезоне-06/07, когда «Реджина» стартовала с «минус 15 очками», но сохранила место в серии А – это было просто чудо.

Реджо-ди-Калабрия – это юг Италии, по сравнению с северным Турином – другая реальность. Да и обстановка в «Реджине» была более семейная: к президенту Лилло Фоти можно было в любой момент зайти и пообщаться, и сам он часто заходил в раздевалку – непременно с сигарой во рту – и подбадривал нас. Когда я пришел в «Реджину», главной звездой команды был Сюнсуке Накамура. Он притягивал японских журналистов, болельщиков и спонсоров. Еще Накамура запомнился мне тем, что у него был личный массажист.

- Первый матч за «Реджину» вы провели в Турине против «Ювентуса».

– Да, заменил во втором тайме Марко Боррьелло. Он перешел из «Милана», считался восходящей звездой, и был немножко эгоистичным, самовлюбленным. Он всегда хотел быть в центре внимания и однажды на тренировке мы с ним очень сильно сцепились. Я боролся за мяч, играл с Марко, как со всеми, а он считал себя чуть выше всех. После нашей стычки Мадзарри остановил тренировку и сказал, что такого больше не должно происходить. Потом у нас с Боррьелло были отличные отношения, мы даже жили в одном номере на сборах.

- Капитан «Реджины» Моцарт советовался с вами перед уходом в «Спартак»?

– Спросил, интересно ли в Москве, холодно ли, сколько длятся сборы. После этого он уехал. Моцарту было тесно в итальянских тактических схемах, он был свободолюбивым полузащитником и привносил в игру «Реджины» ноту фантазии. Последнее, что я о нем слышал – он поступил на тренерские курсы в Коверчано.

- Почему после «Ювентуса» вы оказались именно в «Реджине»?

– Так решили руководители «Юве», «Реджины» и мой агент.

- Константин Сарсания?

– Нет, тогда уже моим агентом был Марко Трабукки. Я с ним сотрудничал восемь лет. После моего ухода из «Пескары» в 2009 году наши пути разошлись. Мы остались в хороших отношениях, но прекратили сотрудничество.

- Почему в «Реджине» вы провели только год?

– Я порвал связки, перенес операцию, пропустил несколько месяцев, и Джан Пьеро Гасперини позвал меня в Кротоне, это недалеко от Реджо-ди-Калабрии. В «Кротоне» я набрал форму и забил свои первые мячи в Италии на взрослом уровне. Я выходил на левом краю атаки, а в центре был Грациано Пелле, который потом пробился в сборную Италии. Он очень высокий, но при этом техничный и мобильный форвард, с ним было удобно играть: Пелле выигрывал верховую борьбу, скидывал мяч, а я или правый нападающий Жеда забегали в свободную зону. Соответственно, и когда я проходил с мячом по флангу, я всегда знал, что мне есть, кому навесить.

- Гасперини взял вас в «Дженоа», но вы ушли оттуда уже через полгода. Что пошло не так?

– На первой же тренировке в «Дженоа» я, к сожалению, получил серьезную травму в паховой области. Через два дня предстоял кубковый матч с «Фиорентиной» и я скрыл травму, чтобы не разозлить тренера. Мне очень хотелось сыграть, но на предматчевой тренировке я просто остановился и не смог двигаться из-за очень сильной боли. Я пропустил два месяца, а, когда вернулся, команда шла на первом месте и состав уже сыгрался. Я выходил только на замену, а зимой в атаку добавилось еще несколько игроков (например, Марко Ди Вайо), и мне не было смысла оставаться в «Дженоа».

- Владелец «Дженоа» Энрико Прециози – один из крупнейших в мире производителей игрушек. Как это сказывалось на команде?

– Перед праздниками он давал игрокам купоны на 1000-1500 евро, на которые они могли приобрести в его магазинах любые игрушки. А те, у кого не было детей, накупали игрушки и раздавали в детских домах.

- Самое яркое воспоминание о шести месяцах в «Виченце»?

– Парагвайский нападающий Хулио Гонсалес. Он стал примером для всех нас. Хулио был лучшим снайпером «Виченцы», его приглашали в «Рому», но он попал в автокатастрофу и потерял левую руку. Восстановившись после травмы, он с разрешения докторов стал тренироваться с нами. Он приходил и боролся – несмотря на то, что с ним произошло. Однажды даже прыгнул за верховым мячом и разбил бровь защитнику. Он был душой команды, ездил с нами на все игры. Его внутренняя сила, любовь к жизни и радость, которая была в его сердце, передались другим игрокам и помогли в борьбе за выживание в серии В.

Я, увы, в «Виченце» играл нечасто. На моей позиции тренер Грегуччи видел Симоне Падоина, ушедшего потом в «Юве», так что мне снова не было места в основе.

- В следующем сезоне вы боролись за выживание уже в третьей лиге – с «Вероной».

– Да, болельщики были в такой ярости, что полиция охраняла нас и по пути на стадион, и на тренировках. В предыдущем сезоне команда вылетела из серии В. Игрокам, которые после этого остались в команде, постоянно свистели, из-за чего они сильно нервничали. Мы шли в конце таблицы и даже Маурицио Сарри, возглавивший команду в декабре, не исправил положение, и его уволили через два месяца.

- Почему у Сарри не получилось в «Вероне»-07/08?

– «Знание надмевает, а любовь назидает», – апостол Павел говорил так о людях, которые много знают, но им не хватает любви, что передать знания другим. Мне кажется, тогда Сарри был именно таким. По тактике он лучший в Италии. Ходячая энциклопедия. Уже в начале недели он объяснял нам, как мы должны играть на выходных, какой ногой бьет каждый из игроков соперника, какие у них слабости и так далее. Но при этом он был чересчур угрюмым. Заявил: «Те, у кого белые бутсы, играть не будут. Только черные бутсы». В общем, он усилил депрессивное состояние команды. (Недавно на тренерских курсах нам рассказали, что, возглавив «Эмполи» в 2012-м, Сарри изменил отношение к игрокам, перестал относиться к ним, как к роботам, и потому стал таким успешным тренером)

- Как «Верона» избежала вылета в том сезоне?

– Спаслись мы благодаря второму тренеру Давиде Пеллегрини, бывшему игроку «Вероны». Он собрал команду и сказал: «Ребят, если вылетим, нас просто не выпустят из города». На последней минуте решающего матча с «Про Патрией» я забил мяч, который спас нас от вылета. Когда я возвращаюсь в Верону, мне напоминают про тот гол.

А возвращаться я туда люблю, потому что Верона, на мой взгляд, самый красивый город Италии. Она как маленький Рим, только все более чисто и размеренно. Там такая смесь старины и современности, что ощущение, будто живешь в сказке. С моими друзьями, вратарем Рафаэлом и форвардом Дмитрием Яковлевским, мы почти все время проводили в уютных ресторанчиках: прошутто, сыр, бокал вина, а уже в десять вечера мы были дома.

- В «Пескаре» вы встретили Марко Верратти. Каким он был в 2008-м?

– Когда его взяли в первую команду, ему было всего пятнадцать лет. На первом же сборе он показал, что здорово обращается с мячом и смело идет в обыгрыш. Когда партнеры кричали ему, чтоб избавлялся от мяча, он по-детски улыбался – было видно, что наши крики на него не влияли, он просто любил играть в своем стиле. Изолировался от давления и радовался тому, что делал.

Я тоже радовался в «Пескаре»: наконец-то не было травм, я много играл и забил восемь мячей.

- Где вы познакомились с будущей женой?

– В евангельской церкви города Васто, которую я часто посещал после выхода «Ланчано» в серию В. Моя жена не интересовалась футболом, не знала даже, сколько игроков на поле. У нее совсем другие интересы – она занималась благотворительностью в Африке и Индии, лечила там детей. Наши мировоззрения совпали. Через два года мы поженились, родился сын, сейчас ждем второго ребенка. Я возил жену в Ташкент, ей там очень понравилось.

- Несколько лет назад появился слух, что вы на самом деле старше и родились раньше 1984 года.

– Да, в моей жизни были допущены очень серьезные ошибки, мне изменили год рождения, но я был маленьким мальчиком, который не осознавал, что с ним делали. Я был несовершеннолетним. Мне было семь-восемь лет.

Уверовав, я решил говорить правду, чтобы мою ошибку не повторяли юные футболисты. То, что нам переделывали годы – огромный минус футбола на всем постсоветском пространстве. Это неправильно, потому что ты всю жизнь играешь с детьми, которые младше тебя, и не развиваешься. Ты можешь выиграть какой-то юношеский турнир, но никогда не станешь хорошим футболистом. С помощью обмана нельзя добиться долгосрочных успехов.

- На сколько вам изменили возраст?

– На два года. Я не боюсь в этом признаться. Люди скажут: «Зачем ты это говоришь? Ты с ума сошел?» Но на своем примере я хочу изменить наш футбол в лучшую сторону. Мне неинтересно, что скажут про меня люди. Мне важно, что, когда мой сын вырастет, репутация его отца не будет запачкана.

У каждого человека есть скелеты в шкафу. Каждому есть что рассказать, но люди не говорят из-за страха, что будут осмеяны или осуждены, поэтому мы и живем в таком мире: каждый говорит, что мир рушится, но никто ничего не делает, чтобы его изменить. Думаю, будет правильно, если каждый человек начнет меняться внутри. Тогда изменится и мир вокруг нас.

Из Молдавии в серию А. Как это вообще возможно?

«Ходили на вечеринки с сыном Каддафи. Он нас угощал». Серия А изнутри

«Говорят, наш защитник продал в сезоне 15 матчей». Итальянский футбол изнутри

Фото (1-4,6-8): viareggiocup.com; facebook.com/virtuslanciano1924; 4.bp.blogspot.com; Gettyimages.ru/Grazia Neri; vk.com/lega_pro; REUTERS/Jorge Adorno; facebook.com/ilyas.zeytulaev.1