Речь Сталина 19 августа 1939 года | это... Что такое Речь Сталина 19 августа 1939 года? (original) (raw)

28 ноября 1939 года агентство «Гавас» находящейся в состоянии войны с Германией Франции распространило сообщение о том, что 19 августа 1939 года, за четыре дня до подписания советско-германского договора о ненападении, И. В. Сталин срочно созвал Политбюро ЦК ВКП(б) и руководство Коминтерна, и выступил на этом заседании с речью[1].

Как сообщало агентство, Сталин заявил: «в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение способное захватить власть» и «диктатура этой <большевистской> партии становится возможной только в результате большой войны», и что если «война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР». Некоторые историки ставят под сомнение сам факт заседания и считают текст речи фальшивкой[2]. Другие историки доказывают что речь имела место[3]. Сам Сталин категорически отрицал возможность такой речи. Вот что он, в частности, заявил по этому поводу:

а) Не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну; б) После открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии...
в) Правящие круги Франции и Англии грубо отклонили как мирные предложения Германии,...
Таковы факты.'' [4]

По мнению активного деятеля перестройки доктора исторических наук, академика РАЕН Ю. Н. Афанасьева, эта речь находится в одном ряду с выступлениями Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий (а также его реплики и тосты на банкете, устроенном по этому случаю) и на главном Военном совете 14 мая 1941 г.

Как считается, «добыл» эту информацию женевский корреспондент «Гавас» Анри Рюффен (Ruffin), которому некий «заслуживающий доверия источник» и предоставил текст «сталинской речи». Интересно, что предполагаемый «сталинский доклад» впоследствии дважды дополнялся новыми деталями (видимо, «достоверный источник» из советского Политбюро передавал Рюффену стенограмму по частям) — в 1941-м и 1942 годах. Спустя три недели после нападения Германии на СССР Рюффен (обосновавшийся в вишистской Франции) вновь возвращается к «секретной речи», публикуя ее 12 июля в Journal de Geneve. Среди новшеств: «В результате (войны) Западная Европа подвергнется глубокому разрушению»; «Диктатура коммунистической партии возможна лишь в результате большой войны»; «В случае поражения Германии… неизбежно последует ее советизация и создание коммунистического правительства»; «Если мы окажемся достаточно ловкими, чтобы извлечь выгоду из развития событий, мы сможем прийти на помощь коммунистической Франции и превратить ее в нашего союзника, равно как и все народы, попавшие под опеку Германии» и проч. Нацистская пропаганда д-ра Геббельса быстро подхватила «данные» Рюффена («Москва без маски», «Сенсационные разоблачения о подлой двойной игре Москвы» — заголовки берлинских газет, использовав их в качестве аргументации «коварства большевистской Москвы», и заодно приложила к общей пропагандистской линии: «Гитлер — защитник Европы от коммунизма».

В 1942 г. на контролируемой сателлитом фашистской Германии режимом Виши французской территории вышла книга профессора Праделя «Щупальца марксизма. Возникновение, тактика и действия советской дипломатии 1920—1940» (к одной из глав Рюффен написал предисловие, предоставив рассматриваемый «документ»). В «речи Сталина» опять появились дополнения: «Опыт последних двадцати лет ясно доказывает, что в мирное время в Европе не может быть коммунистического движения, достаточно сильного, чтобы взять власть»; «Мы знаем, что эта деятельность требует больших средств, но мы должны пойти на эти жертвы без колебаний и поручить французским товарищам поставить в числе первоочередных задач подкуп полиции»; «Но нужно быть готовым и к другому: в побежденной Франции неизбежно произойдет коммунистическая революция…»

Длительное время в СССР официально утверждалось, что 19 августа 1939 г. заседание Политбюро не проводилось. Однако, в начале 90-х гг. Д. Волкогонов нашел документ, свидетельствующий о том, что существовало некое решение Политбюро от 19 августа 1939 г. (это, впрочем, не означало, что в этот день было заседание — многие решения Политбюро готовились Секретариатом и принимались путём опроса его членов, без проведения заседания). Найденный документ содержал решение лишь о временном отказе от мобилизации железнодорожников ряда регионов Дальнего Востока. Впрочем, в сообщении агентства «Гавас» указывалось: «…цель которого, не обозначенная в повестке дня…».

Таким образом, достоверных источников, ясно указывающих на существование речи Сталина, стенограмма которой была распространена агентством «Гавас», не найдено до сих пор. Впрочем, таких источников не может быть и чисто теоретически — важнейшие вопросы государственной политики на заседаниях Политбюро не стенографировались: «Как известно, заседания Политбюро не стенографировались — такой порядок был введен Сталиным. Единственные письменные свидетельства — это короткие записи секретаря Сталина Поскребышева или личные записи, иногда по памяти»[5]; т.о. если какая-то запись и могла быть осуществлена, то только кем-то из участников, по памяти сразу после заседания. Однако, может считаться доказанным, что: а) «19 августа Молотов выразил согласие принять Риббентропа и передал советский проект пакта, с постскриптумом, в котором содержался набросок будущих секретных протоколов»[6]. б) что в первоначальной версии сообщения Гавас, распространенной 28 ноября 1939 г., речь шла о передаче СССР контроля над Латвией и Эстонией, без Литвы; кроме того, предусматривалось включение в СССР Польши до «предместий Варшавы», то есть советские приобретения от советско-германского договора 23 августа 1939 г. описывались в том виде, в котором они были сформулированы в секретных протоколах этого договора, а не в том окончательном виде, в котором эти проиобретения зафиксировал советско-германский договор от 28 сентября 1939 г. [7] Следовательно, кем бы ни был источник сообщения Гавас, он либо имел доступ к секретным протоколам, либо же являлся свидетелем заседания Политбюро 19 августа 1939 г. (если на нем действительно обсуждались вышеупомянутые вопросы). Это исключает возможность авторства Анри Рюффена (Ruffin), как и любого иного лица, не входившего в советскую и германскую верхушку в 1939 г. Теоретически, авторство сообщения могло принадлежать как советским, так и германским кругам, поскольку информацией о Пакте владели именно они. Информация, сообщенная Руффину, никак не задевала Германию, которая к тому времени уже захватила Польшу и пребывала в состоянии войны с Англией и Францией, не считая, конечно, торговой блокады которая была бы непременным следствием втягивания СССР в войну с Англией и Францией и крайне невыгодна Германии. В то же время, опубликование данной информации в тот период могло дискредитировать Советский Союз как потенциального союзника Англии и Франции (если бы он не был уже дискредитирован в этом отношении Договором о дружбе и границах с нацистской Германией от 28 сентября 1939 г.) и, следовательно, заставить эти государства искать пути примирения с Германией.

Однако, против германского авторства говорят два фактора: как показали исследования советско-германской торговли в период действия пакта, большая ее часть — это транзит, то есть СССР составлявшие ее товары и сырье также возил морем: «Гораздо большее значение для Германии имел транзит товаров через советскую территорию на Ближний и Дальний Восток. Так, в апреле-декабре 1940 г. через СССР прошло 59 % германского импорта и 49 % экспорта, а в первой половине 1941 г. соответственно 72 % и 64 %»[8]. Ничего из этого Германия в случае роста напряженности отношений между СССР и Англией не получила бы. Помимо того, боевая мощь Красной армии после репрессий крайне низко оценивалась на Западе, причем как Германией, так и англо-французской коалицией, что исключает возможность столь высокой оценки значимости имиджа СССР в глазах западных государств.

Против германского авторства говорит также и то, что в этом случае они не сообщили бы заведомо анахроничную к ноябрю 1939 г. информацию женевскому корреспонденту Гавас, а в тексте такой «инспирированной» стенограммы давались бы, как включенные в сферу влияния СССР, все четыре прибалтийских государства, и Польша лишь до Белостока, а не до предместий Варшавы.

Из этого может следовать, что материал попал в «Гавас» со значительным временным лагом, чем и объясняется его анахронистичность. Это делает более вероятным советское происхождение информации сообщения: в случае, если бы она шла из Германии, такой лаг (серьезно снижающий, в глазах неосведомленного читателя достоверность сообщения) был бы малообъясним.

Ссылки

  1. ↑ Текст предполагаемой речи И. В. Сталина 19 августа 1939 года
  2. ↑ Случ С. З. Речь Сталина, которой не было // Отечественная история. — 2004. — № 1.
  3. ↑ Павлова И. В. Поиски правды о кануне второй мировой войны В кн.: Антология. Правда Виктора Суворова. Переписывая историю Второй Мировой. составитель Дм. Хмельницкий. Издательство Яуза, 2006 352 стр. ISBN 5-87849-214-8
  4. ↑ O лживом сообщении агентства Гавас (Ответ И. Сталина редактору «Правды») // Правда (газета), 30 ноября 1939.
  5. ↑ Марьямов Г. Кремлевский цензор. М., 1993. С. 76 ISBN 5-7240-0043-1
  6. ↑ Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. — М.: Вече, 2000. ISBN 5-7838-0628-5
  7. ↑ В. Л. Дорошенко, И. В. Павлова, Р. Ч. Раак. Не миф: речь Сталина 19 августа 1939 года. // Вопросы истории, 2005, № 8. С. 3—20.
  8. ↑ Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). — М.: Вече, 2000. ISBN 5-7838-1196-3 стр. 867

Библиография

Публицистика

Последующая дискуссия на страницах газеты:

Wikimedia Foundation.2010.