Арабская литература | это... Что такое Арабская литература? (original) (raw)

Исламоведение
Разделы
История Ранний ислам Философия Ранняя Современная Эсхатология Теология Концепция Бога Таухид Мистицизм Юриспруденция Наука Астрология Астрономия Искусство Каллиграфия Музыка Поэзия Литература Современная Арабская Иранская Арабский язык Разновидности Классический Архитектура Мечеть Иранская Азербайджанская Мавританская Оттоманская Индийская Мечети в Китае Социология Социология раннего ислама Шуубия Исламские имена Арабское имя Турецкое имя Иранское имя

Арабская литература

Содержание

Язык арабской литературы

Язык арабской литературы и образованного общества, сохранившийся до сих пор — это в значительной степени древний язык северных арабов. В определенной степени родственные ему «сайхадские» языки обитателей Аравийского Юга были почти полностью вытеснены арабским языком и его диалектами к XI веку н. э.; собственно литературы на них практически не сохранилось. Монументальные надписи (начиная с конца II тысячелетия до н. э.) — это в основном лишь краткие сообщения культового и исторического характера. Они говорят о «торговом царстве» Маин, таких «военных» царствах, как Саба или Химйар, сложном социальном строе, пышном культе. Некоторые поэтические предания юга сохранились в обработке на арабском языке — в Коране, в книгах историка-географа ал-Хамдани (?—945), комментированной «химйарской касыде» Нашуана ал-Химйари (?—1177); по-видимому эти предания рассказывали и частью пели особые сказители. Более ранние записи (до VII в.) практически не сохранились; легенды сильно переработаны исламом и с историей имеют мало общего.

Коран

Коран (гл. 89) упоминает о разрушении богом дворца Ирама — земного рая, дерзко выстроенного царём южного народа ’Ад, и говорит (гл. 11) о гибели адитов за «нечестие» от огненного дождя. Циклы легенд рассказывают о разрушении Марибской плотины, наводнении и выселении южных племён; о подвигах химйарского царя Са’ба — «Зу-ль-Карнайн» («двурогого, с 2 лучами» — звезда Геспер — Фосфор), о запертых им в горах нечистых народах Яджудж и Маджудж (Гог и Магог); взаимоотношения Александрии (на Востоке — Александр-Искандер Двурогий) и древней легенды пока не ясны. Совершенно фантастические предания о царях химйарских замечательны тем, что в них налицо главные мотивы Макбета: предсказание трёх ведьм, Бирнамский лес, убийца, «зарезавший сон». Есть легенда о Билькыс (звезда Венера) — библейской царице Савской. Более исторического характера — рассказы о нашествии абиссинцев и освободителе Сайфе-зу-Язане.

Литература северных арабов

Период «джахилийский» («невежества» — доисламский) до нач. VII в

Немногие поздние надписи (со II—III в. до христ. эры) на северном арабском языке тоже не литературные памятники. Предания северных арабов, лучше сохранённые, говорят о доисламском прошлом Мекки (чудесное истребление птицами абиссинцев и т. д.), вассальных арабских царств — Хирского (зависимого от Персии) и Гассанского (от Византии), может быть и Пальмиры, об эпических войнах бедуинских племён — «днях арабов» (событиях, датах). Основной мотив в них — кровная месть. Предания передавали сказители — прозой со вставными лирическими стихотворениями; эпический сюжет целиком стихами не обрабатывался.

Поэт (ша’ир — вещий), часто профессиональный, имеющий «рауий», учеников, заучивающих его стихи, пользовался огромным влиянием. Он заменяет шаманов; его сатиры или хвалы приносят горе или удачу. Он (чаще она — «вопленица») оплакивает умершего, хранит от забвения славу и права (на колодезь и так далее) племени, выступает его представителем в дипломатических переговорах и на «муфахарах» (состязания племён в хвастливом перечислении подвигов). Корни арабской поэзии в рифмованной прозе (садж) заклинаний и заплачек древних жрецов и в рабочей песне. Первые доставили рифму (всегда обязательную), вторые ввели в ко̀лоны ритм. Важнейшую роль видимо сыграли песни погонщиков и наездников: аллюры верблюдиц сказываются в арабских метрах.

Самый древний — раджаз-диямб, сохранившийся гл. обр. для дидактических трактатов (учебников и т. д.). Древнейшие жанры — урджуза (раджазный экспромт, вызов на бой и т. д.), фахр — похвальба, хиджа — сатира, мадх — хвала, марса — заплачка, насиб — любовная песня, са’р — песня мести, уасф — описание и т. п. Потом такие отрывки (кыт’а) стали соединять в большую единицу — касыду, лирическую поэму. Одна и та же рифма проходит как в садж’е, через всё стихотворение; это мешало развиться длинной эпической поэме в стихах. Сохранившиеся произведения этой группы возникли не раньше конца V века.

Арабы джахилийи — кочевники, скотоводы, живущие племенным строем. Племя постоянного вождя не имеет, управляется демократически, личной свободы не стесняет; обычаи соблюдаются крепко, но добровольно. Бедуин — аристократ по воззрениям: чистота арабской крови и слава предков ценится выше личной. Между племенами вечные распри из-за кровной мести, пастбищ, угона скота и т. д. Принять выкуп от убийцы — позорно: «кровь дороже молока» (уплачиваемых верблюдиц). Права признаются лишь внутри племени за его членами, гостями, клиентами. В интересах обмена соблюдаются месяцы мира. Новорождённых девочек иногда зарывают в землю; у взрослой женщины меньше прав, но больше привилегий, чем у мужчины. Бить, убивать, изнасиловать даже пленницу-арабку позорно и опасно (месть); на ней, самое большее, женятся без «махра» (калым) - выкуп родителям женщины. Вернув махр, женщина может развестись; разводящийся муж теряет его; как может показаться женщина гораздо свободнее до ислама, но не каждая женщина могла накопить до необходимой суммы и вернут калым. Рабов мало; отпуск на волю — в обычае.

Бедуин нерелигиозен: суеверий мало, святилища-оракулы редки (главные — в Ка’бе, в Мекке), жрецы-шаманы — невлиятельны. Много христиан — по имени; местами некоторые племена (оседлые) приняли иудейство. Горожан и земледельцев презирают. Грамотных почти нет. В пограничных царствах наследственные военные цари; там влияют византийская и персидская культуры.

Араб — реалист: скудная природа и жизнь развили не фантазию, а наблюдательность. Описания детальны, язык точен; фантастических образов почти нет; гипербола умеренная, трезвая: «лучший стих тот, о котором говорят: это правда» (Хасан-ибн-Сабит, нач. VII в.).

Поэт весь поглощён окружающей реальностью: эпитет часто заменяет название, подчёркивает (и перифраз тоже) конкретное, не обобщает; украшающих эпитетов нет, постоянных мало. Умственное сравнивается с чувственным, не наоборот. Стихи составляются «на случай»; место действия должно быть названо. На первом плане частность, эпизод; отделы касыды не связаны переходами; сравнение часто переходит в самостоятельную картинку. Стихотворение — лирическое, но обычно с намёками, требующими рассказа в прозе; целое получает таким образом полуэпический характер. Это не наивный реализм первобытной песни: у арабской поэзии уже в VI в. разработанный «литературный» яз., отличный от племенных говоров, профессиональные творцы с известными именами, общепризнанный канон рифмы и тематики касыды. Есть уже авторитетные судьи-критики. У придворных поэтов (Хиры) свои излюбленные метры, темы, культурно-городские образы; но основные черты те же, только гиперболы смелее. Всё передаётся устно, хранится памятью.

Первые записи в VIII в. Есть подправки: ислам устраняет явно-языческое, напр. имена богов, филологи — диалектизмы (иногда наоборот дорожат ими), в сатирах одни имена заменяются другими. Кое-что забывалось или присочинялось; были прямые фальсификации (очень искусные — Халяфа Ахмара, VIII в.), но в целом запись верна. Важнейшие сборники: «Му’аллаки» («нанизанные», «скреплённые») — семь касыд семи поэтов сост. «рауия» Хаммад [VIII в.]; «Муфаддалийят» [VIII в.]; «Асма’ийят» [VIII в.]; «Джамхарат аш’ар» [XI в.]. Антологии отрывков: 2 «Хамасы» («доблесть») Абу-Таммама [IX в.] и Бухтури [IX в.]. «Диваны» («собрания произведений»): «Племени Хузайлитов» [IX в.], «Шести поэтов» [XI в.] и отдельных поэтов джахилийи. Кроме того громадная «Китаб-аль-Агани» (Книга песен) Абуль-Фараджа Исфаганского [X в.]; в ней и у комментаторов сборников биографии поэтов и предания в прозе, менее надёжные, чем стихи. Старые пословицы в сборнике Майдани [XII в.].

Замечательные поэты джахилийи — 7 авторов му’аллак: Имру-уль-Кайс, Тарафа, ’Амр-ибн-Кульсум, Харис-ибн-Хиллиза, Антара, Зухайр и Лябид; к числу му’аллак относят иногда поэмы ещё двух поэтов: это А’ша и Набига Зубйанский (придворный поэт Хиры). Кроме них, два сказочных богатыря-поэта: Та’аббата Шарр и Шанфара, гл. произведения которых сомнительной подлинности; ’Алькама, знаменитый своими описаниями; идеал щедрости Хатим Тай; знаменитая заплачками Ханса; хирский городской поэт, христианин, персидски-культурный ’Ади-ибн-Зайд; ’Уруа-ибн-аль-Уард, покровитель бедняков — «су’луков», организатор их разбоев; мекканец Мусафир, умерший от любовной тоски.

Переходный период (начало VII — середина VIII вв)

Начало его — появление ислама, конец — воцарение Аббасидов. Это период смены племенного начала общинно-городским и государственным и завоеваний арабов; к концу его торговый капитал решительно побеждает военно-бедуинскую реакцию.

Ко времени появления ислама Аравия страдала от относительного перенаселения. Массовая эмиграция затруднялась Персией и Византией; происходил вынужденный переход к оседлости и затем расслоение на зажиточных и бедняков-су’луков, обременённых долгами. Ислам, религия нравственного и социального закона, сменяя фетишизм, выдвинул принцип общинный на место племенного и сумел удовлетворить (не в ущерб зажиточным) нужды городских су’луков снижением долгов, погромами арабско-еврейских посёлков, установлением фонда закята — обязательной милостыни-налога, — организацией набегов и внешних завоеваний. Последние привлекли бедуинов и расширили общину до военного государства-халифата. Династия Омейядов, ослабляемая распрями бедуинских племён, на которые опиралась, не могла подавить консервативно-пуританские (городские), радикально-демократические (хариджиты) и мистико-легитимистские (шииты) движения в исламе; когда же прекратились завоевания и добыча, династия Омейядов потеряла авторитет и пала вследствие восстания оседлого новообращённого населения Персии, требовавшего равноправия, облегчения налогов, упорядочения аграрно-крепостнических отношений, лишь запутанных завоеванием; движение использовали торговые города, недовольные хозяйничаньем бедуинской военщины. Революция шла под шиитским лозунгом возвращения власти потомкам пророка, от которых ждали новых реформ в духе идеального ислама; случайные причины выдвинули Аббасидов (вместо более близких пророку Алидов).

Важнейшее произведение эпохи — Коран Мухаммада, собрание откровений в рифмованной прозе, записанных уже при первом халифе довольно точно, но разбитых на части и соединённых в главы по внешнему признаку — рифме. Коран — выражение тенденций города — отрицание военно-бедуинского идеала доблести (свобода, гордость, щедрость, разгул), племенного принципа, национально-аристократических тенденций; на место их ставится ислам («покорность»), бережливость, аскетическая сдержанность, равноправие всех мусульман, верность общине; закон противопоставляется обычаю. С исламом явилась и скудная религиозная лирика. Создавались «хадисы» — предания о делах и словах пророка, использованные потом правоведением, историей и легендой.

Поэзия сохраняет прежний характер, но есть и новые мотивы. Ярко сказывается вражда города и бедуинов, отодвинутых (до Омейядов) на задний план; разложение племени и освобождение личности; выдвигаются любовно-сентиментальные мотивы и легенды («Лейли и Маджнун» и др.); хариджиты и шииты вносят в поэзию свои идеи. Процветает сатира и хвалебная ода. В городах «золотая» молодёжь культивирует поэзию любви (новый жанр — газель) и прожигания жизни; формальные новшества — предпочтение редких прежде размеров, разрушение смысловой законченности, бейта.

На короткое время делается модной раджазная касыда. С другой стороны, утверждается джахилийский касыдный канон, и ему следуют рабски. Талантливейший поэт эпохи — представитель новой городской поэзии Омар ибн Абу Рабиа. Знаменита стихотворная война трёх мастеров сатиры и хвалы — Ахталя (en:Akhtal), Джарира (en:Jarir ibn Atiyah) и Фараздака (en:Al-Farazdaq). Представители этой эпохи: псевдоклассик Зу-р-Румма, автор раджазных касыд — Аджаджджи; известная поэтесса — Лейла аль-Ахйалиййа (en:Layla al-Akhyaliyya). Появляются первые работы, по богословию, праву, истории, грамматике, алхимии.

Эпоха торгового капитала и абсолютизма (середина VIII — конец IX вв.)

Вместе с Аббасидами выдвинулась городская буржуазия. Купечество, организованное в автономные корпорации, ведёт крупную мировую торговлю; ремесло объединяется в цехи. Военная аристократия теряет значение, бедуины возвращаются к прежней жизни в степях. Гвардия, войско — наёмники, потом рабы-тюрки. Власть халифа — абсолютизм, то «просвещённый», то теократический, умеряемый требованиями и бунтами столицы. Правит бюрократия, двор — отпущенники, евнухи, под конец преторианцы-тюрки. Крестьяне не выиграли ничего: подати упорядочены, но и крупное землевладение укреплено. Отсюда непрерывный ряд восстаний (Персия, Месопотамия), предводимых «пророками» — религиозными коммунистами, с трудом, но всегда подавляемых. Культурный центр — город и двор; язык литературы — арабский, но большинство деятелей — сирийцы и персы; последние, сильные при дворе, настаивают на своём расовом превосходстве («Шу’убийя») и ведут полемику с арабами-националистами . В общем культура имеет светский характер. Сирийцы-переводчики знакомят с греческой философией (Аристотель, неоплатонизм), математикой, медициной. Персы переводят свою старую литературу, часто индийского происхождения: Ибн аль-Мукаффа (ум. 756) — «Книгу царей» — прозаический источник «Шах-намэ», знаменитую «Калилу и Димну» — сборник индийских притч; другие «Синдибадову книгу» (о женском коварстве), «Балаухар и Будасаф» (Варлаам и Иоасаф, в основе житие Будды), отдельные сасанидские легенды-романы, книгу о персидском еретике-коммунисте VI в. Маздаке, «Хезар-Эфсанэ» — Тысячу сказок, основу будущей «1001 ночи» и т. д. Оказывает влияние и индийская математика и может быть философия. Всё это органически усваивается, перерабатывается; развивается рационализм; временно господствует школа свободомыслящих богословов му’тазилитов; у интеллигентов модно выдавать себя за «зиндиков» (еретиков, атеистов), даже не будучи таковыми. Сознание непрочности создавшегося порядка вызывает пессимизм и гедонизм — культ наслаждения (часто вместе); отстранение от общественно-политической жизни поддерживает индивидуализм.

Классическая касыда со своим планом, тематикой, архаическим языком держится прочно; издание сборников старой поэзии укрепляет её. Но на первом плане «нафас джадид», «новый стиль». Поэты протестуют против старых правил и тем — запева о следах ставки возлюбленной, пустыни и кислого молока… В ходу газалийя, хамрийя, захрийя — любовная, застольная песня, описание сада, цветника. Появляются новые метры, старые модифицируются. Меняются сравнения и метафоры, получая отвлечённый и украшающий характер. Изобретаются фигуры (бади’) — смысловые и звуковые, учение о них систематизируется. Снова попытка возродить раджаз, применить для целей эпоса, введя в него парные рифмы (а, а, в, в, и т. д.); это не прививается. Характерны гиперболически-хвалебные оды, изящно-сентиментальные или безобразно-порнографические газали (в обоих случаях «возлюбленную» сменяет «возлюбленный»), протестующе-пьяный гедонизм (вино запрещено исламом) и грустная рефлексия, отречение от жизни.

Первый видный представитель «нового стиля», подготовленного городской поэзией предыдущего периода, Муты’ ибн Айяс, придворный поэт первых Аббасидов. Его современник — Башшар ибн Бурд, персидский националист, полуявный зороастриец, казнённый за сатиру на халифа и везира. Славился придворный шут Абу-Дулама, поэт-комик и порнограф. Гений эпохи — Абу-Нувас, дерзкий борец против классицизма, эпикуреец, вольнодумец, насмешник и развратник, оставивший и ряд трогательных любовных стихотворений. Похождения этого придворного певца халифов Харуна и Амина — сюжет множества анекдотов. Под старость он стал ханжой. Пессимист-философ и строгий моралист Абу-ль Атахийя (сухой дидактик). Абу Тамам и Бухтури, составители «Хамас», сами писали в старом стиле, но со множеством новых «фигур». Абан Лахикы дал стихотворную арабскую версию «Калилы и Димны» и других индо-персидских повестей (не сохранились). Завершает эпоху Ибн аль-Мутазз, свергнутый в день воцарения и убитый (908); он автор поэтики, раджазной эпической поэмы, любовных стихов. Народный религиозный коммунизм вряд ли имел значительную литературу; до нас не дошло ничего.

Роль беллетристики (под флагом поучения) играли, кроме упомянутых индо-персидских сборников, чисто арабские бытовые рассказы о скупцах, мошенниках, шутах влюблённых и т. д., частью вошедшие потом в «1001 ночь», и популярно-научные произведения (исторические, филологические и т. д.), в сущности преследующие цели развлечения (Ибн-Кутайба и особенно Джахиз).

Феодальный период (конец IX — середина XI вв.)

Торговый и абсолютный халифат кончает крахом экономическим и политическим. Природные условия делали его процветание неустойчивым; техника материальная и административная не поспевала за развитием сложных экономических отношений. Оросительная сеть при всяком невнимании или промахе расстраивалась; возникал голод. Так же часты (каждые 5 лет приблизительно) были эпидемии, обычно сопровождавшие восстания. Подавление последних затягивалось из-за расстояний. Даже сеть почтовых дорог и чиновников тайного надзора не обеспечивала повиновения губернаторов и поступления доходов и товаров из провинций. Торговые караванные пути легко «засорялись», и хозяйство халифатское сменялось районным. Провинции обособлялись и национально. Центральная власть падает: халиф делается игрушкой тюркской гвардии, а с середины X века — персидских вассалов Буидов, сохраняя лишь религиозный авторитет, и то не везде. Устанавливается феодализм. Наверху губернаторские династии, под ними землевладельцы, осилившие крестьянское движение. Период заканчивается нашествием турок-сельджуков.

Народный коммунизм подавлен, но выдвигается тайное, интеллигентское (масонского типа) общество исмаилитов. «Тайны» низших степеней мистико-шиитские (ожидание появления скрывающегося «махди» — мессии), на высших — неоплатонизм, скептицизм, атеизм. Одна ветвь, возглавляя простонародное восстание, организует в Лахсе (вост. Аравия) военную общину «карматов» — коммунистов-хищников (набеги, дани, общинные рабы-пленники; учение — смесь неверия и мистики); другая, выдвинув династию Фатимидов, объявивших себя потомками дочери пророка), овладевает Египтом и развивает буржуазные идеалы гильдий и цехов при почти полном религиозном безразличии. В других областях правоверная клерикальная реакция.

Литературные центры — феодальные дворы и независимые интеллигентские кружки. Преследуемые реакцией, эти общества философов питаются неоплатонизмом и создают отвлечённый идеал совершённого человека и общества, согласного с мировым разумом — для аристократов духа; чернь должна сдерживаться улучшенным исламом. Так же отвлеченен и строго исламский, враждебный феодализму, идеал халифата у юриста Мауарди. Интеллигенция вообще оторвана от общественной жизни. И литературный стиль становится учёно-вычурным, «александрийским». Развивается рифмованная проза; в ней и в стихах внутренние рифмы, звуковые повторы, просодические параллелизмы. Усложняются метры, рифмы, зарождается строфика. В ходу самые сложные фигуры, дикие гиперболы, графические фокусы; признается афоризм: «самый красивый стих — самый лживый». В моде игра слов, учёные сравнения, натянутые метафоры. Но сквозь это мощно пробивается национальный реализм.

Самый блестящий поэт эпохи — панегирист Хамданидов в Халебе, талантливый виртуоз стиля Мутанабби (ум. 965). Проще и искреннее воин-феодал Абу Фирас, удельный князь на византийской границе. Гениальнейший арабский поэт — учёный философ, пессимист, слепой Маарри (ум. 1058). Его произведения проникнуты мировой (и гражданской) скорбью; создавать жизнь-страдание, как и лишать жизни — одинаково преступно (отсюда вегетарианство и половое воздержание); борьба со злом безнадёжна, но внутренне обязательна; позитивные религии — своекорыстный обман. Держась вдали от дворов, он приобретает необычайную славу. В области рифмованной прозы славились проповеди Ибн Нубата и автор посланий Абу-Бакр Харизми; их затмили Бади аз-Заман и Харири своими «макамами» — «плутовскими» повестями, очень реальными, но чрезвычайно изысканными по форме; их герои — гениальные, образованные мошенники. Это эпоха энциклопедий и антологий: почти всё поэтически ценное прежних веков собрано в «Китаб аль-Агани», современное — в «Ятиме» (Единственная) Са’алиби; Ибн ан-Надим дал толковую библиографию всех известных книг — «аль-Фихрист» (Указатель); басрийский кружок философов (масонского типа, по-видимому связанный с исмаилитами) «Ихуан ас-Сафа» («Братья чистоты» — верные друзья) — энциклопедию всех наук, проникнутую неоплатонизмом. Другие философы периода — Фараби и Ибн Сина («Авиценна», знаменитый медик). Да и пора было подводить итоги: начинался упадок.

Эпоха нашествий и разорения (середина XI — конец XIII вв.)

На востоке начали его турки-сельджуки, создавшие большое государство, скоро развалившееся на феодальные обломки, закончили монголы; их персидские визири отстояли культуру, но уже иранскую. Крестоносцы разоряют Сирию; в войнах с ними выдвигается военная династия Айюбидов (Саладин), в руки которых переходит и слишком мирный Египет. И здесь наступает благочестивая реакция, ещё усиливающаяся с захватом власти мамлюками — гвардией черкесских и тюркских рабов, — и хозяйственный упадок. Философия (кроме Испании) гибнет; её хоронит Газали, ставя на её место схоластику с мистической (суфийской) окраской. Всюду настроение безнадёжности и ухода в себя. В поэзии — стиль декаданса. Интересует литературщина, форма сама по себе. Создаются чудеса условной эвфонии, графики; так называемые «бади’ийят», где каждый стих — пример особой фигуры; загадки, хронограммы. Характерны разорванность и противоречивость образа, чисто словесные ассоциации, извилистые ходы мысли, аллегория, нездоровая чувствительность, тоска по наивности и идиллии. Известные поэты-панегиристы — Туграи и Тантарани (XI—XII вв.).

Потом выступают на первый план символисты-суфии, известные с VIII в., но малозаметные. Суфизм — мистический пантеизм, иногда преследуемый, но чаще не рвущий внешней связи с исламом и признаваемый его полуофициальной теософией (дервишские ордена с XII в.). Безразлично относясь к «призрачному» миру, суфий стремится к отождествлению с божеством путём экстатического растворения своего «я» в едином бытии. Мистическая тоска «разлуки» и экстазы «свидания» — слияния с божеством — «возлюбленным» породили поэзию, пользующуюся символами любовной страсти, опьянения и т. д. У персов на этой почве пышно развился настоящий символизм, неразличимо сливающий идеальное с реальным; у арабов чаще — прозаичная аллегория, прикрытая пышностью выражений. Знамениты нестерпимой рассудочностью символики — вычурный Омар ибн аль-Фарыд и вдохновенный, но тёмный Ибн Араби (оба XIII в.). Суеверным почитанием пользуется касыда в честь пророка Бусири. Модный жанр прозы — «домострои», обнимающие мемуары, историю, беллетристику и т. д. (особенно в след. периоде); такова «Книга назидания» Усамы-ибн-Мункыза. Творчество, хотя и болезненное, ещё не иссякает.

Есть и новая, здоровая струя — народная словесность, проникающая в литературу. Уличные рассказчики Египта продолжают создание «1001 ночи» (законч. в XV в.; возникают и частью обрабатываются литературно романы о царе Омаре Ну‘мане, богатыре ‘Антаре, подвигах племени Бану Хилаль, султане Бейбарсе и т. д. Развивается кукольный театр, несколько пьес которого записаны Ибн Даниялем (ум. 1310) в Египте. Входят в моду и вызывают подражание простонародные песни «мауалия», и полное признание находит занесённая из Андалусии строфическая форма «мууашшаха», тоже народного происхождения.

Андалусия (Испания), оторванная от халифата ещё в VIII в., сохранила с ним культурную связь, но имела свою литературную судьбу. От поэтов до X в. почти ничего не сохранилось. В X в. при высоко-культурном дворе Омейядов находим историков, врачей, астрономов, антологистов (Ибн Абди-Раббих, автор «Ыкда», «Ожерелья»), поэтов. С падением западного халифата Омейядов (1031) культурными центрами делаются столицы местных царьков и республик. Выделяется талантливый элегист аль-Мутамид, эмир Севильи (XI в.), его друг Ибн Хамдис (уроженец Сицилии), Ибн Зейдун, прославленный романтической любовью к принцессе Уалладе (тоже поэтесса), стихами и изящными письмами; ’Убада ибн Ма-ас-Сама, автор мууашшах. В XII в. Ибн Кузман, введший в литературу народный «заджаль», строфическую песню на диалекте. Обе формы отразились в поэзии трубадуров и Италии (быть может, источник даже октавы). В XIII в. Абу-ль-Бака из Ровды, оплакавший завоевание Севильи испанцами. Были и вычурные поэты и мастера рифмованной прозы. В общем андалусская поэзия отличается от восточной большей близостью к народной песне, более рыцарским духом, зачатками эпоса, развившимися впрочем не в поэму, а в рифмованную хронику. Как раз XII в., когда погибла философия на Востоке, был расцветом её в Испании: самостоятельные аристотелико-неоплатоники Ибн Баджджа («Авен-паче»); Ибн Туфайль, автор философского романа «Живой, сын бодрствующего»; знаменитый Ибн Рушд («Аверроэс»); еврей Маймонид и великий арабский философ историк Ибн Халдун (ум. 1406) испанского происхождения. Завоевав Гранаду (1492), христиане разрушили ещё жизнеспособную культуру. Достойный памятник ей — культурная история — антология Андалусии Маккари (ум. 1632).

Время упадка (XIV — начало XIX вв.)

Сказалось разорение Азии дикими пришельцами, а Египта грубыми мамлюками. Захват арабских стран турками-османами (нач. XVI в.), финансовая эксплуатация и падение левантской торговли (в связи с открытием морского пути из Европы в Индию) ещё ухудшили дело и усилили церковную реакцию. Творчество иссякло: пишут много и вычурно (поэт Хилли XIV в.), но это мёртвое подражание. Учёные — энциклопедисты-эксцерпторы (Суюти, XVI в.) и богословы (ценны только историки). Аскетический суфизм очень распространён. Продолжают возникать народные повести и анекдоты — материал для наставительных или развлекающих литературных сборников: Ибн-Хиджджа [XV в.], Ибшихи [XV в.], Кальюби [XVII в.] и др. Итлиди [XVII в.] обрабатывает в виде романа народную легенду о гибели Бармекидов, везирской семьи при Харун-ар-Рашиде. Народный египетский говор проникает в литературу; на нём Ширбини [1687] пишет свою жалобу феллаха на грубость и темноту народа с выпадами против господствующих классов; очень живое произведение.

Последний период (с начала XIX века)

Национальное возрождение начинается с проникновением европейского капитала и культуры и постепенным освобождением от гегемонии турок. Империалистическая эксплуатация разбудила национальные чувства. Началом был египетский поход Наполеона; после него здесь выдвигается Мухаммад Али и его династия, проникнутая умеренным западничеством. Рост торговли (хлопок) и постройка Суэзского канала выдвинули буржуазию, усваивающую западное просвещение, либеральные и революционные настроения. Даже религиозный центр — духовная академия ал-Азхар — не безусловно враждебен им. Автономия Ливана [после 1860] и европейские (конфессиональные) школы (лучшие французские и американские) позволяют развернуться культурной работе арабов-христиан Сирии; мусульмане идут за ними. Многие деятели выселяются в более свободный (и при английской оккупации) Египет; создаются видные эмиграционные центры в Соединённых Штатах и Бразилии. Варваризованная Северная Африка, Месопотамия и Аравия культурной роли не играют (Алжир и Тунис — небольшую); быстро арабизующийся Судан жадно усваивает и имитирует прогрессивную для него средневековую литературу.

Выдающиеся старые деятели возрождения: Насыф-аль-Язиджи, выдающийся филолог, автор учебников и «макам» в старом стиле Харири [?-1871] и уже европеизированный Бутрос Бустани, издатель большого энциклопедического словаря [?-1883]. Новое явление — развитие романа и драмы. Началось с переводов, а затем выдвинулся национально-исторический роман; ценны роман-хроника Мудауара (эпоха Харуна) и некоторые из романов (в совокупности обнимающих всю арабскую историю) Жоржа Зайдана [?-1914], талантливейшего учёного и журналиста-просветителя. Роман современности — социальный и бытовой — количественно и качественно слабее; выдаётся «Египетская девушка» Сарруфа (среда капиталистов и журналистов Египта около 1905), повести Махмуда Теймура и Халиля Джебрана. Выдающиеся писательницы — Марйам Зийада и Сальма Саиг. Арабский роман (и исторический) реалистичен; французское и английское влияние в нём сильно, арабского народного романа — слабо. Переводами и переделками заполнялся и репертуар театра; удачна арабизация мольеровских комедий Джаляля [кон. XIX в.]. Первая оригинальная трагедия (по правилам французского классицизма, но из арабской истории) «Доблесть и верность» Халиля-аль-Язиджи [1878]. Теперь много пьес романтических, сказочных; но утверждается и реализм, социальный и бытовой, — Мухаммад Теймур, ’Усман Сабри и др.

В лирике пестрота стилей — от касыдного классицизма до футуризма. Известнейшие авторы — Шаукы, Ибрагим Хафиз, Амин Рейхани — стихотворений в прозе (рифмованной) — «Рейханийят». Самое замечательное явление — прекрасный стихотворный перевод Илиады (1904) Сулеймана Бустани; после него стали возможны и оригинальные эпические поэмы. Больной вопрос для современного писателя — выбор языка: классический литературный ограничивает круг читателей; выбор диалекта порывает связь с прошлым и с другими арабскими странами; теперь диалект (египетский) всё больше захватывает театр; в других жанрах редок. Есть основания думать, что с развитием школьного образования и объединением арабских стран утвердится (упрощённый) литературный язык.

Ссылки

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939. В статье использован текст Л. Некоры, перешедший в общественное достояние.