Василий ДВОРЦОВ (original) (raw)

О проекте
Редакция
Авторы
Галерея
Книжн. шкаф
Архив 2001 г.
Архив 2002 г.
Архив 2003 г.
Архив 2004 г.
Архив 2005 г.
Архив 2006 г.
Архив 2007 г.
Архив 2008 г.
Архив 2009 г.
Архив 2010 г.
Архив 2011 г.
Архив 2012 г.
Архив 2013 г.

"МОЛОКО"

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

СЛАВЯНСТВО

РОМАН-ГАЗЕТА

"ПОЛДЕНЬ"

"ПАРУС"

"ПОДЪЕМ"

"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"

ЖУРНАЛ "СЛОВО"

"ВЕСТНИК МСПС"

"ПОДВИГ"

"СИБИРСКИЕ ОГНИ"

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

Василий ДВОРЦОВ

Комбинаторика против творчества

С 14 по 18 сентября в Анапе Краснодарская краевая юношеская библиотека им. И. Варравы провела 9-ю Международную научную библиотечную конференцию по теме «Что и зачем сегодня читать молодым?».

С 23 по 27 сентября в Калининграде состоялся фестиваль «БиблиОбраз», организованный Центром развития межличностных коммуникаций для привлечения внимания общества к проблемам подросткового и молодёжного чтения.

Драгоценности таят либо за семью замками, либо в завалах бижутерии. Разве приходит на ум иное, когда разговор заходит о культуре при перемене консервативных и либеральных периодов в истории нашей Державы? Равно начиная с призывов созидания, взошедшие к власти законники или анархисты, так же равно обязательно заканчивают свою смену террором нежелания отпускать штурвал и рычаги. Террором, вызывающим интеллектуальный бунт, экономический кризис, социальную революцию. И страшные, невосполнимые народные утраты и государственные потери.

Искусство вообще, – а литература особенно, нравится это кому-то или не нравится – неизымаемы, неизчленимы из национальной идеологии. Пусть наивные профаны или заказные негодяи философствуют о свободах творчества и авторских играх. Но тот, кто по своему личному опыту знает, что каждое произведение живо лишь жертвенной кровью художника, для них нет нужды объяснять – искусство есть поле борьбы, непримиримой войны за человеческие души.

Ещё на нашей памяти сходящие с капитанского мостика марксистско-ленинские консерваторы спудили идейно противных им Шмелёва, Бунина и Платонова, и вот, точно так же, уже рыночно-нравственные либералы изо всех сил укрывают от склонного к чтению электората своих антагонистов. Только нынешние «радикальные толерантники» прячут пугающих их «ортодоксов» и «ретроградов» не в мрачном цензурном склепе, а под покровом блескучих и трескучих маскировочных облаков пиара своих холуёв. Пардон, – грумов и консьержек, кельнерш и евнухов.

Ну, согласитесь: когда на отечественные книжные прилавки каждый год выбрасывается более 100 000 новых наименований печатной продукции (в основном, в более чем скромных тиражах, но всё же бывает и до 120 000!), и при этом 30-35 000 из этой массы названий заявлены художественной литературой... То как же бедному крестьянину, или ещё более бедному профессору, который за, дай ему Бог, самую долгую жизнь свою не в состоянии прочесть более 10-12 000 книг, выбрать из этого навала те самые 10-20-30 названий и имён, на которые не жалко истратить такого своего, такого невозвратно личного года?.. Чтобы и на следующий безбоязненно выбирать из наново напечатанных 35 000, а то и 50 000…

Растущий в геометрической прогрессии информационный вал – ослепительно, оглушительно и облепительно наползающая густая каша из волшебного горшочка, питательная и токсичная, снотворная и возбудительная, пряная и тухлая одномоментно. Если, благодаря электронным СМИ, двукратное увеличение потока информации ещё недавно происходило в течении 7-8 лет, сейчас за 2 года, а в очень недалёком будущем прогнозируется уже каждые 72 часа. И как в этой неизбежности поступательного роста коммуникативных связей выжить и не сойти с ума? Как и чем отфильтровывать, отличать, различать, разбирать и выбирать то, что хотя бы тут же не покалечит тебя и близких? Вы просите о помощи… И получаете её, даже с сопровождающим комфортом.

Есть такие заботливые службы. Главное предварительное условие – приятие евростандарта. Стандарта быта, питания, рефлексии, мышления. Лишь согласитесь не напрягаться в сохранении своих индивидуальных особенностей, и за вас заранее отсеют неполезное, вовремя представят занимательное, перспективно пропишут целительное. В евростандарте уже давно всё удобно просчитано, – от формы розеток для суперпылесосов до длительности религиозных релаксаций. Доверьтесь – всё под контролем!

Под контролем всё и в потоке информации об отечественной литературе.

Точнее – в информации о событиях литературного рынка. Ибо о самой сути – о жизни Российского литературного процесса заботливые службы заботливо умалчивают.

Произошедшие недавно встречи с преподавателями и студентами филологических факультетов Краснодара и Калининграда зарядили меня адреналином до самого верха. Библиотечные форумы, в рамках которых зачитывались пленарные доклады докторов и студентов, чья настоящая и будущая профессия, казалось бы, просто обязывает понимать, что такое жизнь литературы, высветили удручающую картину почти полного отсутствия этого понимания. Вглядываясь в чистые, светлые лица пятикурсников, которые не читали «Обрыв» Гончарова – ключевое для нашей национальной культуры произведение, с которого начался собственно русский роман! – зато надменно уверены, что Буйда или Гребенщиков – это поэты, а не дзанни…. я пережил весь спектр чувств, от удивления и гнева, до ужаса и, наконец, жалости. Неопытные, наивные дети, как вас обокрали. Доверчивые, зашоренные преподаватели, как вас подставили.

Если же взглянуть на пережитое спокойно, то совершенно очевидно, что в основе всех нелепостей умозрительных комбинаций, преподносимых с профессорских кафедр как осмысление картины современной литературы, лежат два роковых заблуждения.

Первое: литература (шире – творчество) – абстрактная интеллектуальная игра или же сиюминутная психическая и даже физиологическая реакция индивида на раздражение, получаемое от окружающей среды. А так как игра и рефлексия не подсудны никаким законам – ни Божьим, ни гражданским, то естественна полная неответсвенность автора за впечатление, получаемое аудиторией в итоге прочтения его текстов. Так и звучало из уст докторов наук: «Пусть дети и подростки читают всё. Что-то им понравится, что-то нет – ничего страшного. Приятное и близкое себе они выберут сами, а чуждое просто познают». Не страшно твоему ребёнку понюхать некий белый порошок или затянуться косячком – возможно, что не понравится….

Для писателя, для которого его призвание и ремесло – смысл жизни, да сама его жизнь! – сравнивание литературы до кубика Рубика и физиологических реакций, свидетельствует лишь то, что заявляющий таковое никогда не испытывал вдохновения. Что ни в искусстве, ни в ремесле, ни в противостоянии стихиям, ни в отношениях меж мужчиной и женщиной, он не познал вдохновения, приносящего плод. От этой ущербности и исходит, иной раз очень агрессивное, отрицание какой-либо серьёзности воздействия произведения на сознание и душу читателя. Однако выводить плоды художественного творчества из зоны суждения их по законам религиозной морали и национальной этики (порой и эстетики), – значит совершенно уже абсурдно не признавать художественную литературу как состоявшийся и, главное, общественно-востребованный феномен культуры, без которого невозможна сама история человечества.

Втрое: из-за каких-то, явно неместных причин (не хочется говорить о лености ума), но у господ профессоров и Юга, и Севера России произошло единообразное неразличение литературного рынка и литературного процесса. Выстраивая по древним схемам экспозицию двух основных противоборствующих в общественно-художественной жизни лагерей (ортодоксы-реформаторы, славянофилы-западники, патриоты-глобалисты и т.д.), преподаватели-воспитатели Краснодара и Калининграда равно выкладывают картинку только из тех имён, что используются издательствами-монополистами в рекламных кампаниях. Основываясь в своих докладах и лекциях на не просто легкодоступном, но, более того, активно навязываемом материале электронных и бумажных СМИ, господа профессора искренне не замечают своего бескорыстного соучастия в преступном бизнесе торговцев генномодулированными тексто-продуктами из устиновых-ерофеевых-веллеров-шишкиных-крусановых-прилепиных. Да, понятно, что в нынешней унизительной суете о хлебе насущном, практически не остаётся ни времени, ни сил на самостоятельное отслеживание реальных событий и явлений, определяющих современный литературный поток. Это ж как неотрывно и погружённо надо наблюдать за развитием тенденций, за продолжением тем, за борьбой и взаимодействием школ, чтобы не обращать внимание на беснующуюся рекламу сезонных хитов, бестселлеров и прочих шорт-листов премий от ходарковских-гусинских-чубайсов. Куда беззатратнее открыть пару-тройку литобозрений тиражных изданий, проглядеть виртуальный звёздный рейтинг, и … отдаться евростандарту с сопровождающим комфортом.

Но, увы, уважаемые коллеги по ведомству русского языка, литературный рынок не так уж дик, как и рынок вообще. Нет в нём никакой свободной конкуренции, которая бы гарантировала потребителю максимум потребностей за минимум возможностей. Отечественный литературный рынок (как и рынок вообще), стоит на сговоре и коррупции. Поэтому ваша незатратность ума и пассивность души совершенно бесплатно зачисляют вас в однорядье с весьма корыстными делягами.

Стандарт обеспечивает дешевизну производства и массовость сбыта, а творчество принципиально противонапраленно унификации. Так вручную, штучно изготовленный предмет своей натуральностью разрушает целые комплексы из заменителей. Маскарад, камуфляж, мимикрия, миметизм… бижутерия киосков и низкопробные штамповки сетей… глянцевая бульварщина… Имитация творчества может быть убедительна лишь в отсутствии настоящего творчества. Поэтому литературный рынок своей природой просто обязан преследовать, затирать и уничтожать литературный процесс.

Это что касается мотивации к сговору издательств-монополистов и владельцев книготорговых сетей. А коррупция…. В своей враждебности к реальной литературе рынок литературных имитаций идеологически смыкается с отходящей от управления страной либеральностью. Так как настоящие писатели, опять же по своей природе, – природе традиционного созидания, – придерживаются консервных ценностей, то их замалчивание, изоляция от читателей и изгнание из общественной жизни поддерживается госресурсом. Сколько уже говорено-переговорено о конфузно однобоком наборе имён, раскатывающих по стране и заграницам за счёт бюджета, об однообразии лиц, оскоминно мельтешащих на федеральных каналах. О странных приоритетах странных комиссий по издательским грантам. Но это лишь видимое, то, что плавает на поверхности. Реальные же размеры финансовой поддержки липо-липковых магистров сочинительства и запретительно-разрешительного лоббирования производства одноразовых «звёзд» идейными либералами из властных структур, мы вряд ли когда узнаем. Да и не особо хочется.

В окончаниях горячих до горячечности встреч и в Краснодаре, и в Калининграде оставался один, самый главный, вопрос: понятно отсеивая внешние мат и арго, ломку и порно, что нужно считать внутренним, сердцевинным признаком художественности произведения? Как, по каким признакам различать литературу истинную и фантомную?

Да просто! Ведь ни под головоломно-изощрённой или оскорбительно-эпатажной лексикой, ни за гламурно-бульварной или детективно-брутальной фабулой бездарный автор не упрячет своей ущербности – того, что ни в искусстве, ни в ремесле, ни в отношениях меж мужчиной и женщиной он никогда не знал вдохновения, приносящего плод. Добрый плод! Опустошённость, уныние, брезгливая тоска или же агрессивное злорадство – вот и всё, что остаётся после прикосновения к имитации творчества. Но, слава Богу, в подавляющем большинстве случаев, не бывает и такого. Лишь пустота и раздражение от потраченности времени.

Пустота.... Несомненно, что человек, терзаемый амбициями, но не одарённый, способен приподняться в профессии словоплетения. При достаточной эрудиции, он легко сможет комбинировать явные и скрытые цитаты, занимательно компоновать заимствованные фрагменты и изначивать вековечные сюжеты. Но ремесло не искусство. Как никакая, самая механизированная и компьютеризированная кукла не в силах подменить живое дитя, – так комбинаторику невозможно принять за творчество.

А вот если по прочтению книги – романтической, философски юморной или страстно трагичной, вам пронзительно ясно захочется жить в полную силу, захочется стать лучше, правильнее, и, тратясь душой без оглядки, творить добро ближним, сострадать дальним, если неудержимо потянет к красоте, и вы вдруг всей своей сущностью ощутите, что «воздух чист, как поцелуй ребёнка…». Да-да-да, это оно и есть – настоящее, вдохновлённое творение.