blau_kraehe, posts by tag: записки ушельца - LiveJournal (original) (raw)
Итак, я написала о том, что в начале мое общение с немцами было крайне ограничено, и как почти все наши эмигранты, я жила в кругу диаспоры.
Однако дальше моя судьба стала складываться иначе. Не совсем так, как у подавляющего большинства эмигрантов.
После развода (да и за пару лет до него) я оказалась в почти полной изоляции.
У меня нет в Германии родни, а общение с родней мужа сначала было не прекрасным, а потом и вовсе прекратилось.
У меня на тот момент вообще не было друзей (кроме подруг детства в России). Дело даже не в разрыве моем с эзотерикой – друзья у нас там все равно оставались. Дело в том, что это были так называемые «друзья семьи». Те, кто разбирается в семейном насилии, знают, что такое «друзья семьи». Словом, с ними общаться было крайне затруднительно, да и собственно, даже они жили географически уже далеко от нас.
Я попыталась подружиться с соседками – российскими немками, живущими неподалеку. Нас объединяла любовь к собакам, у них тоже были собаки, мы гуляли вместе. Это были неплохие, интеллигентные женщины, мы иногда собирались с ними просто у кого-нибудь дома. Но у каждой из них была своя большая семья – не в смысле опять же многодетности (детей у каждой из нас было по двое). А в смысле сестер-братьев, бабушек и кузенов. И вся эта семья у обеих жила неподалеку. На каждый праздник они все свободные дни проводили с семьей, ездили по гостям... У меня шансов не было никаких. Они вроде бы и относились ко мне сердечно, не записывали в ежедневник на «второй адвент», но у них реально не было на меня времени. Когда? При таком количестве кузин и племянников...
То есть это не нарушало изоляцию. Конечно, в этих условиях я много общалась в интернете. У меня появились и друзья в реале – российские католики, большинство из них были либералы и антикоммунисты (впрочем, я общалась с аполитичными – но и у них проскальзывало), но мы друг друга терпели. Встречаться мы с ними могли 1-2 раза в год, конечно, а остальное время – только интернет. А в интернете – вы и сами знаете, что происходит. К моей тогдашней травматизированности интернет добавил немало.
Короче говоря, у меня не было абсолютно никаких возможностей общаться с русскоязычной диаспорой. Только минимальные – и они были исчерпаны.
Но человек, даже интроверт, даже социофоб (а у меня социофобия как раз и развивалась) – существо социальное, потребность в общении с себе подобными невероятно высока. И не просто в формальном общении – в принятии, в ощущении «я такой же, как они», возможности вести разговоры, быть принятым и понятым, понимать самому, словом – тусоваться.
У меня не было никакого выхода, кроме одного – выйти из «мультикультурного гетто», из изоляции, и начать тесное общение с самими немцами. Ну нет других людей, кроме этих.
Собственно говоря, нельзя сказать, что на тот момент я с немцами не общалась. В первую очередь, я общалась с верующими, по церковным делам.
У меня были постоянные мечты перейти в православие, но на практике это означало бы дальние поездки на каждое богослужение, что с детьми и при описанной ситуации с транспортом было довольно сложно.
Я была католичкой. Посещала ближайший приход, мои дети там проходили первое причастие, даже потом были министрантами (теперь в министранты в обычной церкви допускаются и девочки). Верующие – люди по определению как бы мягкие и добрые (или стараются быть такими), не националисты. Но отношения с ними складывались по тому же принципу, что описан выше – «да, конечно, заходите, сейчас посмотрю в ежедневнике, когда у меня есть термины...» Даже если мы делали что-то вместе – например, я была в группе по подготовке детей к первому причастию – мне, так и быть, позволяли принести печенье или даже поруководить детьми, но в обсуждениях я как-то не участвовала, хотя с языком давно не было никаких проблем. Мне как-то давали понять, что я тут не своя. Не со зла, просто так выходило.
Более тесные отношения сложились у меня с традиционалистским приходом, куда мы стали ездить. Мне не очень нравился модернизм современного католицизма, и я выбрала более строгое и приближенное к средневековью течение (чтобы предупредить вопросы – это были не «сектанты», а братство св. Петра, всегда сохранявшее общение с папой). По мнению нашей великой экспертши Елены Чудиновой, традиционализм у католиков полностью отсутствует – конечно же, реальная жизнь не такова, и те, кто хочет, легко находят интересную им нишу латиноязычной мессы, исповедей, Часослова и прочих средневековых традиций.
Латинская месса, кстати – реальный отрыв, это очень красивая служба. Для понимания задолго до 2го Ватиканского собора существовали двуязычные требники, где все переводилось на немецкий.( Read more...Collapse )