Географ глобус пропил, протоплазма, не-протоплазма (original) (raw)

Географ глобус пропил, протоплазма, не-протоплазма

... а хороший фильм, сильный как по впечатлению, так и по качеству работы. Впрочем о последнем судить не мне конечно, ограничусь впечатлениями. Повторюсь – они сильные и ... может быть, кому-то из просмотревших фильм, а тем паче – заглянувших в пару-тройку рецензий и не посмотревших по этой причине, это покажется неожиданным – позитивные.
Такой анти-Звягинцев (по моим сугубо личным впечатлениям, оговорюсь ещё раз). Если у Звягинцева действительно чернуха, "распивочно и навынос" (больше на вынос – для внешнего употребения), зацепиться не за что – во всех четырёх фильмах, что видел, последний смотреть как-то не тянет... то у Велединского ... Велединский подаёт зрителю руку, крепкую мужскую руку. Вот примерно как здесь, в самом финале фильма










Кино у Велединского – мужское, настоящее мужское кино, сугубо мужское, я бы сказал. А вот у Звягинцева – нет, и не женское конечно же... на этой ноте со Звягинцевым мы пожалуй и закончим. И о фильме Велединского много говорить не будем – его смотреть нужно. Если картина впустит в себя, к заложенным в ней смыслам, которые ведь довольно просты – их просто почувствовать нужно сначала, войти в пространство картины.
Единственно что хотел бы добавить (я вообще-то хотел с этого начать, да и ограничиться на этом) – две аллюзии и одна ссылка.
Сначала ссылка.
Сразу скажу, с лейтмотивом статьи Дмитрия Быкова я категорически не согласен, Велединский – вот в раскадровке, что я выше привёл, опровергает начисто такие выводы педагога и писателя Быкова, как:
В 2013 году все еще страшнее, куда страшнее, чем двадцать лет назад, когда Иванов задумывал «Географа»: нам противостоят уже не хищники, а протоплазма. Она тотально равнодушна. Ей ничего не хочется. Ее не проймешь обвинительными монологами. И даже когда Служкин пинками выпихивает из класса злодея Градусова, заткнув ему нос обоссанной им же тряпкой, — до Градусова и его команды так ничего и не доходит.
... потому что в этих кадрах как раз – "злодей Градусов", и то, что произошло между ним и героем Хабенского – наверное основная сюжетная линия фильма – если смотреть по-мужски, как, повторюсь, смотрит – на жизнь – Велединский. Не страшась и не пугая зрителя. Другая линия – то что произошло / не произошло у героя Хабенского вот с той девочкой на заднем плане – здесь, кстати, завязка другой жизненной драмы, выходящей за сюжетное пространство фильма, это наверное самая пронзительная нота, которая возникает при внимательном просмотре фильма... – что там

надроченные

страхи Димы Быкова (и Андрея Звягинцева) перед "протоплазмой". Но здесь нужно другой пост писать – я не буду...
У Быкова меня привлекла ассоциация с фильмом Ростоцкого – ну да, конечно же, но не только. Мне вспомнились и фильмы Динары Асановой с Валерием Приёмыховым (кстати – типаж то у главного героя в исполнении Хабенского – не оттуда ли?) и Розыгрыш.
Протоплазма?
Вообще-то это дети – наши дети. Думаете они сильно изменились за двадцать-тридцать лет от фильмов Ростоцкого и Асановой до написания книги Иванова и за тридцать-сорок лет до выхода картины Велединского?
Это невозможно... Они такие же как и мы тогда, в семидесятые, несмотря на все их нынешние "айфоны", ну – почти такие... – просто надо вспомнить, какие мы ... нет, не "были" – какие мы есть. И тогда они протянут нам руку...
--------------
Да, а вторая аллюзия возникает от того места, которое наверно поражает всех более-менее интеллектуалов при просмотре картины – когда герой Хабенского рассуждает о святости в своём своеобразном понимании (перед не очень желательным ему перепихоном).
Это мой любимый, но, увы – неснятый, фильм Тарковского. Тарковский хотел снять фильм про святого, святого Антония, что бы из этого получилось – Бог знает, но вот фрагмент из ненаписанного сценария, что он оставил в своём дневнике, в январе 1986-го, уже безнадёжно больной...
Св. Антоний: Разговор св. Антония с женщиной (В. Н.) через речку. Тихая, медленная и глубокая вода. Она начинает говорить громко (расстояние), затем вторит ему — тихо. Голоса далеко раздаются по воде. Хочет ребенка от него. Он объясняет невозможность. Она — необходимость. Идея заселить землю людьми, рожденными от святых. Он смеется. Пытается разглядеть ее лицо. Но далеко, плохо видно. Св. Антоний: Финал. Сон св. Антония с приходом В. Н. Любовь, рассвет. Св. Антоний плачет.