Юрий Черепанов "Репортаж из Крокодила". Часть 6 (original) (raw)

About

Всё, что вы всегда хотели знать о "Крокодиле", но боялись спросить...

Profile
sergey_repiov posting in old_crocodile

Юрий Черепанов "Репортаж из Крокодила". Часть 6	Jun. 19th, 2011 @ 02:55 pm

Встреча с человеком-пароходом
Его редко можно было увидеть в редакции. Так уж повелось, что рисунки маститых карикатуристов обычно доставлял курьер. Но тут представился случай. На юбилей своему знаменитому художнику Михаилу Черемныху журнал «Крокодил» решил подарить цветной телевизор. Это сейчас телевизором никого не удивишь, а сорок лет назад телевизор, да еще цветной, был прямо царский подарок. Немало, я думаю, бумаг было написано, прежде чем телевизор оказался в редакции. Это была большая, довольно тяжелая коробка, которая еле поместилась в редакционную «Волгу».

Я, как новичок в редакционном коллективе, конечно, не удостоился бы чести быть включенным в эту торжественную делегацию, но уж ящик оказался слишком тяжелым. Черемных жил в Глинищевском переулке. Его квартира была в глубине двора.
Торжественно на плечах внесли подарок в довольно тесную комнату. Крупная фигура Михаила Михайловича никак не сочеталась с тончайшими линиями в его гениальных рисунках. Черемных окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества по живописному отделению. Но начать ему пришлось с агитационных плакатов.
1918 год. Советская Россия во мгле. Голод, разруха, пустые витрины магазинов. Черемныху приходит в голову мысль поместить в эти витрины агитационные плакаты. Идея прижилась. И группа художников, работая сутками напролет, вручную начала выпускать плакаты «Окна РОСТА». В них принимал участие и Маяковский, который потом назовет их «фантастическая вещь». Жена Черемныха — Нина Александровна — пригласила к столу. Подняли традиционный тост «за именинника!». Михаил Михайлович рюмку пригубил, но отставил со словами: «Я уж свое выпил».
Поэт-крокодилец Эмиль Кроткий в свое время написал:
Михал Михалыч Черемных, Большой любитель благ земных...
Да и сам Черемных на своем автопортрете нашел место для жареного поросеночка, соленых грибочков и других земных благ. Но годы, наверное, брали свое. Тут раздался бой кремлевских курантов. «А ведь это я заставил играть куранты «Интернационал» вместо царского гимна «Коль славен». Эту «халтурку», как сейчас говорят, подкинул мне Бонч-Бруевич — соратник Ленина. А время было голодное, вот я и подрядился, и, как видите, до сих пор исправно играют!» — закончил Михаил Михайлович.
Кто-то из нас спросил о его любимом художнике. Он указал на репродукцию «Сикстинской мадонны» Рафаэля. «А из современных кто?» — спросил я. «А из современных испанский художник Пикассо», — ответил мэтр. Это было так неожиданно. Уловив наше недоумение, добавил: «За неукротимость его творческого поиска».
Жизнь требовала от Черемныха плакатов, сатирических рисунков, иллюстраций. Живописью как таковой ему пришлось заниматься мало. А ведь он закончил живописный факультет. Теперь он старался восполнить этот пробел. «Вот Нина Александровна изготовит мне подрамники, — он указал на верстак в углу комнаты. — Еще тряхну стариной. Займусь живописью. А вы, ребята, не ленитесь, старайтесь рисовать, не хуже нас, стариков».
Я не думал, что вижу этого кряжистого, сильного человека, основоположника советской карикатуры и плаката, в первый и последний раз. До сих пор помню его слова: «Старайтесь рисовать, не хуже нас стариков».
Зимой 1975 года меня вызвали срочно в редакцию «Крокодила». Заместитель главного редактора А. Вихрев прямо с порога своего кабинета огорошил: «Срочно иди в бухгалтерию, получи командировочные и марш на Ярославский вокзал. Там тебе забронирован билет до Архангельска. Поезд отравляется через два часа. Так что ты должен успеть. В Архангельске тебе предстоит встреча с самим «Михаилом Черемных»!
Оказывается, теплоход, которому присвоено имя нашего знаменитого крокодильца, зашел ненадолго в порт приписки. Пока я трясся в поезде, все время вспоминал стихотворение Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»:
...Думал ли, что через год всего, Встречусь я с тобою, пароходом!
Прошел уже не один год, как я видел Михаила Михайловича в последний раз, да и эта встреча не носила такого трагического оттенка, какой она была у Маяковского в стихах. Но все равно я испытал некоторое волнение. На вокзале меня встречала целая делегация из трех человек во главе с капитаном А. Шутовым. Пока добирались до причала, капитан успел отрапортовать: «За год «Михаил Черемных» выполнил 11 рейсов, побывал в 6 советских и 14 зарубежных портах. За кормой осталось 60 тысяч миль, перевез более 20 тысяч тонн груза: целлюлоза, хлопок, фосфаты, пиломатериалы».

После этого мне хотелось сказать: «Рапорт принял!» Но тут мы уже очутились у причала, где стоял красавец теплоход «Михаил Черемных». Я уже не буду вдаваться в подробности, как по судовой традиции гостя сначала отводят в сауну, потом устраивают торжественный обед. Единственную деталь не могу опустить. Во время обеда, несмотря на сухой закон, установленный на судне, капитан сам и нарушил этот закон, поднял бокал кубинского рома в память о Михаиле Михайловиче Черемныхе. Я поинтересовался, не бывало ли трудно объяснить иностранцам при встрече, кто такой был Михаил Черемных.

«Конечно, для иностранцев фамилия не совсем удобоваримая. Посудите сами, вот как выглядит фамилия художника по-английски: TCEREMNIKH. Но все вопросы отпадают после того, как гости побывают в судовом музее, где находится скульптурный бюст художника и собраны его работы», — закончил капитан.
Я поблагодарил за теплый прием. Особенно шеф-повара за его замечательный «борщ по-флотски». В довершение я нарисовал «Крокодила», в крепком рукопожатии приветствующего теплоход «Михаил Черемных». Так как у меня не было рисовальных принадлежностей, то этот рисунок я с большим трепетом исполнил кистями, которыми когда-то пользовался сам Черемных и которые бережно хранились в музее.
«Каковы планы на будущее?» — спросил я капитана.
«Будем продолжать творчески трудиться, ведь мы соревнуемся с теплоходом «Вера Мухина». Конечно, она постарше нашего теплохода, да и опыта у нее побольше, хотя это не принято говорить о дамах, но в соревновании «Михаил Черемных» пока вышел победителем».
И уже прощаясь, у трапа, капитан пообещал: «Если удастся открыть новый остров, то назовем его Крокодиловым, а если на острове окажутся горы, то самую высокую назовем «Пик Михаила Черемныха».
Я торопился в Москву, надо было успеть этот репортаж сдать в текущий номер. В поезде у меня было достаточно времени, чтобы вспомнить о великой плеяде карикатуристов эпохи М. Черемныха. Ведь почти все они были выходцами из знаменитого журнала «Сатирикон», который издавался до революции и пользовался большой популярностью среди интеллигенции. И не только. Говорят, что царь Николай Второй, обожавший «Сатирикон», пригласил сатириконовцев к себе во дворец. «В гости к Николашке! Мы не удостоим его этой чести!» Эти благородные бесстрашные люди и заложили основы журнала «Крокодил».

Лицом к Америке
Пригибаясь под тяжестью чемоданов, в которых, как водится у русских путешественников, булькала водка и перекатывались банки с икрой, художники Иван Семенов и Виталий Горяев отправились открывать Америку.
Наступила «хрущевская оттепель», и редакция «Крокодила» своевременно откликнулась на приглашение Американской ассоциации газетных карикатуристов посетить Америку. Идею одобрили в ЦК КПСС, хотя ни И. Семенов, ни тем более В. Горяев не были в подлинном смысле газетными карикатуристами. Но выбор пал именно на них, так как в ЦК, очевидно, решили, что настоящие газетные карикатуристы Кукрыниксы, Б. Ефимов, М. Абрамов хороши для внутреннего потребления, но не для внешних контактов.

Встречали И. Семенова и В. Горяева в Америке с распростертыми объятиями. Возвратившись в Москву, на очередном заседании редколлегии они демонстрировали поздравительные адреса, исписанные автографами американских художников с пожеланиями «Welcome».
И. Семенов никак не мог согласиться с американской привычкой разбавлять крепкие напитки водой. В. Горяев жалел, что не прихватил с собой меховых варежек, так как коктейли были так холодны, что можно было отморозить руки. Но больше всего их поразило то, что за рисунки, которые были опубликованы в американских газетах, они не получили ни цента. «У них это считается, что, опубликовав рисунок художника, они рекламируют его. Так что выходило, что с нас еще и причиталось», — недоумевал Иван Максимович.
«Крокодил» стал ждать ответного визита, но так и не дождался. Наступил кубинский кризис и началась «такая борьба за мир», что все визиты вежливости пришлось отложить до лучших времен.

Крокодильская обойма
Еще одним столпом крокодильской карикатуры был Лев Григорьевич Бродаты. Манера этого художника резко отличалась от гротесковой манеры Кукрыниксов. Он в карикатуре был, скорее, живописец, чем острый сатирик. Однако в журналах такая манера получила большое распространение.
Л. Бродаты был родом из Австрии. Вот как описывает свою биографию сам художник. «У моих родителей было пять дочерей, и только в конце 1889 года родился первый мальчик. Но это был не я. Я не торопясь появился на свет спустя три четверти часа после рождения моего старшего брата. Это было первое мое опоздание. С тех пор я вечно опаздываю».

Родители решили отправить его на учебу в Америку. Но он опоздал на пароход, заглядевшись на обезьян знаменитого гамбургского зоопарка Гагенбека. Много раз он еще опаздывал. В результате всех опозданий, в 1916 году он очутился в Петрограде, где начал активно печататься во многих журналах. Венская школа рисования ценилась по всей Европе. Нашла она благодатную почву и в «Крокодиле». Целая плеяда художников пошла по стопам Л. Г. Бродаты. Его своим учителем называют В. Горяев, Л. Сойфертис, Е. Шукаев.

Я видел Льва Григорьевича в 1954 году. В тот день впервые в редакцию после длительного перерыва пришел К. Ротов. Художник-крокодилец Ротов десять лет провел в ссылке. Л. Бродаты встретил его словами: «Костя, когда вы были у меня в гостях последний раз, то забыли пачку папирос. Вот она, закуривайте», — и он протянул Ротову начатую пачку «Дюшеса». Л. Бродаты всегда находил место улыбке.
Непревзойденным мастером массового рисунка был Иван Максимович Семенов. Правда, сатириком он стал не сразу. Ростовским подростком он вынужден был торговать папиросами, а чтобы товар расходился ходко, фанерный ящичек, в котором хранились пачки папирос, он разрисовывал яркими красками, чем вызывал зависть у других папиросников.

После революции стал подумывать о профессии врача, но неожиданно стал карикатуристом. Хорошую школу он прошел в газете «Комсомольская правда». В то время там работали большие мастера этого жанра: Д. Моор и В. Дени. Из-под крыла этих мастеров вышла целая плеяда художников-сатириков: Б. Пророков, Л. Сойфертис, И. Семенов, В. Фомичев, Н. Лисогорский.

На дружеском шарже Семенов изображен с блокнотом в руках, прилежно срисовывающим жало у гадюки. Я так понимаю, что автор шаржа Борис Пророков хотел этим подчеркнуть связь рисунков Семенова с самой жизнью. Если у Семенова в рисунке присутствует 50 персонажей, то нет ни одного похожего. И все они наделены индивидуальностью. Редко кто из карикатуристов удостаивался места в Третьяковской галерее. А вот карикатура Семенова «Копиисты идут» удостоилась такой чести.
Другим карикатуристом-ростовчанином был Константин Павлович Ротов. О нем Борис Ефимов с неподдельным восхищением вспоминал: «В волшебной легкости ротов-ского рисунка было что-то моцартовское. Однако вряд ли в ком-нибудь из художников-коллег это рождало темную зависть, подобную той, что терзала душу Сальери».

И, несмотря на это, все-таки нашелся какой-то «Сальери», и по его доносу Константин Павлович угодил в ссылку. Уже после реабилитации Константина Павловича мне посчастливилось повидать этого легендарного художника. К. Ротов был членом редколлегии популярного детского журнала «Юный техник». Основателем и главным редактором этого журнала в середине пятидесятых годов прошлого века был добрейший Виктор Николаевич Болховитинов. В журнале начали печатать приключения трех друзей: Дотошкина, Белоручкина и Всезнайкина. Типажи этих героев нарисовал К. Ротов, а вот продолжение этой истории должен был рисовать я. Для этой цели и была намечена встреча с Ротовым.
«Неужто я увижу самого автора знаменитой карикатуры «Маленькие разногласия на общей кухне по поводу исчезновения иголки дпя прочистки примуса», — думал я, направляясь к большому угловому серому дому, что на Тверской улице.
Константин Павлович уже не был похож на изможденного узника. Встретил приветливо и сразу приступил к делу. Принес несколько листков бумаги. На них он искал типажи Дотошкина, Белоручкина и Всезнайкина. Казалось бы, эка важность, рисунки для детского журнала. Но то, с какой тщательностью он подошел к заданию, послужило мне наглядным уроком. Ротов в своих рисунках никогда не стремился обидетьсвоих персонажей.Он лишь с веселой наблюдательностью метко подчеркивал их смешные стороны. В довершении краткой беседы он сказал: «Для взрослых журналов надо рисовать хорошо, а для детских — еще лучше».
В редакции «Крокодила» долгое время красовался макет самолета. Это был макет летающего крокодила. Автором макета был К. Ротов. По его образу и подобию был создан настоящий самолет «Крокодил». В составе агитэскадрильи имени Максима Горького самолет совершал первый рейс по маршруту Москва-Харьков-Днепропетровск. На его борту, конечно, был Константин Павлович Ротов.
Очень удобно высмеивать человеческие пороки и недостатки, изображая в карикатуре зверей, птиц, рыб и прочих земноводных. Но даже если ваш рисунок будет выполнен по строгим канонам Брема, то не уверен, что он будет напечатан в «Крокодиле». Здесь требуется особый почерк, и не каждый художник им обладает.
А вот Аминадав Моисеевич Каневский был большой мастак в таком деле. Недаром же во Вхутемасе он откликался на кличку «Конь». Все его животные персонажи были наделены совершенно различными характерами. Двух одинаковых петухов, медведей и коров в его рисунках никогда не было. Все это богатство животного мира перекочевало в многочисленные книги, которые проиллюстрировал А. Каневский.

Другим специалистом по изображению животных был художник Игорь Сычев. Правда, он был специалистом узкого профиля. Сычев виртуозно рисовал коров. А так как с сельским хозяйством у нас вечно имелись проблемы, то его рисунки с коровами были востребованы почти в каждом номере «Крокодила». Но главный парадокс заключался в том, что Игорь никогда не был в русской деревне. Много лет он прожил в Китае. Работал в цирке жонглером и акробатом. Но в конце концов он, с немалыми трудностями, перебрался в Россию, чтобы стать здесь специалистом узкого профиля по коровам в журнале «Крокодил».

Некоторые талантливые художники не могли смириться с существовавшей испокон веков в «Крокодиле» системой заказных тем. Вот что об этом пишет художник Борис Пророков: «В 1938 году я начал работать в журнале «Крокодил». Система заказных тем была для меня пагубной. Вместо оперативных, острых рисунков, к которым я привык в газете, мне приходилось рисовать иллюстрации к посторонним, подчас плоским остротам о домоуправах и парикмахерах. Кроме того, мне приходилось делать так называемые положительные карикатуры, для которых у меня не было ни профессиональных навыков, ни вкуса. Таким образом, чем я больше работал в «Крокодиле», тем все дальше уходил от сатиры. Это горькое обстоятельство заставило меня обратиться к станковой сатирической графике».

Но прежде чем Борис Иванович смог заняться станковой графикой, он четыре года провел на фронте, где стал участником кровавых сражений. Один только эпизод об обороне острова Ханко занял бы ни одну страницу. И повсюду он оставался бойцом-сатириком. На фронте он изготовил не одну сотню листовок, а листовка «Письмо Маннергейму» навсегда останется образцом контрпропаганды. Зажав в руках эту листовку, многие финские солдаты сдавались в плен.
Пророков увидел своими глазами все ужасы войны, поэтому он с такой страстью исполнил антивоенную серию рисунков «Это не должно повториться!» Эта серия рисунков экспонировалась впервые в Москве в 1960 году. Образы, доведенные до ударной силы символа, явились грозной памятью войны и приговором ей. Рисунки быстро дошли до сердец тысяч зрителей. Б. Пророков был удостоен высшей, по тем временам, награды — Ленинской премии. Такой премии удостаивались только Кукрыниксы. Но вообще сатирикам редко выпадали премии, а если и выпадали, то за смежные с сатирой жанры.
Виталий Николаевич Горяев вышел из школы знаменитого Льва Бродаты. Его работы сразу узнаешь по тем принципам, которым он следовал всю жизнь. В начале своей карикатурной карьеры я старался как можно чаще обращаться за консультациями к признанным мастерам. Не миновал этой участи и В. Горяев. Он сразу назначил мне время встречи. Мастерская его располагалась в начале улицы Арбат, в доме, где раньше помещался Моссельпром, о котором еще Маяковский писал в своей рекламе «Нигде, кроме как в Моссельпроме».

Виталий Николаевич просмотрел пачку моих рисунков. «Кое-что в них есть польского», — сказал он. Я и в самом деле вто время увлекался всякими модернистскими штучками. Он извлек старое издание рисунков немецкого художника Вильгельма Буша. «Вот, посмотрите на его рисунки. Все они построены в пространстве, поэтому живут на листе. Видите черное пятно на заднем плане? Это лишний раз подчеркивает глубину пространства».
Значит, карикатура подчиняется общим законам рисования. Как говорил нам профессор Курилко на занятиях по рисунку: «Если вы рисуете портрет, то старайтесь, что-бы.нос на портрете был ближе, чем лоб. То есть старайтесь рисовать пространственно».
Это открытие долго не давало мне заснуть. Я с особым пристрастием стал разглядывать рисунки Горяева в журнале «Крокодил». Но они появлялись в журнале все реже. Говорили, что художник иллюстрирует «Петербургские повести» Н. В. Гоголя. Горяев работал над иллюстрациями два года. А когда книга увидела свет, то сразу заставила заговорить о Горяеве-иллюстраторе, который своими рисунками заново открыл произведения великого классика. И в каждом рисунке герои Гоголя жили в горяевском пространстве.

Tags: Александр Баженов, Алексей Радаков, Аминадав Каневский, Анатолий Цветков, Борис Пророков, Виталий Горяев, Евгений Ведерников, Евгений Шукаев, Иван Семёнов, Игорь Сычёв, Константин Елисеев, Константин Ротов, Крокодил, Лев Бродаты, Леонид Сойфертис, Михаил Черемных, Наум Лисогорский, Репортаж из Крокодила, Юлий Ганф, Юрий Узбяков, Юрий Черепанов

	From:88denver88Date:June 19th, 2011 12:01 pm (UTC) (Link)

А почему Анатолий Цветков в КРОКОДИЛЕ с 1970 года ?

(Reply) (Thread)

	From:sergey_repiovDate:June 19th, 2011 12:12 pm (UTC) (Link)

Юрию Андреевичу видней, он с 60-го, старослужащий. )))
Непонятно только, куда из обоймы делись Евгений Мигунов, Генрих Вальк, Герман Огородников, Михаил Битный, Виктор Чижиков и другие? Возможно, речь о них зайдёт дальше?
И, кстати, я тоже полагал что, если Игорь Сычёв постоянно рисовал на сельхозтемы, то он - "главный специалист по коровам". Я как-то сказал это Огородникову, а тот обижено возразил - "Это я - главный специалист по коровам!" Возразить было нечего. Так ведь и есть.

(Reply) (Parent) (Thread)

	From:88denver88Date:June 19th, 2011 12:29 pm (UTC) (Link)

...по крупному рогатому скоту, добавлю.Я почему спросил про Цветкова, просто у меня сейчас в обработке 14 номер за 1967 год с его обложкой.

(Reply) (Parent) (Thread)

	From:bravujDate:June 19th, 2011 01:24 pm (UTC) (Link)

В "Смехе сильных" написано: "В 1958 году Цветков поступил в студию художников при Крокодиле и вскоре начал печататься в журнале".

(Reply) (Parent) (Thread)

	From:sergey_repiovDate:June 19th, 2011 02:41 pm (UTC) (Link)

Да, напутал Андреич...

(Reply) (Parent) (Thread)

| From:koka_ziDate:June 19th, 2011 01:50 pm (UTC) | | | --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- | | | (Link) | |

Вот я люблю такие посты в коммьюнити,когда почитать *мемуар* можно
Понравилась тонкая ирония капитана в отношении парахода Вера Мухина, и жаль что на глобусе так и не появились Крокодиловые острова.
===========
Только так и не смогла представить себе, как нужно рисовать Нос ближе, Лоб - дальше. Короче урок переспективы рисунка для меня оказался загадкой.
Киска-начальник красивая и еще раньше была поговорка даже такая "Прижать хвост"/"Прищимить хвост", вот что-то напомнило.

(Reply) (Thread)

Top of Page

Powered by LiveJournal.com