Славяне и "Аварская империя" (original) (raw)

About this Entry
sverc:Оставить комментарийPermanent Link Пожаловаться

В немецкой и австрийской националистической историографии и историософии XIX-XX вв. были популярны вненаучные политизированные идеи о некоей «исторической неполноценности» славян, которые должны повиноваться германцам, для чего подбирались тенденциозно трактуемые «исторические» аргументы. Так, выражая взгляды, принятые в немецкой науке накануне Первой Мировой войны, Т. Пейскер в статье «Экспансия славян», помещённой во втором томе «Кембриджской средневековой истории», по справедливым словам В. Попова, «обнаруживает откровенно шовинистические взгляды», признавая германское или алтайское господство единственным структурирующим элементом в славянском мире. Историк бездоказательно заявляет, что, в отличие от германских племён, обширная славянская экспансия не даёт героических имён, а те, что приведены византийскими источниками, суть германцы или «алтайские завоеватели» (Altaian conquerors) (1). Подобные взгляды на славян, исключающие их самостоятельное историческое развитие, не стали достоянием историографии после 1945 г., а благополучно продолжили жить дальше в немецкой науке. Так, уже в середине XX в. Х. Пройдель считал центральноевропейских славян зависимыми от алтайцев и германцев, которым славяне, якобы обязаны своим развитием (2). Из немецкой подобные славянофобские концепты благополучно перешли в англо-американскую историографию, где упали на почву, соответствующим образом подготовленную атмосферой «холодной войны».

Идея о решающей роли «алтайских завоевателей» в истории ранних славян была доведена до своеобразного абсолюта в вышедшей в 1983 г. обширной статье американо-украинского тюрколога Омельяна Прицака «Славяне и авары» (3). Если подавляющее большинство учёных интерпретирует наличествующие в греческих и латинских источниках VI-VII вв. формы типа Σκλάβήνοι / Sclaueni как отражение самоназвания славян «словене», то Прицак пришёл к выводу, что они отражают тюркское saklaw ‘охранять’, ‘защищать’. Следовательно «склавины» – это особые группы зависимых воинов, которые набирались в тюркских политиях среди покорённого земледельческого населения. Этакий аналог позднейших мамелюков или янычар. Особый размах, по мнению Прицака, практика набора «склавинов» получила в Аварском каганате. Эта масса согнанных с обширных территорий и обученных аварами разноязычных воинов становится низовой частью административного аппарата каганата. Постепенно среди них происходит языковая унификация и путём конвергенции ряда балтских, германских и прочих диалектов формируется праславянский язык и самоназвание «словене» (NB. Здесь непонятный момент – зачем этим воинам-рабам понадобилось вырабатывать новый и доселе невиданный язык, когда проще и логичнее было бы выучить аварский, на котором им отдавали приказы их аварские инструкторы и командиры-!). Поскольку, согласно Прицаку, Аварский каганат господствовал в VI-VIII вв. на большей части Центральной и Восточной Европы, а местное население в основном имело дело не напрямую с аварами, а с их «склавинами», то выработанный в «склавинской» среде язык стал lingua franca и распространился на огромных территориях, где был усвоен местным разноязычным населением. Такой вот народ-гомункул, выращенный в аварской пробирке.

В чистом виде экзотическая гипотеза Прицака не нашла в науке особой поддержки, но сама идея о некоей решительной или решающей роли аваров в раннеславянской истории, о праславянском языке как вероятном lingua franca Аварского каганата, повторялась в той или иной вариации многими западными авторами (4), отголоски чего дошли и до российской историографии. Так, И.Н. Данилевский констатировал, что «по мнению ряда исследователей, именно авары стали той силой, которая привела в движение славянские племена и вывела их на историческую арену» (5).

В последние годы гипотеза О. Прицака нашла себе в России пламенного сторонника и продолжателя в лице краснодарского историка И.П. Коломийцева.Коломийцев написал несколько популярных книг и статей (6), и активно выступает в интернете с пропагандой своих взглядов на многих исторических и генетических форумах. Собственные добавления к гипотезе Прицака у Коломийцева следующие. В Σκλάβήνοι / Sclaueni источников VI-VII вв. он также отказывается видеть передачу самоназвания «словене», но в отличие от Прицака, выводит их из новогреческого σκλάβος – «раб». Так, по мнению Коломийцева, византийцы первоначально именовали разномастные отряды постгуннских разбойников к Северу от Нижнего Дуная (NB. Однако, во-первых, в среднегреческом языке слово σκλάβος в значении «раб» или близких значениях не зафиксировано и скорее всего слово σκλάβος «раб» в новогреческом языке происходит от греческого глагола σκυλεύο (σκυλεύω), означающего «добывать военные трофеи», первое лицо единственного числа которого выглядит как σκυλάο, соответственно, греческое название славян и новогреческое «раб» совпали фонетически случайно; во-вторых, в византийских источниках нет ни малейших ассоциаций Σκλάβήνοι с рабами, напротив, согласно «Стратегикону», «склавины» и «анты»: «Свободные, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле» (7); в-третьих, подавляющее большинство «склавинских» и «антских» имен из византийских источников имеют прозрачную славянскую этимологию (8)), а после покорения их аварами этот этноним стал покрывать всю массу покорённого ими европейского земледельческого населения. Массово беря в плен женщин из покорённых народов (балтов, германцев и т.д.) аварская элита создаёт в своих паннонских хрингах огромные гаремы из наложниц, а их дети-бастарды становятся в каганате низовой частью армии и административного аппарата. В этом гаремном сообществе, где были перемешаны женщины, говорившие на самых разных языках, происходит становление праславянского языка как нового универсального средства общения на базе смешения балтских, германских, аварских и т.д. диалектов. Рождавшиеся у аварских наложниц бастарды с детства усваивали уже только этот новый язык и со временем составили особую корпорацию со своим языком, самосознанием и стилем материальной культуры («мартыновский тип»), ну а поскольку основная масса покорённого аварами европейского населения (балтского, германского и т.д.) имела дело не с самими аварами, а с их «управленцами» из числа их многочисленных бастардов, то старалась подражать им и усваивала их язык. Таким образом славянский язык и распространился от Балканского полуострова до Балтийского моря. Итак, как видим, основное нововведение Коломийцева в гипотезу Прицака – это «аварские гаремы» как место рождения праславянского языка.

Конечно, первое, что хочется сказать после знакомства с работами Колмийцева – это «ну что за бред, что этот человек курил?» (и, собственно, большинство людей реагирует именно так – почитайте многочисленные форумы, на которых Коломийцев пиарит свою теорию и бьётся с оппонентами как Гаргантюа с Пантагрюэлем или как Сёрли с Хамдиром), однако, мы этого делать не будем, поскольку, во-первых, в этом случае Коломийцев легко может сказать, что в оппонентах просто говорят задетые национальные чувства и всё такое (мол, привыкли к представлениям о древности и славе предков-славян, а тут я вам правду открываю, что всё было куда менее благородно), а во-вторых, идеи Коломийцева, при всей своей гротескности, являются лишь вершиной айсберга концепта о некоей сверх-выдающейся роли «алтайских завоевателей»-аваров в истории славян, в том или ином виде регулярно повторяемого разными авторами, как западными, так и, под их влиянием, отечественными (собственно, сам Коломийцев, в сущности, лишь адаптировал на российской почве достаточно известную на западе, но малоизвестную у нас, гипотезу Прицака).

В гипотезе Прицака-Коломийцева ключевым моментом является утверждение, согласно которому единообразный язык (а славянские диалекты до рубежа I-II тыс. н.э. не сильно разошлись) может сложиться только в рамках единой имперской структуры, а единственной империей в VI-VIII вв. в ареале проживания славян или их предков был, по их мнению, Аварский каганат.

Данное утверждение совершенно неверно с фактической точки зрения. Безусловно, империя является средством распространения единого языка (Римская империя, Тюркский каганат, Арабский халифат и т.д.), вот только она никак не является единственным средством его распространения. Единый язык легко может распространиться на огромных пространствах и без всякой империи. В середине – второй половине I тыс. до н.э. на огромных пространствах Европы от Британии до Малой Азии распространяются кельты и кельтский язык. Однако, никакой империи за этим распространением не стояло (во всяком случае, истории о таковой неизвестно).

Распространение кельтов и кельтского языка

Есть, однако, и более серьёзный вопрос: а был ли мальчик? Мог ли вообще быть Аварский каганат той самой гипотетической империей, распространившей славянский язык? И.П. Коломийцев с пафосом пишет, что будто бы «Авары контролировали территории от Южной Балтики до Пелопоннеса, и от границ с Франкским царством до Волги и Северного Кавказа».

Здесь сразу идёт путаница бульдога с носорогом. Любая кочевая полития состоит из трёх зон: 1) Зона домена, в которой кочует господствующее «племя»; 2) Даннический пояс, где проживает окружающее и зависимое от «племени»-гегемона кочевое и земледельческое население, обязанное платить дань и нести разные повинности (причём при первом удобном случае оно стремится освободиться от этой зависимости); 3) Зона набеговой активности, которая может простираться неопределённо широко. Так вот, всё это «до Пелопоннеса» и т.д. – это именно зона набеговой активности аваров (причём относительно недолгой), а вовсе не зона прочного политического контроля.

История аваров чётко делится на два этапа: первый этап (560-620-е гг.) и второй этап (630-е гг. – конец VIII / начало IX в.).

На первом этапе авары столь же ярко как ранее гунны врываются в Европу: громят «племена» Северного Причерноморья (барсилов, уннугуров, сабиров, антов и т.д.), прорываются к Дунаю, наносят поражение франкам, уничтожают королевство гепидов и вынуждают лангобардов уйти в Италию, став единоличными хозяевами благодатной Паннонской котловины, откуда начинают масштабные набеги на балканские владения Византии. Попадает под власть аваров и ряд славянских (или дославянских, «склавинских», в понимании Прицака и Коломийцева) народов. До 620-х гг. авары были грозой Византии и франков, но в 620-е гг. происходит перелом.

В 626 г. огромная аваро-славянская армия терпит сокрушительное поражение у стен Константинополя, что становится толчком к восстанию покорённых аварами среднеевропейских славян, возглавленных выходцем из Франкского королевства купцом Само. Славяне во главе с Само наносят аварам тяжёлое поражение (9), а продвижение на Балканы хорватов и сербов приводит к потере аварами Далмации и сопредельных территорий (10). На фоне этих жестоких поражений в самом каганате разгорается междоусобица, в ходе которой ранее подчиненные аварам болгары восстают против них и выдвигают собственного претендента на каганский престол, но, потерпев поражение, уходят из Паннонии. В Северном Причерноморье возникает новое кочевое «государство» – Великая Болгария (11) и авары теряют контроль над этим регионом.

Демографический и военно-политический потенциал Аварского каганата был необратимо подорван. От этой цепочки ударов Аварский каганат уже никогда не оправился, он почти исчезает со страниц источников, как византийских, так и франкских. Какая-либо экспансия аваров больше не фиксируется. После 620-х гг. набеги аваров на Византию полностью прекращаются. Очевидно, попытка создания «степной империи» провалилась и отныне Аварский каганат был просто локальной кочевой политией в Паннонской котловине, которая почти не интересовала ни византийцев, ни франков. Снова вынырнет на свет Аварский каганат лишь в конце VIII в. – начале IX в. в связи с его окончательным разгромом франками Карла Великого. Показательно, что и авторам ключевых обобщающих монографий об аварах, Александру Авенариусу (12) и Вальтеру Полю (13), равно как и Коломийцеву, об истории каганата второго периода (после 630-х гг.) сказать фактически нечего, практически всё их изложение относится к предшествующей эпохе, после которой следует переход к событиям, связанным с гибелью каганата.

Таким образом, практически пропавшая со страниц источников локальная паннонская полития, каковой был Аварский каганат с 630-х гг. до конца своего существования, никак не тянет на роль «великой империи, распространившей славянский язык». Никаких источников (письменных, либо археологических), свидетельствующих о том, что авары в это время контролировали что-либо кроме Паннонии, не существует (во всяком случае, мне таковых неизвестно). Соответственно, если славянский язык и был в этот период lingua franca в паннонской Аварии (это не доказано, но не исключено, причём для принятия данного тезиса совсем не обязательно фантазировать в стиле Прицака и Коломийцева), то это мало что нам даёт для понимания механизмов его распространения «от Пелопоннеса до Балтики».

Что касается более раннего периода (560-620-е гг.), то, во-первых, этот период слишком короткий, чтобы сформировать и распространить новый язык на гигантские пространства, а во-вторых, и в это время зона прочного политического контроля (а не набеговой активности-!) аваров была ограничена на севере Богемией и Словакией, а на востоке Нижним Подунавьем и Северным Причерноморьем. Никакого «от Пелопоннеса до Балтики» никогда не было и в помине (14).

Показательно вот что. Как уже было отмечено, Коломийцев связывает с аварскими бастардами-управленцами сложение «мартыновского стиля», распространённого в Паннонии, Нижнем Подунавье и области пеньковской культуры.

Распространение фибул "мартыновского" типа (Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002. С. 220)

В.В. Седов считал, что он распространялся из пеньковской области к Дунаю и далее в Паннонию с миграцией антов (15). И.П. Коломийцев предлагает иное объяснение: «мартыновцы» – это аварские наместники и они, наоборот, распространяли свой элитарный фирменный стиль из Паннонии в подвластные аварам земли Подунавья и Поднепровья. Допустим. Однако карта распространения «мартыновских» артефактов показывает, что за пределами указанных территорий они встречаются лишь спорадически и никак не могут маркировать «аварские центры власти». Получается, что если принять версию Коломийцева о «мартыновцах» как «аварских наместниках», реально от аваров в VII в. было зависимо лишь население Паннонии, ипотештинской и пеньковской культур. Вся огромная территория пражской культуры – вне аварского контроля, вся огромная территория Восточной Европы к северу от пеньковской культуры – вне аварского контроля, Балканы – вне аварского контроля. Каким же образом, если рассуждать в русле «аварской версии», здесь распространился славянский язык? Внятного ответа на этот вопрос я в трудах И.П. Коломийцева не нашёл. Змея откусила собственный хвост.

(1) Попов В.А. Держава Само как идеологический аргумент; см.: Peisker T. The expansion of the Slavs // The Cambridge Medieval history. Vol. II. Cambridge, 1913. S. 418-458.
(2) Preidel H. Die Anfänge der slawischen Besiedlung Böhmens und Mährens. Bd. 2. Gräfelfing bei München, 1957. S. 83, 203-206.
(3) Pritsak O. The Slavs and the Avars // Settimane di studio del centro italiano di studi sull’alto medioevo. Vol. XXX. Gli Slavi occidental e meridionali nell’alto medioevo. Spoleto, 1983. S. 353-435.
(4) См. например: Lunt H.G. On Common Slavic // Zbornik Matice srpske га filologiju i lingvistiku. T. 27-28. S. 417-422; Бирнбаум Х. Славянский, тохарский, алтайский: генетическая связь и ареально-типологическое влияние // Вопросы языкознания. 2003. № 5. С. 6-29; Curta F. The Slavic lingua franca (linguistic notes of an archeologist turned historian) // East Central Europe. 2004. Vol. 31. S. 125-148; Pohl W. The Avars: a steppe empire in Europe, 567-822. New York, 2018.
(5) Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). Курс лекций: Учебное пособие для студентов вузов. М., 1998. С. 33.
(6) Коломийцев И.П. 1) Народ-невидимка; 2) Славяне: выход из тени; 3) В когтях Грифона; 4) Кто такие славяне?
(7) Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I (I-VI вв.). М., 1991. С. 369.
(8) Например: Αρδαγαστος (раннеобщеслав. *Ardagastas > позднеобщеслав. *Ordogostъ > др.-рус. Радогостъ, посессив Радогощь = тот же корень, что и в «радость»); Δαβραγέζας (раннеобщеслав. *Dabragastas > позднеобщеслав. *Dobrogostъ > др.-рус. Доброгостъ = тот же корень, что и в «добро»); Κέλαγκαστ (раннеобщеслав. *Kai̯lagastas > позднеобщеслав. *Cělogostъ > в др.-рус. ожидалось бы Цѣлогостъ = тот же корень, что и в «цѣлъ»); Πειράγαστος / Πηράγαστος (раннеобщеслав. *Pīragastas > позднеобщеслав. *Pirogostъ > др.-рус. Пирогостъ, посессив Пирогощь = тот же корень, что и «пиръ») и т.д.
(9) Жих М.И. Славянский правитель Само и его «держава» (623-658). Источники, локализация, социально-политическая организация, историческое значение. СПб., 2019.
(10) Жих М.И. Миграция сербов и хорватов на Балканы в контексте международных отношений 20-30-х годов VII века // От Залмоксис до Кетцалкоатл. Изследвания в чест на 65-годишнината на доц. д-р Стефан Йорданов. Велико Търново, 2020. С. 493-512.
(11) Галкина Е.С. К вопросу о роли Великой Булгарии в этнополитической истории Восточной Европы // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2011. № 1-9. С. 5-32.
(12) Avenarius A. Die Awaren in Europa. Amsterdam; Bratislava, 1974.
(13) Pohl W. The Avars: a steppe empire in Europe, 567-822. New York, 2018.
(14) Относительно «Балтики» показательно известие «Истории» Феофилакта Симокатты. В 591 г. «телохранителями императора были захвачены три человека, родом славяне, не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия: единственной их ношей были кифары, и ничего другого они не несли. Император [принялся] расспрашивать их, какого они племени, где им выпало жить и почему они оказались в ромейских землях. Они отвечали, что по племени они славяне и живут у оконечности Западного океана; что хаган отправил послов вплоть до тамошних [племен], чтобы собрать воинские силы, и прельщал старейшин богатыми дарами. Но те, приняв дары, отказали ему в союзе, уверяя, что препятствием для них служит длительность пути, и послали к хагану их, захваченных [императором], с извинениями: ведь дорога занимает пятнадцать месяцев. А хаган, забыв о законе, [защищающем] послов, начал-де чинить им препятствия к возвращению. Они же, наслышанные, что племя ромеев, если дозволено так сказать, очень славится богатством и человеколюбием, ушли во Фракию, обманув в подходящий момент [хагана]. А кифары они, мол, несут потому, что не обучены носить на теле оружие: ведь их страна не знает железа, что делает их жизнь мирной и невозмутимой; они играют на лирах, не знакомые с пением труб. Ведь тем, кто о войне и не слыхивал, естественно, как они говорили, заниматься безыскусными мусическими упражнениями. Автократор, [услышав] все сказанное, восхитился их племенем и, удостоив самих попавших к нему варваров гостеприимства и подивившись размерам их тел и огромности членов, переправил в Ираклию» (Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II (VII-IX вв.). М., 1995. С. 14-17). Как видим, ни о каком стабильном политическом контроле аваров на землях «до Балтики» не может быть и речи, а ведь речь идёт о периоде наибольшего могущества каганата.
(15) Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002. С. 203-245.