Адамауа-восточные языки (original) (raw)

Адама́уа-восто́чные языки́ —

подсемья в составе семьи нигеро-конголезских языков. Распространены в Заире, Судане, ЦАР, Чаде, Камеруне и Нигерии. Общее число говорящих свыше 7 млн. чел.

Как генетическая категория А.-в. я. впервые выделены Дж. Х. Гринбергом (1955). В принятой ранее класси­фи­ка­ции Д. Вестермана эти языки включались в различные группы обширной гипотетической семьи суданских языкови часто оказы­ва­лись в одной таксономическойкатегории с языками, ныне опреде­ля­е­мы­ми как чадские языки, кордофанские языки или нило-сахарские языки, шари-нильские языки. В позднем варианте классификации Вестермана (1952) многие А.-в. я. выделены в изоли­ро­ван­ные группы и отдель­ные единицы, чья генетическая принад­леж­ность считалась точно не известной. Выделение и членение Гринбергом подсемьи А.-в. я. было встречено критически рядом африканистов и не является во всех деталях бесспорным, однако более убеди­тель­ной класси­фи­ка­ции этих языков пока нет.

А.-в. я. включают около 150 языков и диалектов (отнесение некоторых из них к этой подсемье проблема­тич­но) и представ­ле­ны двумя группами —адамауа (Северный Камерун и прилегающие районы Нигерии, Чада и ЦАР) и восточные (основной ареал — ЦАР, а также северный Заир и Южный Судан). Внутренняя классификация наибо­лее условна для группы адамауа ввиду скудности сведений об этих языках. В различ­ных трудах в целом воспро­из­во­дит­ся группировка Гринберга, соглас­но которой в адамауа выделя­ют­ся 14 подгрупп (многие состоят из 1—2 языков): 1. чам, мона, тула, дадийя, ваджа, каму, авак; 2. чамба, донга, лекон, уом, мумбаке, ндагам; 3. дака, тарам; 4. дуру, уере, намчи, колбила, папе, сари, севе, уоко, котопо, кутин; 5. кумба, мумуйе, генгле, теме, уака, йенданг, зинна; 6. мбум, дама, моно, мбере, мунданг, ясинг, мангбеи, кпере, лакка, дек; 7. мбои, юнгур, либо, роба; 8. кам; 9. мунга, нзанги (джен); 10. лонгуда; 11. фали; 12. нимбари; 13. буа, ниелим, коке; 14. маса.

Языки восточной группы, лучше изученные, были перегруппированы Л. Букьё и Ж. Тома по сравнению с класси­фи­ка­ци­ей Гринберга, выделяв­ше­го 8 подгрупп; эту новую группировку приводит У. Самарин (1971), называющий восточную группу убангийской: 1. восточные — а) гбайя, манза, нгбака; б) нгбанди, санго, якома; в) нгбака-ма’бо, мунду, ндого, баи, бвири, сере, тагбо и др.; 2. центральные — банда; 3. южные — занде, нзакара, барамба, памбиа; 4. юго-восточные — амади; 5. южно-централь­ные — мондунга, мба. Среди языков этой группы особое место занимает санго, функци­о­ни­ру­ю­щий как лингва франкана территории ЦАР. Кроме того, в ареале А.-в. я. есть 4 искусственных языка специаль­но­го назначения — культовые (секретные) языки то, лаби, нгараге и гобанга, исполь­зу­е­мые членами опреде­лён­ных культовых обществ. Язык то имеет, видимо, адамаускую основу, лаби и гобанга обнару­жи­ва­ют сходство с шари-нильскими языками (лака и вале соответ­ствен­но); нгараге трудно соотнести с конкретным языком, хотя некоторые его черты напоминают черты гбайя и банда.

В типологическом отношении А.-в. я. неоднородны; есть языки с преобладанием агглютинации (напри­мер, мба), изоляции (ндого), со смешанной агглютинативно-аналитической техникой (мбум). Фоно­ло­ги­че­ские системы А.-в. я. содержат до 7 и более гласных, с градацией по степени раствора (i-I, u-U, e-E, o-ɔ); встречаются гласные среднего ряда помимо a (ə, ö); в некоторых языках есть корреляция назализации. В подсистеме согласных часты по языкам глоттализованные ɓɗ, лабио-велярные kp, gb, аффрикаты pf, ts, dz, tʃ(c), dʒ(j), встречаются, наряду с лабио-дентальными, билабиальные шумные (ϕ, β), палатальные n, t, d (ɲ, ћ, ђ), гортанный смычный. Сочетания согласных редки, слог имеет преиму­ще­ствен­но структуру CV, CVC; более сложные структуры возможны при консонантных комплексах «носовой + смычный» или «шумный + w» в начале слога (ср. мба njwɔge ‘пить’). А.-в. я.— тоновые (см. Тон), встречается до 4 высотных регистров, но базисным является противо­по­став­ле­ние«высокий — низкий»; возможны контур­ные тоны (восходящий и нисходящий). Тоны различают как лексические, так и грамматические значения.

В морфологии важной чертой, по которой А.-в. я. делятся на два типа (независимо от генетической группировки), является наличие​/​отсутствие именных классов. Так, в группе адамауа категория класса есть в тула, лонгуда и отсутствует в мбум, чамба, мумбаке; в группе восточных классы есть в мба, но нет их в ндого и т. д. Количество классов по языкам различно (в тула — 6, в мба — 8, и т. п.), показатель класса — суффикс. Категориячисла переплетается с категорией класса, но соотношение сингулярных (ед. ч.) и плюральных (мн. ч.) классов несимметрич­но; напри­мер, в мба при 5 сингулярных классах (2 из них имеют варианты с отличными суффиксами) есть лишь 3 плюральных, причём разные существительные одного и того же сингулярного класса могут соотно­сить­ся с разными плюральными классами, ср. kita-ge ‘бедро’ (7‑й кл.) — мн. ч. kite (< kita-y, 2‑й кл.) и nganga-ge ‘гиена’ (7‑й кл.) — мн. ч. nganga-ze (6‑й кл.). Имеется адъективное и местоименное согласование, для некоторых разрядов местоимений и для числительного 1 — с помощью префикса, для числительного 2 — с помощью инфикса, ср. мба ga gbɔndɔ-le ‘маленькое дерево’ (ga-le дерево’, 3‑й кл.; существительное здесь выступает без классного суффикса) — le-ta ga-le ‘другое дерево’ (-ta ‘другой’, согласование префиксаль­ное) — ga-le lima ‘одно дерево’ (< le-ima ‘один’, префиксаль­ное согласо­ва­ние) — ga-le ɓiline ‘два дерева’ (< ɓi-le-ine, согласование инфиксальное). В языках без классов возможны различные способы образо­ва­ния множе­ствен­но­го числа у существи­тель­ных, что может отражать существование классов в прошлом; наблюда­ет­ся, однако, тенденция к едино­образ­но­му выраже­нию числа.

Прилагательные в А.-в. я. развиты; в группе восточных языков встречаются сложные системы прилага­тель­ных, употреб­ля­е­мых в различных синтаксическихфункциях (так, в качестве предикатаприлага­тель­ное имеет особый префикс или редуплицированную форму); есть аналитические степени сравнения. В системе личных местоименийнекоторые А.-в. я. (ндого, бвири, тагбо и др.) различают для 1‑го л. мн. ч. инклюзивные и эксклюзивные формы (см. Инклюзив, Эксклюзив). Числи­тель­ныеотража­ют по языкам различ­ные системы счисления; напри­мер, в мбум — десятеричная, причём для числи­тель­ных 7, 8, 9 исполь­зу­ют­ся сложные слова, построенные по модели 10−n, и корень для 10 отличается в этом случае от собственно названия десятка (10 — bō, в композитах — ndɔk, ср. 9 — djī-ndɔk-sọŋ, где sọŋ — 1, djī ‘приходить’), ср. 20 — bā ndōa, т. е. 10 × 2 и т. д., 100 — tImεre (заимств. из фула — teemerre), 200 — tǏmεre ndōa и т. д. Сочетание пятеричной и десятеричной систем находим, напри­мер, в ряде восточных языков, ср. мба 5 — ɓǔma, 8 — ɓǔma te-ɓiala (ɓiala-3), т. е. 5 + 3 и т. п.; 10 — abúsa, 11 — abúsa te-wíma (wíma-1) и т. д.; для 20 используется иной корень со значением 10: kámé ɓine (10 × 2), 40 — kámé angboté (10 × 4), 100 — kámé abúsa (10 × 10). Пятеричная и двадцатеричная системы представлены в ндого.

Глагольным системам А.-в. я. известны категории аспекта и времени, которые выражаются суффиксаль­ным и/или аналитическим способом (вспомога­тель­ными глаголами и частицами). Среди аспектуальных значений (см. Аспектология) основное различие — перфектив​/​имперфектив. В сфере перфектива в мбум возможны, напри­мер, следующие значения: 1) фактив (простая констатация совершения действия), который способен соотно­сить­ся как с настоящим, так и с прошедшим временем и выража­ет­ся обычно чистым глагольным корнем, ср. kə-tsē ‘он идёт (шёл)’; 2) аналитический перфектив-претерит, ср. kə-ma djī ‘он пришёл (приходил)’, указывает на совершение действия в прошлом (ma — вспомогательный глагол, основное значение ‘быть готовым’); 3) суффиксальный перфектив-претерит со значением терминативности, результативности, ср. kə djīoa (kə djīwa) ‘он пришёл’ (-oa, -wa < woā ‘заканчивать’). В сфере имперфектива в мбум различаются хабитуалис, образу­е­мый с помощью суффикса -na (-ka, -la), ср. kə tsē-na ‘он ходит’, и формиру­е­мый на его основе прогрессив, выражаемый с помощью глагола ka ‘быть’, ср. kə ka tsē-na ‘он идёт (в данный момент)’. Для образования будущего времени исполь­зу­ют­ся в качестве вспомога­тель­ных глаголы djī ‘приходить’ и zī ‘хотеть’. В некоторых языках есть специаль­ные частицы для различе­ния ‘близкого’ и ‘далёкого’прошедшего​/​будущего(напри­мер, в ндого). Категория залога не свойственна А.-в. я.; пассивность иногда выражается неопределённо-личной конструкцией с «нейтральным» место­име­ни­ем, ср. в сере ko ta zi andü ‘они убиты’ (ko — неопределённо-личное местоимение, ta — показатель близкого прошедшего времени, zi ‘убивать’, andü ‘они, их’, т. е. ‘некто убил их’). Есть категория наклоне­ния; так, в бвири императив образуется с помощью суффикса -i (ya-i ‘иди’, ɗa ya-i ‘идите’, где ɗa — ‘вы’); сослагательное наклонение образуется аналитически — с частицей ma (ндого, сере, тагбо), wa (бвири), помещаемой между подлежащим и сказуемым.

Синтаксические характеристики А.-в. я.: преобладающий порядок членов предложения — подлежа­щее + сказуемое + дополнение + обстоятельство (но обстоятельство времени может помещаться в начале предложения). В адъективнойсинтагме порядок членов различен по языкам: основная модель — определение + существительное (ндого, сере, бвири, тагбо и др.) или существительное + определение (мбум, мба и др.). Нумеративные синтагмы — с постпозицией числительного. В посессив­ной конструкции господствует порядок «обладаемое + обладатель», причём возможно различение отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности посредством наличия или отсут­ствия посессивной частицы (или префигируемого элемента, как в мба), ср. в сере kere ndi nì ‘корзина женщины’ (отчужда­е­мая принадлеж­ность) — ti mbòngo ‘бивень’ (‘зуб слона’, неотчуждаемая принадлежность). При место­имен­ном обладателе порядок членов генитивной конструкции может быть обратным (мба no-ɓia ‘моя собака’ < no ‘я’ + ɓia ‘собака’).

В словообразовании А.-в. я. используют суффиксацию и словосложение, реже префиксацию; значи­тель­но число отглагольных имён; иногда средством деривации служит изменение тона.

А.-в. я. в большинстве бесписьменные; на некоторых издавалась религиозная переводная литера­ту­ра на базе алфавитов, разрабо­тан­ных миссионерами (гбайя, мбум, мунданг, ндого, нгбака, нгбанди, папе, занде).

А.-в. я. — одни из наименее изученных языков Африки. Первые описания отдельных языков и групп появляются в начале 20 в., главным образом в работах французских и немецких миссионеров и колони­аль­ных служащих. Среди первых работ по А.-в. я.— словарь гбайя Л. Ландрео (1900), материалы по языкам ареала Убанги — Шари М. Годфруа-Демонбина (1905), французско-банда и банда-француз­ский словарь П. Котеля (1907), материалы к сравнительному словарю языков адамауа района Мандара Ф. Штрюмпеля (1910), исследования Я. Чекановского по языкам нило-конголезского междуречья (1917). В последующие годы круг изучаемых языков постепен­но расширя­ет­ся; выходят серии работ Г. Тесмана, В. Маеса, Г. ван Бюлька, Ш. Тиссерана, С. Сантандреа, Самарина и других. В СССР А.-в. я. не изучались.

В. А. Виноградов.