Африканистика (original) (raw)

Африкани́стика —

комплекс гуманитарных дисциплин, связанных с изучением истории и культуры народов Африки, в т. ч. фольклора, литературы, языков и т. д. Выделилась из востоковедения как отдельная дисциплина в 1960, когда на 25‑м Международном конгрессе востоковедов в Москве было принято решение учредить Международный конгресс африка­ни­стов.

Лингвистическая африканистика исследует много­чис­лен­ные языки Африкан­ско­го конти­нен­та. Начало изучения африкан­ских языков относится к концу 18 — началу 19 вв. К ним обращались европейские языковеды-теоретики, например А. Ф. Потт, Х. Штейнталь, Р. К. Раск и другие, а описа­ни­ем ряда языков занимались в Африке миссионеры, предла­гав­шие своё осмысление накоп­лен­ных фактов (И. Л. Крапф, А. К. Мэден и другие).

Современное африканское языкознание в широком смысле слова подразумевает изучение всех языков континента, включая египтологию и частично семитологию (те разделы послед­ней, которые посвящены семитским языкам, распространённым в Африке). В более узком смысле слова термин «африкан­ское языкознание» применяется к изучению языков народов, обитающих южнее Сахары: конго-кордофанских языков, нило-сахарских языков, койсан­ских языков и некоторых афразийских языков.

В конце 19 в. возникла берберология, основоположниками которой являются А. Бассе и Р. Бассе. Их работам, охватывающим широкий круг теоретических проблем, предшест­во­ва­ли описания отдельных языков и диалектов, сделанные в основном европейскими миссионерами. В 20 в. изучением этих языков занимались Ш. Фуко, Г. Колен, Ф. Никола, К. Прассе, Ю. Н. Завадовский, А. Ю. Милитарёв и другие. Современная берберология изучает и живые, и мёртвые языки — восточнонумидийский, западнонумидийский и гуанчский, в результате чего возникла уточнённая номинация для берберских языков — берберо-ливийские языки.

В исследовании структуры отдельных чадских языков, несмотря на некоторую неравно­мер­ность их описания, накоплен достаточ­ный материал для решения проблем сравни­тель­но-истори­че­ско­гохарак­те­ра, определения состава семьи, построения внутренней классификации этих языков, доказательства их генетической принадлежности к афразийской макросемье. Начиная с 60‑х гг. 19 в. в этих направ­ле­ни­ях работали К. Р. Лепсиус, Ф. В. К. Мюллер, К. Хофман, И. Лукас, М. Коэн, Дж. Х. Гринберг, Г. Юнграйтмайр, М. Л. Бендер и другие. Наиболее изучены языки, обладающие широким коммуни­ка­тив­но-функциональным статусом, такие, например, как хауса. Много­чис­лен­ность и много­обра­зие чадских языков делают необходимым применение, наряду со сравнительно-истори­че­ским анализом, анализа историко-типо­ло­ги­че­ско­го, а также изучение их в ареальном аспекте для выявления таких истори­че­ских языковых контактов, как чадско-бенуэ-конголезские, чадско-берберские, чадско-сахарские. Развитию чадских штудий способствует расширение и углубление полевых иссле­до­ва­ний этих языков.

Начало исследования кушитских языков — сомали, оромо, афар, бедауйе и других — относит­ся к 1‑й половине 19 в., когда составлялись первые словари и краткие грамматики. Во 2‑й половине 19 в. в работах К. Лотнера (1860) и Лепсиуса (1880) кушитская семья выделяется в само­сто­я­тель­ную генетическую общность. В начале 20 в. увели­чи­ва­ет­ся количество иссле­ду­е­мых языков, в научный оборот вводятся материалы языков сидамо, джанджеро, сахо, кемант и другие (работы Л. Райниша, К. Конти Россини, Э. Черулли, М. Морено). В 40—50‑е гг. появля­ют­ся подробные грамматики, словари, работы, посвящённые структуре кушитских языков (Морено, А. Клингенхебен, Б. Анджеевский и другие), а также сравнительно-истори­че­ские иссле­до­ва­ния, авторы которых Морено, Гринберг, А. Н. Такер, М. Брайан, Бендер, Р. Хецрон решают проблемы классификации, генетических и ареаль­ных связей, в частности связей с эфиосемитскими языками. При Лондонском универ­си­те­те создан Кушитский семинар.

Сравнительно-историческое изучение языков афразийской макросемьи ориентировано на рекон­струк­цию афразийского праязыка. В СССР под руководством И. М. Дьяконова и при участии А. Г. Беловой, В. Я. Порхомовского, О. В. Столбовой и других ведётся работа над составлением сравнительно-истори­че­ско­го словаря афразийских языков.

Конго-кордофанские языки, объединяющие кордофанскую и нигеро-конголезскую семьи, в плане их изученности представляют пёструю картину. Локализованные на небольшой террито­рии на востоке Судана кордофанские языки изучены слабо. Предпола­га­ет­ся, что они являются остатками древних языков Судана; К. Майнхоф относил некоторые из них к так называ­е­мым прехамитским, или суданским, на основании такого критерия, как наличие или отсут­ствие именных классов, однако его концепция и вытекающее из неё генетическое кодирование языков вызвали критическое отношение, в частности, у Гринберга. Нигеро-конголезские языки являются самой крупной семьёй языков Африки, включающей 6 само­сто­я­тель­ных подсемей: западноатлантические языки, манде языки, гур языки, ква языки, адамауа-восточные языки, бенуэ-конголезские языки; некоторые их группы и подгруппы иссле­до­ва­лись углублённо и подробно, как, например, банту языки, другие же изучены пока недостаточ­но, как, например, принадлежащие к той же, что и банту, подсемье бенуэ-конголез­ских языков группы языков плато, джукуноидные, кроссриверские. Становление бантуистики, наиболее развитой отрасли изучения африкан­ских языков, распространённых южнее Сахары, относится к 60‑м гг. 19 в. В. Г. И. Блик создал первую классификацию языков банту и описал фонетическую и граммати­че­скую структуру некоторых из них. В начале 20 в. появляются обобщающие труды Майнхофа, который исходил из тех же теоретических позиций, что и В. Г. И. Блик; затем, вплоть до середины 20 в., выходят сравнительные и сопоста­ви­тель­ные иссле­до­ва­ния А. Вернер, Такера, Дж. Торренда, Э. О. Дж. Вестфаля, К. Ружички и работы К. М. Дока, М. Гасри, Брайан, Т. Дж. Хиннебуша по внутренней классификации. В середине 20 в. в бантуистике возникает так называ­е­мое формофункциональное направ­ле­ние (form and function), основанное Доком, опиравшимся отчасти на теоретические положения структурной лингвистики и особенно на работы О. Есперсена; сторонники этого направ­ле­ния, например Д. Т. Коул, Л. В. Лэнем, Дж. Форчун, принимали во внимание лишь синтаксические функции слова, подчиняя форму функциональному статусу. В конце 50‑х гг. возникает так называ­е­мое чисто формальное направ­ле­ние (only form), связанное с именем Гасри, по существу структура­лист­ское и в значит, степени ориентированное на теоретические позиции дескриптивной лингвистики, ставящее на первый план формальные характеристики слова. Между предста­ви­те­ля­ми этих направ­ле­ний возникла дискуссия о классификации частей речи в языках банту; в различных подходах к решению вопроса выявилась в целом методологияописания структуры этих языков. Несмотря на длительную традицию, бантуистика решила далеко не все стоящие перед ней задачи: так, ещё недостаточ­но обследованы и описаны фонетические и фоно­ло­ги­че­ские уровни языков банту, их тональные системы. В работе Гринберга (1948) сделана попытка рекон­струк­ции тональной системы протобанту. Со значительными трудностями сталкивается опреде­ле­ние типо­ло­ги­че­ско­го статуса. Большинство иссле­до­ва­те­лей относят языки банту к агглюти­на­тив­ным с элементами флексии (например, В. Скаличка), но есть и иная точка зрения, относящая их к флективным языкам с элемен­та­ми агглютинации (Док, 1950).

Генетической и типологической классификацией языков банту занимались многие иссле­до­ва­те­ли. В. Г. И. Блик, выделявший юго-восточную, центральную и северо-западную ветви и отмечав­ший внутри этих ветвей существование отдельных родственных групп, пытался устано­вить соотношения между банту, койсанскими и так называ­е­мыми бантоидными языками. Последующие работы Торренда (1891), Вернер (1925), Дока (1948), Брайан (1959) не выходили за пределы построения внутренней классификации; лишь Х. Х. Джонстон в 1919—22 на матери­а­ле 270 языков банту и 24 языков полубанту (принятое ранее некоторыми иссле­до­ва­те­ля­ми название для бантоидных языков) сделал попытку установить родство между этими двумя единствами. Особое место в сравнительно-истори­че­ских иссле­до­ва­ни­ях банту занимают работы Майнхофа и Гасри, причём предложенная последним классификация, основанная на выделении 15 языковых зон, объединяющих 80 групп, является наиболее надёжной. При построении классификации Гасри наряду со сравнительно-истори­че­ски­ми приёмами применял и ареальные параметры, что является необходимым для материала младо­пись­мен­ных и бесписьменных языков. Но ни Гасри, ни Майнхоф не ставили вопроса о месте языков банту среди других языков Африки. Изолированное рассмотрение языков банту было в известной степени традиционным в африка­ни­сти­ке. Некоторые иссле­до­ва­те­ли считали бантоидные, или полубанту, языки промежу­точ­ным звеном между банту и западносуданскими языками (Д. Вестерман). Гринберг, расширив понятие бантоидных языков, принципиально изменил схему их отношения с банту, определив последние как подгруппу бантоидных языков. В середине 70‑х гг. по этому вопросу возникла дискуссия между К. Уильямсон и Гринбергом, в результате которой в африка­ни­сти­ке были введены понятия «узкие банту» (Narrow Bantu; те, что включались в эту семью традици­он­но) и «широкие банту» (Wide Bantu; бантоидные).

Наименее изученной в нигеро-конголезской семье остаётся подсемья адамауа-восточных языков, для которых вследствие этого внутренняя классификация носит условный характер, а о ряде языков известны лишь их названия или незначительные списки слов. Несколько лучше иссле­до­ва­ны гур языки (работы Вестермана, Дж. Т. Бендор-Сэмюэла, А. Проста, Г. Манесси и других). Достаточно полно изучены некоторые из ква языков, например йоруба, эве, игбо; их описанием и анализом занимались Вестерман, Брайан, Р. К. Абрахам, И. Уорд, Дж. Стюарт, однако внутреннюю их классификацию нельзя считать окончательной (в частности, остаётся под вопросом отнесение к этой ветвикру языков и языка иджо). Установление генетического единства манде языков относится к 1861 (С. В. Кёлле), а несколько позднее (1867) Штейнталь положил начало их сравнительному изучению. Значительный вклад в описание отдельных языков внесли Вестерман, Э. Ф. М. Делафос и другие; с конца 50‑х гг. 20 в. большое внимание уделяется вопросам их внутренней классификации и языковой дивергенции (У. Э. Уэлмерс, К. И. Поздняков). Наиболее изученными из западноатлантических языков (этот термин, употреб­ля­е­мый в основном в английской и немецкой научной литературе, всё настойчивее заменяется термином «атлантические языки») являются фула (фульфульде), волоф, а также языки серер и диола, однако наряду с этим многие языки остаются неописанными. Отчасти это обстоятельство, а также структурные особенности ряда языков являются причиной того, что их внутренняя классификация не полностью определилась. Различия между отдельными языками столь значительны, что некоторые иссле­до­ва­те­ли (Д. Далби, Дж. Д. Сепир, Ж. Доннё) ставили под сомнение состав подсемьи и даже самую возможность ее выделения.

Койсанские языки привлекали внимание исследователей уже в середине 19 в. (В. Г. И. Блик), однако лишь начиная с 20‑х гг. 20 в. появились некоторые описания готтен­тот­ских языков и бушменских языков(Д. Ф. Блик). Основное внимание было обращено на фонетику этих языков, обладающих так называ­е­мы­ми щёлкающими (двухфокусными) соглас­ны­ми, в других языках мира отсут­ству­ю­щи­ми (работы Д. Ф. Блик, Н. С. Трубецкого, Р. Стопы). Вопрос о родстве готтентотских и бушменских языков решался по-разному: так, Вестфаль не считал их родственными и полагал, что наличие щёлкающих согласных является единственной сближающей их чертой. Их генетическое родство позднее убедительно обосновал Гринберг. Что касается места койсанских языков в целом среди других языковых семей Африки, то большин­ство иссле­до­ва­те­лей считает их генетически изолированными; лишь Майнхоф сделал попытку установить родство готтентотских языков с хамитскими на основании наличия в тех и других ярко выраженной категории грамматического рода. В целом койсанские языки изучены слабо, и перспектива их дальнейшего изучения проблематична, так как народы, говорящие на этих языках, находятся на стадии делокализации (периодически мигрируют или окончательно покидают по различным причинам районы прежнего обитания).

Нило-сахарские языки изучены неравномерно. Пока ещё нет единой точки зрения на состав этой макросемьи. Гипотезу об их генетической общности выдвинул Гринберг в 1963, но она остаётся недоказанной, так как, за исключением сонгай-зарма языков, сахарских языков и нилотских языков, языки макросемьи изучены слабо. В работе Бендера (1976), посвящённой уточнению внутренней классификации нило-сахарских языков, не делается каких-либо оконча­тель­ных выводов из-за отсут­ствия достаточ­ных языковых данных.

Наиболее молодой областью африканистики является социо­лингви­сти­че­ское направ­ле­ние, появив­ше­е­ся в конце 60‑х — начале 70‑х гг. Проведение социо­лингви­сти­че­ских иссле­до­ва­ний в Африке затруд­ня­ет­ся тем, что в африкан­ском языкознании недостаточ­но развита диалекто­ло­гия, не решена проблема разграничения языка и диалекта. Однако в 70—80‑е гг. проведен ряд обследований языковой ситуации в странах Африки, опубли­ко­ва­ны работы о языковом планиро­ва­нии в независимых странах континента. Вопрос об определении статуса официальных языков в условиях много­язы­чия каждой страны, разработка и внедрение алфавитов для ранее бесписьмен­ных языков, стандартизация новых литера­тур­ных языков и оснащение их необхо­ди­мой для широкой коммуникативно-функциональной сферы термино­ло­ги­ей, иссле­до­ва­ние влияния коммуникативного статуса на структуру языка — таковы основ­ные направ­ле­ния африкан­ской социолингвистики.

Изучение языков Африки в СССР связано прежде всего с именами Н. В. Юшманова, П. С. Кузнецова, Д. А. Ольдерогге, И. Л. Снегирёва, которые начали иссле­до­ва­ние и препода­ва­ние ряда живых африкан­ских языков в 30‑е гг. С 50‑х гг. создавались научные центры по изучению языков Африки: кафедры африка­ни­сти­ки на Восточном факультете ЛГУ (1952), в Московском институте между­на­род­ных отношений (1956), в Институте стран Азии и Африки при МГУ (1962), а также научно-иссле­до­ва­тель­ский сектор африкан­ских языков в Институте языкознания АН СССР (1965). Советские языковеды-африка­ни­сты занимаютсятипо­ло­ги­че­ски­ми, сравнительно-истори­че­ски­ми, социо­лингви­сти­че­ски­ми иссле­до­ва­ни­я­ми, а также описа­ни­ем отдельных языков. Значительное количество работ по африка­ни­сти­ке опубликовано в так называ­е­мой новой серии «Трудов Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая» (начиная с 1959). Издаётся серия монографий «Языки зарубежного Востока и Африки», в которой в 1959—81 вышло 15 монографий по отдельным языкам Африки.

Возникновение в Европе научно-исследовательских центров по изучению Африки, в т. ч. африкан­ских языков, связано с европейской колонизацией континента. Наиболее крупные центры были созданы в Германии в 19 в., например Семинар колониальных языков при Колониальном институте в Гамбурге, кафедра африкан­ских языков в Берлинском универ­си­те­те. В Велико­бри­та­нии старейшим центром африка­ни­сти­ки явля­ет­ся Школа восточных и африкан­ских иссле­до­ва­ний при Лондонском универ­си­те­те. С середины 20 в. в ГДР существует кафедра африка­ни­сти­ки Отдела африкан­ских, азиатских и латиноамериканских иссле­до­ва­ний в Лейпцигском универ­си­те­те, а также группа африка­ни­сти­ки в АН ГДР (Берлин). В ФРГ изучение языков Африки ведут Отделение африкан­ско­го языкознания в универ­си­те­те им. И. В. Гёте (Франкфурт-на-Майне) и кафедра африкан­ских иссле­до­ва­ний в Гамбургском универ­си­те­те. Во Франции штудии по африкан­ским языкам осуществляют Национальный центр научных иссле­до­ва­ний и Общество изучения африкан­ских языков (оба — в Париже), частично — парижский Институт этнологии и Институт межэтнических и межкультурных иссле­до­ва­ний при универ­си­те­те Ниццы. В Бельгии описа­ние и изучение языков банту ведёт Королев­ский музей Центральной Африки в Тервурене. В Австрии в начале 80‑х гг. 20 в. организован Институт африка­ни­сти­ки при Венском универ­си­те­те.

В США значительное количество центров по изучению Африки возникло во 2‑й половине 20 в.; крупнейшим лингвистическим учреждением является Центр по изучению африкан­ских языков при Калифорнийском универ­си­те­те в Лос-Анджелесе.

Кафедры африканистики имеются в ПНР в Институте востоковедения при Варшавском универ­си­те­те и в Отделе африкан­ских проблем Краковского универ­си­те­та. Отдельные иссле­до­ва­ния по языкам Африки проводят учёные ЧССР, СРР, СФРЮ и НРБ.

В 20 в. изучением языков Африки начинают заниматься африкан­ские учёные. Созданный в 1930 Межтерриториальный комитет, объединявший Кению, Танганьику, Уганду и Занзибар, привлекал к работе национальных иссле­до­ва­те­лей; в 1964, после образования Объединённой Республики Танзании, на базе комитета возник при универ­си­те­те Дар-эс-Салама Институт суахилийских иссле­до­ва­ний, возглавленный национальными учёными. С 1935 существует Отделение языков банту при Витватерсрандском универ­си­те­те (ЮАР). В Эфиопии работает Академия языков Эфиопии, преобра­зо­ван­ная в 1974 из Академии амхарского языка. В Сомали лингвистические иссле­до­ва­ния проводит Совет языков сомали Академии культур. В большин­стве стран Центральной и Западной Африки изучение языков ведётся в рамках универ­си­те­тов и специальных центров при министерствах народного образования (Камерун, Нигер, Нигерия, Мали, Того, Бенин, Сенегал и др.). Французский Институт Чёрной Африки в Дакаре после получения Сенегалом независимости был преобра­зо­ван в Институт фундамен­таль­ных иссле­до­ва­ний Чёрной Африки, в котором ведётся и работа языковедческих направ­ле­ний. В Камеруне, Нигерии, Республике Кот-д’Ивуар, Гане, Того существуют филиалы Между­на­род­но­го лингви­сти­че­ско­го общества. Во Франции, в Париже, действует инициативная группа африкан­ских учёных из разных стран, выпускающая журнал «Письмо и чтение» («Bindi e jannde», на языке фула, 1980—), в котором публикуются тексты на африкан­ских языках.

Н. В. Громова, Н. В. Охотина.

Материалы, посвящённые проблемам африканистики, кроме общелингвистических журна­лов (см. Журналы лингвистические) публикуются в специализированных журналах ряда стран:

Выходят также рецензионно-библиографические издания:

Е. А. Хелимский.