Мон-кхмерские языки (original) (raw)

Мон-кхме́рские языки́ —

группа в составе семьи аустроазиатских языков. Термин возник в противовес употреб­ля­в­ше­му­ся во 2‑й половине 19 — начале 20 вв. термину «мон-аннамские языки» с целью исключения из этой группы вьетнамского языка. Широкое распространение получил после появления работ В. Шмидта («Die Mon-Khmer-Völker: ein Bindeglied zwischen Völkern Zentralasiens und Austronesiens», 1906, и др.). О грани­цах группы М.‑к. я. нет единого мнения. Многие иссле­до­ва­те­ли их чрезмерно расширяют, включая такие языки, как кхаси (А. Фурнье), малаккские (Ж. Дифлот) и даже никобарский (Ю. А. Горгониев). Попытки обосновать выделение М.‑к. я. внутри аустроазиатской семьи пред­при­ни­ма­лись в работах Д. Д. Томаса и Р. Хедли, Х. Ю. Пиннова. Лексико-статистические подсчёты Томаса и Хедли позволяют считать вьет­нам­ский язык типичным М.‑к. я., но исключают малаккские и никобарский языки, положение языка кхаси проблематично. На основе типологическихкритериев Пиннов предлагает деление аустро­азиат­ской семьи на мунда и кхмер-никобарскую ветви, с выделением в последней двух больших групп: мон-кхмерской и никобарской (место вьетнамского языка при этом не рассма­три­ва­ет­ся). Большин­ство исследователей включает в М.‑к. я. такие группы, как кхмерская, моническая, пеарическая, севернобахнарическая, южнобахнарическая, западнобахнарическая, катуическая, кхмуическая, палаунгическая (названия даны по Томасу и Хедли). Эти языки можно обозначить как «традиционные М.‑к. я.».

Традиционные М.‑к. я. распространены по всей территории Индокитая, Таиланда, Мьянмы и в южных районах Китая. Наиболее крупные по числу говорящих на М.‑к. я. народы (1987, оценка): кхмеры (свыше 7 млн. чел.), моны (свыше 0,5 млн. чел.), куй (около 0,5 млн. чел.). Остальные народы насчитывают от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч человек.

Для фонологии почти всех традиционных М.‑к. я. характерно наличие специфических рядов гласных среднего ряда и палатальных смычных согласных (звонкого и глухого). Вокализм, как правило, образуется гласными трёх рядов (переднего, среднего и заднего) и трёх или четырёх подъёмов. Многие языки имеют богатую систему гласных, включающую свыше 30 фонем (кхмерский, бру). В большинстве языков гласные имеют оппозицию по долготе. Консонантные системы обычно более просты. Многие из них характеризуются наличием преглоттализованных (кату, мнонг, стиенг) и преназализованных (кату, суой, кэхо) согласных. Иногда преназализация тесно связана со звонкостью (седанг). Придыхательные встречаются реже (самре).

Для слова в традиционных М.‑к. я. характерно сочетание основного, так называемого сильного, слога с предшествующим ему безударным, так называемым слабым, слогом, подверженным гораздо большим ограничениям, чем сильный. Количество слабых слогов в слове может равняться трём (кату), двум (палаунг), одному (куа, бахнар, пакох, ксингмул, бру). При этом во всех языках немало односложных слов, а ряд языков (диалект мнонг — рэлэм, няхэнь) допускает только моно­сил­ла­би­че­ские структуры. Количество слогов в корне не превышает двух. Структура сильного слога также подвержена существенным ограничениям. Консонантные сочетания обычно строятся с исполь­зо­ва­ни­ем плавных, в конце слога их или намного меньше, чем в начале, или нет совсем.

Для традиционных М.‑к. я. характерно наличие различных типов фонации гласных, т. е. их различие по степени интенсивности. Обычно представлена оппозиция голосовой и придыхательной (суой, куй, халанг, джех, хрэ) или голосовой и напряжённой (бру, седанг) фонации. В некоторых языках типы фонации находятся в отношении дополнительного распределения с характером гласного (кхмерский, монский). Часто тип фонации связан с дополнительными фонетическими характеристиками, например с высотой регистра. Однако имеются языки, в которых регистры и фонации существуют само­сто­я­тель­но, без взаимного влияния (ма). Во многих языках отмечена назализация гласных, причём только в ларингальном окружении (седанг, куа, халанг). Фоно­ло­ги­че­ски значимые тональные контуры, как правило, не характерны (имеются лишь в данау, манг ы).

Наиболее характерный способ словообразования — словосложение. Сложные слова строятся по тем же моделям, что и словосочетания, и зачастую формально неотличимы от них. Многие языки обладают развитой системой деривационной аффиксации(кату, бахнар, пакох). Наиболее характерны префиксы, каузативный лабиальный (седанг po‑, пакох, кату pa‑, бахнар po’‑, кхмер. bαŋ‑, p‑, кхму pn‑, p‑), каузативный дентальный (бахнар to’‑, кату, пакох ta‑), каузативный велярный (кату, мон. ka‑), взаимный дентальный (бахнар to’‑, кату, седанг ta‑, пакох tar‑), пассивный дентальный (бахнар to’‑, пакох ti‑). Наиболее характерные инфиксы: субстантивирующий дентальный (бахнар, стиенг ‑o’n‑, кхму ‑rn‑, пакох ‑an‑, седанг ‑on‑, кхмер. ‑αmn‑, ‑αn‑), субстантивирующий агентивный лабиальный (кхмер., кату, др.-мон. ‑m‑), каузативный лабиальный (кхмер. ‑αm‑, кхму ‑m‑). Многие языки (особенно южнобахнарической группы) почти полностью утратили аффиксальную систему. В некоторых языках, например в кхмерском, аффиксация мало­про­дук­тив­на. Во всех языках имеются аффиксы, облада­ю­щие низкой частотностью употребления и неопределённостью или полным отсутствием значения. Обычно они считаются остатками древней, более развитой, чем в современных языках, системы аффиксации, но это спорно. Для ряда языков отмечено использование полной или частичной редупликации.

Словоизменение в традиционных М.‑к. я. отсутствует. Синтаксические отношения выра­жа­ют­ся при помощи порядка слов и служебных слов. В некоторых языках возможно выделение частей речи на основе сочетаемости со связками и другими служебными элементами. В ряде языков основное отличие предикативов от существительных заключается в том, что последние не могут выступать в роли предикатов без сочетания со связками. Предикативы, в свою очередь, делятся на два больших класса: глаголы и прилагательные. Первые допускают двухкомпонентную структуру предложения, вторые нет. Например, по-кхмерски можно сказать krαmom sαse: ‘девушка пишет’ (букв. — девушка писать), но невозможно *krαmom sʔa:t ‘девушка красива’, в последнем случае необходимо добавить связочный элемент с исходным значением «этот» — krαmom nih sʔa:t ‘эта девушка красива’ (букв. — девушка этот красивый) либо иными средствами расширить структуру предложения. В некоторых языках связки не исполь­зу­ют­ся (брао).

Для глагола характерен максимальный набор лексико-грамматических категорий, среди кото­рых — категории направленности и ориентации, вида-времени, залога. Для выражения частных лексико-грамматических категорий исполь­зу­ют­ся служебные слова.

Многие языки имеют развитую систему классификаторов, использующихся при счёте и делящих имена на подклассы (монский, бру, бахнар, тьрау).

Наиболее обычная структура простого предложения SVO, при этом определение следует за опреде­ля­е­мым. Кроме простых и сложных предложений имеются усложнённые, в которых целая фраза занимает место одного члена предложения в другой фразе. Как правило, это предложения с интонационным выделением темы и ремы. При постановкедополнения на первое место во фразе оно часто трактуется как особый член предло­же­ния — тематическое подлежащее. Кроме интонационных и позиционных средств для отделения темы от ремы исполь­зу­ют­ся и специальные служебные слова.

Традиционные М.‑к. я. характеризуются общностью основного словарного фонда. В то же время их лексическая система весьма проницаема для заимствований. Даже в наиболее изолированных языках большая часть лексики представляет собой заимствования из тайских, австронезийских,индо­арий­ских, китайского, португальскогои других языков.

Из М.‑к. я. кхмерский и монский языки являются древнеписьменными языками, письмен­ность индийского происхождения (см. Индийское письмо), остальные языки бесписьменные или ново­пись­мен­ные.

А. Ю. Ефимов.