Сона (язык) | это... Что такое Сона (язык)? (original) (raw)

Единственная книга на языке сона — учебник, выпущенный в 1935 году А. К. Сирайтом (предисловие — Ч. К. Огден) Название языка образовано соединением двух слов so (помощь, вспомогательный) + na (нейтральный). Сона — язык агглютинативного строя с тенденцией к изолирующим языкам.

Проблема создания удовлетворяющего всех международного языка всё ещё не решена. До сих пор обсуждается возможная основа такого языка. Должна ли это быть адаптация национального языка, такого как английский, французский или китайский? Или это должен быть полуискусственный язык, как эсперанто, идо или новиаль? Или искусственный, как философский язык епископа Уилкинса, пазиграфия и сольресоль? Следует принять во внимание несколько сложностей, связанных с подобным выбором.

Среди национальных языков английский и китайский — самые распространённые, логичные, лаконичные и лишённые флективных элементов, однако абсолютно непригодны их орфография и идеография соответственно. Мистер Огден, составитель Basic English, упростил структуру английского языка, и восьмисот пятидесяти слов Basic English оказалось достаточно для решения всех практических задач, так что может быть заявлено, что английский — это язык примерно пятисот миллионов человек, однако есть сомнения в том, что, по политическим причинам, английский в какой бы то ни было форме будет принят всеми европейскими нациями. Принятие китайского выглядит гротескным; однако некоторые китайские учёные всё ещё ожидают, что весь мир заговорит по-китайски (C.K. Ogden, Debabelization, 1931). В действительности мы могли бы многому научиться у гениев Китая, как я попытаюсь дальше показать, без сомнения, присоединяясь к надеждам упомянутых китайских учёных.

Следующий претендент на интернациональность — это латинский язык. Мисс Панкхёрст в своей прекрасной маленькой работе Delphos разрабатывает интересный аргумент в пользу этого. Но даже латино-сине-флексионе Пеано слишком громоздкий для повседневного использования. Латинский был интернационализирован как язык науки и техники, им ему лучше и оставаться. Из всего сказанного следует, что ни национальный, ни мёртвый языки не подходят для нашей задачи даже в упрощённом виде, хотя, в то же время, мы осознаём необходимость заимствования, освоения и даже усовершенствования их наилучших черт. Например, мы должны заимствовать логичный порядок слов английского и китайского (они почти идентичны), облегчая этим изучение языка немцам и японцам, наряду с тем из японского удобно заимствовать конструкцию, где в одном предложении или группе предложений лишь один глагол указывает на время действия. В японском это последний глагол, это можно улучшить, поставив его в начало, таким образом упреждая восприятие. Известно, что итальянский часто игнорирует личные местоимения без потерь в понимании. Арабский и русский прекрасно обходятся без вспомогательных глаголов. Английский глагол аналитический, но нерегулярный. Заимствуем метод, но не нерегулярность. Нет причин, почему бы нам не следовало заимствовать, осваивать и приводить в систему корневые элементы разных языков, таких как и-е PA (питание), кит. TA (великий), араб. RU (идти), яп. TE (рука), турк. SU (вода) и т. д., обеспечивая им положение в общей схеме.

Мы не можем уйти от факта, что в разные времена человек пытался сформировать международный язык из элементов, заимствованных из национальных языков — хиндустани, суахили, пиджин-инглиш, бичламар и даже солдатские арго.

Обращаясь к тому, что я назвал полуискусственными языками, от волапюка до новиаля (модификация эсперанто-идо, выполненная проф. О. Есперсеном), мы обнаружим однообразную группу гибридов тевто-романских языков, внешне напоминающих неправильно записанную по-английски или по-немецки испорченную латынь. Вот что японская хроника (Кобэ, 27.3.30) говорит о новиале: «Профессор Есперсен установил правила, по которым должен быть создан международный язык, однако эти правила основаны лишь на европейском опыте. Близкое знакомство с азиатскими языками сделало бы их менее категоричными». Подобная критика справедлива. Ни один из этих полуискусственных языков не учитывает притязания Азии или Африки, забывая о миллионах образованных людей, говорящих на русском, китайском, японском и арабском языках… Это совсем не международный, но межевропейский язык, очень в этом пристрастный. Эсперанто, который имеет наибольшее число сторонников, груб и неинтересен, даже чтобы вызвать смех. Идо гордится тем, что в нём меньше пяти тысяч корней — в китайском их меньше пятисот. Очевидно, что такой громоздкий набор элементов ни к чему международному языку. В действительности подобные полуискусственные языки появились, сразу обретя рабское подобострастие к апостериорным формам, которые, несмотря на все споры и прения, удовлетворяют потребности лишь малой части языкового мира.

В конце нам следует рассмотреть искусственные, или априорные, языки. Пытавшиеся практически применять их сочли эти языки слишком сложными, слишком краткими в формах, и почти полностью непригодными для того, чтобы на них говорить. В некоторых есть лишь корень для передачи значения, например, «a» (животное) + «b» (кошачий, хитрый) = «ab» (кот/кошка). Десятичный язык Делормеля и cольресоль Сюдра, основанный на названиях семи нот диатонической гаммы, изобретательны, но непрактичны. В своём прекрасно Тезаурусе Роже разделил все слова английского языка на тысячу категорий. В предисловии он говорит, что хороша идея выделить по одному корню для каждой категории, и таким образом получить готовый язык. В этих условиях около двадцати лет назад я приступил к работе. Я обнаружил, что такое большое число категорий перплетается, антонимизируется, обрастает избыточными связями, и оказывается возможным уменьшить число обязательных элементов с 1.000 до 300—400, то есть даже меньше, чем в китайском. В результате я остановился на 360 корнях и 15 частицах, и с этим скромным набором приступил к составлению грамматики и словаря.

A.K. Searight, Sona, London, 1935

Алфавит языка Сона состоит из 24 букв.