«За серьёзные поиски истины, всепроницающую силу мысли, широкий кругозор, живость и убедительность, с которыми он отстаивал и развивал идеалистическую философию».
«За монументальное произведение „Плоды земли“ о жизни норвежских крестьян, сохранивших свою вековую привязанность к земле и верность патриархальным традициям».
«За поэтические сочинения, в которых с пластической ясностью описывается жизнь её родного острова, а также за глубину подхода к человеческим проблемам в целом».
«За глубокие и художественно значимые произведения, в которых человеческие проблемы представлены с бесстрашной любовью к истине и глубокой психологической проницательностью».
«За высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности».
«За творчество, в котором сочетается широкий охват действительности с высоким искусством создания характеров и которое стало весомым вкладом в возрождение немецкой литературы».
«За выдающееся поэтическое творчество, которое отражает положение человека в космосе и современном обществе и в то же время представляет собой величественное свидетельство возрождения традиций испанской поэзии в период между мировыми войнами».
«За поэтическое творчество, которое в русле греческой традиции, с чувственной силой и интеллектуальной проницательностью рисует борьбу современного человека за свободу и независимость».
«C поэтической силой создаёт воображаемый мир, в котором реальность и миф, объединяясь, представляют тревожную картину сегодняшних человеческих невзгод».
«Произведения вселенского значения, отмеченные горечью за положение человека в современном мире, которые открывают новые пути перед китайской прозой и драматургией».
«За синтез проницательного повествования и непреклонной честности в произведениях, заставляющих нас задуматься над фактами, которые обсуждать обычно не принято».
«За музыкальные переливы голосов и отголосков в романах и пьесах, которые с экстраординарным лингвистическим усердием раскрывают абсурдность социальных клише и их порабощающей силы».
«За его краткие, полупрозрачные образы, которые дают нам обновлённый взгляд на реальность» [2]
Рекорды
Больше всего лет к моменту получения Нобелевской премии по литературе было Дорис Лессинг — 87. Она же является самым пожилым из ныне живущих лауреатов.
Самым молодым лауреатом Нобелевской премии по литературе является Редьярд Киплинг, который получил премию в 42 года в 1907 году.
Самую длинную жизнь прожил лауреат 1950 года Бертран Рассел, который скончался 2 февраля1970 года в возрасте 97 лет.
Самая короткая жизнь среди лауреатов Нобелевской премии по литературе досталась Альберу Камю, который погиб в автокатастрофе в возрасте 46 лет.
Первой женщиной, удостоенной Нобелевской премии по литературе, стала Сельма Лагерлёф в 1909 году. С тех пор лауреатами стали ещё 11 женщин, что составляет самое большое число среди женщин-лауреатов других Нобелевских премий, кроме Нобелевской премии мира, которой были удостоены 15 женщин.
Нобелевская премия по литературе неоднократно подвергалась критике. При этом критики отмечали следующие обстоятельства:
Поскольку Нобелевский комитет существует в западной историко-культурной традиции, то неудивительно, что в основном Нобелевскую премию по литературе получают писатели из Европы и США. Количество писателей-лауреатов из Азии, где существует многовековая, даже тысячелетняя литературная традиция, и тем более из Африки пренебрежимо мало. Это, по мнению Вадима Кожинова[3], свидетельствует о том, что премии малоизвестным на Западе писателям из Азии и Африки — не более, чем «показные» акции лишь для того, чтобы убедить всех во всемирности премии.
Среди представителей западных литератур непропорционально велика доля писателей-лауреатов из скандинавских стран — Финляндии, Норвегии, Швеции и Дании. Особенно сильным скандинавское представительство в числе лауреатов премии было в первой трети XX века.
Во многих случаях присуждение или неприсуждение премии базировалось на идеологических мотивах. Так, Пётр Вайль утверждает: «Нобелевский комитет, как любое интеллигентское сообщество, состоит из людей левых убеждений. Левых, естественно, по европейской терминологии. Именно поэтому один из величайших писателей XX века, Борхес, не получил Нобелевской премии. Все дело в том, что он нанес визит Пиночету, пожимал ему руку и хвалил за то, что он сокрушил коммунистов. При этом все понимали величие Борхеса как писателя, но Пиночета не простили»[4]. Не в последнюю очередь это относится к писателям из России. Так, премия не была присуждена Льву Толстому, так как, по мнению секретаря шведской академии Карла Вирсена, категорически выступившего против кандидатуры Толстого, «этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры… Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами»[3].Среди русских номинантов на премию были выдвинуты Владимир Набоков и Дмитрий Мережковский. Четыре из пяти русских писателей, ставших лауреатами (за исключением Шолохова), так или иначе находились в конфликте с советской властью: Бунин и Бродский были эмигрантами, Солженицын был диссидентом, Пастернак получил премию за роман, опубликованный за границей. Соответственно, вручение им премии имело, по мнению критиков с советской стороны[3], исключительно политическую причину. Существует, впрочем, и иная точка зрения, ставящая политизированность вопроса под сомнение: «Александр Солженицын стал лауреатом в 1970 году. Мир ещё не знал „Архипелага ГУЛАГа“ и „Красного колеса“. Стокгольмские академики во многом руководствовались восторженными мнениями официального советского литературоведения по поводу первых произведений писателя»[5]. По мнению самого Александра Солженицына, не менее политический характер носило и вручение премии Шолохову, призванное уравновесить более раннюю премию Пастернаку, а Мстислав Ростропович в своём Открытом письме иронизирует над самой критикой такого рода как над беспринципным политиканством[6].